Потом поведение Коннора стало вызывающим, он провоцировал Сэмми уже на другие эмоции — гнев, раздражение, злость… Она вдруг поняла, что никогда и ни с кем у нее не было подобных словесных пикировок. С близкими людьми не было повода так задевать друг друга. И в то же время… эти диалоги требовали от нее собранности, включали чувство юмора на максимальную мощность… пробуждали, что ли. Да, это общение, больше напоминающее состязания в колкости, за уши вытаскивало Сэмми из серой трясины, в которую она сама себя загнала.

Отними у нее сейчас ее работу — что останется?

Сэмми не хотелось предполагать самое плохое. К примеру, она больше не сможет фотографировать. Вряд ли у нее получится долгое время безбедно существовать на авторские отчисления с тех фотографий, что плодотворно используются в рекламе, выставлены в галереях.

Что-то мысль принимает неверное направление. Сэмми попыталась думать о том, что останется в ее жизни, если работа по каким-то причинам вдруг прекратится.

И пришла к выводу: не останется практически ничего.

Коннор приложил столько труда и усилий, чтобы хоть немного приблизиться к ней, был невероятно терпеливым… Почему сегодня он не сделал ни единого шага ей навстречу?

Сэмми поняла: он наверняка разочаровался.

Он просто устал изо дня в день добиваться ее внимания.

Вероятно, этим самым вниманием Коннор и так был избалован. Как же, его любимые модели…

А сегодняшний визит Сэмми он воспринял как простую формальность. Подумать только, она проигнорировала целых четыре его предложения! Самая придирчивая девушка могла бы выбрать из них что-то интересное для себя…

Единственной загадкой для Сэмми на данный момент оставалось поведение Коннора в фотостудии. На ее взгляд, оно ни в какие рамки не лезло!

И тут Сэмми даже приостановилась (поскольку размышления она не прекращала, даже пересекая проезжую часть, и это могло стоить ей жизни). Как она могла не замечать очевидных вещей?

Это ведь была попытка соблазнения!

Да, Коннор обставил ее не совсем удачно. Да, Сэмми сразу восприняла первые же его слова на эту тему в штыки. Но он вовсе не желал ее оскорблять.

В конце концов, он мог предположить, что для нее это будет экзотикой. Экзотика и одновременно пребывание в «родном» антураже. Все могут ошибаться, многие садятся в лужу в своих попытках. Коннор просто проявил нестандартность мышления. А она зарекомендовала себя как закомплексованная девица.

Именно так.

И она слишком долго не желала признаваться себе в том, что Коннор ей нравится.

Черт, ну когда же, когда она перестанет бояться очередной серьезной привязанности, которая может причинить ей боль?!

Перед тем местом, где она оставила машину, Сэмми застыла как вкопанная.

— Коннор, к вам снова мисс Саймонс.

— Да? — непритворно удивился он. — А что она хочет?

— Говорит, что пришла к вам.

— Пусть проходит.

Через полминуты раскрасневшаяся Сэмми вновь появилась на пороге черно-белой комнаты.

— Тебя снова облили? — скептически осведомился Коннор.

— Похоже, ты мне очень рад.

— Значит, не облили… Что-то случилось? Спрашивать, не соскучилась ли ты по мне, извини, не буду. Ты уже отчетливо дала мне понять, что мое общество тебе неприятно.

— У меня угнали машину! — выпалила Сэмми.

— О! Это уже серьезно. Мне очень жаль. Слушай, она ведь была застрахована?

Сэмми кивнула:

— Была… Конечно, была.

— Значит, страховая компания должна все тебе возместить.

Сэмми с высоты своих каблуков рухнула на диван и закрыла лицо руками.

По щеке скатилась слезинка, за ней — другая.

Плача, она проговорила:

— Я еще с отцом всегда обсуждала, какая у меня будет машина… Когда я ее покупала, представляла, будто мы делаем это вместе. Я так радовалась, что он одобряет мою покупку… То есть…

— Поднимайся.

Она вопросительно взглянула на Коннора.

Он натягивал плащ.

— Пойдем в полицию.

— Зачем?

— Нужно написать заявление. Оформить все документально. С чем ты собираешься доказывать страховой компании, что машина действительно была угнана, а не спрятана в гараже у приятеля?

— Может, ее еще смогут найти, — всхлипнула Сэмми.

— Вряд ли. Скорее всего, ее уже отогнали куда-нибудь за город. Там ее старательно перекрашивают из баллончиков в желтый цвет.

Сэмми ахнула. Ее чудесная красная машинка!

Впрочем, Коннор, кажется, не принимал это все близко к сердцу. Он не сделал ни одной попытки утешить Сэмми. Если мужчина не утешает плачущую женщину, то она ему действительно безразлична. К тому же он не джентльмен. Все слова строго по делу, поехать в полицию, чтобы помочь, — пожалуйста, а вот утешить…

Сэмми всхлипнула в последний раз. Тыльной стороной ладони она вытерла слезы. Пусть катится к черту! Они вместе побывают в полиции, а потом он может больше не показываться ей на глаза.

Судя по всему, Коннор и не собирается показываться.

В полиции они пробыли относительно недолго. Сотрудники четко и обстоятельно расспросили Сэмми, записали все данные, касающиеся машины, задали несколько вопросов Коннору. Не прошло и часа, как Сэмми и Коннор вышли из полицейского участка. Сэмми машинально направилась с Коннором к его машине.

— Сэмми, куда ты идешь?

— Как это куда? Я с тобой…

— Думаю, будет лучше, если ты возьмешь такси. Давай я дам тебе денег…

— Не нужны мне твои деньги! У меня свои есть.

— Приятно слышать это от женщины…

— Я не сомневаюсь, что тебе это приятно. Я не хочу сейчас лезть в такси, диктовать водителю адрес, находиться рядом с чужим человеком. Я, может, стресс пережила…

Коннор рассмеялся:

— Это ты можешь устроить стресс любому. Тебе стоит только захотеть.

— Я еду с тобой. — Сэмми уже открывала дверцу.

— Я бы все же настоятельно рекомендовал тебе взять такси.

— А вот и не возьму. Хватит разглагольствований! Поехали!

Коннор меланхолично пожал плечами:

— Что ж… как скажешь. Будем считать, что тебе виднее.

Пригревшись в потрясающе удобном, мягком и уютном кресле машины Коннора, Сэмми даже задремала. Виртуозная игра саксофона на пару с виброфоном из динамиков очень способствовала расслаблению. Сэмми почти удалось почувствовать себя умиротворенной. А потом она заснула. Спала она недолго, минут двадцать. Правда, при пробуждении обнаружила, что они находятся неподалеку от выезда из города.