– Тащ полковник!

– Снимай лифчик и вот ему отдай. И автомат тоже. Тот молча подает мне требуемое. Автомат вроде обычный. Семьдесят четвертый АКС, но его сложно узнать, тюнингован сильно. Под стволом фонарь, на газовой трубке установлен коллиматорный прицел. Дульный тормоз-компенсатор, вообще какой-то футуристичный, приклад складной, но не та стандартная рамка, а пластиковый, как у американцев. Магазины спаренные, какими-то специальными пластиковыми клипсами скреплены. Никогда таких не видел. В кино обычно показывают, как бойцы синей изолентой их попарно скручивают. Век живи, век учись.

– Спасибо, старлей, но «бластер» твой мне без надобности. Стрелок я хреновый, а в упор и «ксюхи» за глаза.

– Ну, сам смотри. Ты главное дочь спаси. Красивая, поди?

Киваю. А сам ведь даже не видел ее давно. Но какой отец скажет, что у него дочь не красивая? Собственная дочь всегда красивее всех. По-другому и быть не может.

– Ты погоди, я сейчас. – Старлей срывается с места и подбегает к БТРу. – Эй, в танке! А ну выгляни в окошко.

Сверху открывается люк.

– Чего тебе?

– Подкинь с десяток пачек патронов.

Выглянувший из люка капитан вопросительно смотрит на полковника. Тот кивает, а Аганесян сует приятно тяжелые пачки мне.

– На. Мало ли. Лишними тебе точно не будут, раз стрелок не очень.

– Что за маркировка? – спрашиваю, разглядывая черную полоску на упаковках. Одна из них чуть надорвана и на кончиках пуль, что видно через прореху, тоже черная краска.

– Бронебойные это, – поясняет Геннадий. – Ты вот что, Петро. – Он указывает на машину. – Кликни людей, пусть помогут тачку разгрузить, а я Серегу отвезу, куда скажет.

Простились быстро. Пожал руку Витале. Кивнул Зинаиде Павловне и остальным. Уже в машине Геннадий сказал:

– Ты на Петруху зла не держи. Он мужик хороший и правильный. Я его сто лет знаю. Не раз спину друг другу прикрывали и последнюю краюху хлеба ломали. Это он так своеобразно заботился. Пытался задержать. Плохого не хотел. Поверь.

– Да забыл уже.

– Ну и молодец. А ты вот что. Давай договоримся так. Сходишь за дочерью и назад вернешься. Нам всем теперь лучше вместе держаться. Потом меня найдешь. Должник я твой. А долги я привык отдавать. Ты извини, сейчас мне нечем отблагодарить за то, что семью мою выручил. Можно б было, конечно, Петруху тряхнуть. У этого куркуля все что хочешь найти можно, да тебя поднатаскать не мешало бы. Но ты ведь ждать не будешь?

– Нет.

– Понимаю. Я бы тоже не смог ждать. Потому и говорю. Вернись обязательно!!! По рукам?

– Добро. Постараюсь вернуться.

– Ты не постарайся, а вернись. Подозреваю, что вот эту приблуду на автомат и кишкорез сам делал. Верно? Ты кто по образованию?

– Механик торгового флота. Вторым был… когда-то.

– Вот! Такие люди, как ты, нам сейчас во как нужны. – Стучит ребром ладони по горлу. – Почти уверен, что среди выживших, по закону подлости, умеющих работать руками будет меньше всего. С них толку… сам понимаешь, одна говорильня. Хорошо если хоть половина из них армию прошла. Сейчас ведь это не модно уже. Ты сам-то служил?

– Стройбат. Оператор БСЛ. Рядовой.

Геннадий ржет.

– Тем более. Самые страшные войска. Вам же даже оружия в руки не давали, потому что сущие звери, верно? – Помню, был такой анекдот. – Короче, удачи тебе, Сергей. Но повторяю, вернись! Это приказ. Я старше по званию. Имею право. Заодно пузо растрясешь и округу разведаешь.

Пока говорили, добрались по объездной трассе до бухты Тихой. Дальше ничего не было, только огрызок очередной развязки торчит над морем.

– Смотри, Серега. Вон там, видишь? Рифовая гряда. По ним дойдешь до материка. Если это он. Ну, а дальше уже ты и сам знаешь, куда идти, раз говоришь, что чувствуешь.

– Знаю.

– Тогда до встречи. И не забывай, что обещал.

Геннадий уехал. Хороший он мужик. Правильный. Выглядит как надо, семья у него крепкая. Молодец! Что еще тут скажешь? Меня вот понял. Ни капли не жалею, что помог ему в трудную минуту. Хорошее дело сделал.

Стою, смотрю на землю, которая виднеется там, за узким проливом. Земля чужая. Что там? Кто живет? Только зеленые или еще представители имеются? Что это за мир? Как встретит меня, да и всех остальных? Вернуться назад, на матушку Землю, вряд ли получится. Придется обустраиваться тут. Жарко. Солнце палит немилосердно. Скидываю куртку. Надо готовиться к переходу. Оглядываюсь. Вроде тихо. Ни живых, ни не-живых. Подгоняю лифчик разгрузки под себя. Блин, еле-еле получилось. Придется худеть скоропостижно. Куртку сворачиваю и кладу поверх вещей в рюкзак. Добиваю магазин АКСУ до полного. Теперь порядок. Почистить бы автомат… да ладно. Потом. Стрелял не очень много. Терпит еще. Четыре спаренных магазина в разгрузке и один в автомате. Девять штук всего. Некисло так прибарахлился. Плюс еще патроны в пачках. Если не транжирить и стрелять экономно, то очень даже неплохо. Опустошаю спаренные магазины. В них были обычные патроны. Набиваю заново, чередуя через один патрон с бронебойными. Хрен его знает, правильно делаю или нет. Но стрелять-то очередями не собираюсь. В идеале б вообще без стрельбы обойтись. При любом раскладе, если палить одиночными, ничего плохого не случится с пушкой. Снова рассовываю боеприпасы по карманам разгрузки.

Так. Теперь котелок. Что там? Ого. Вот спасибо, Гена! Вот это, что называется, по-царски. Швейцарский складень. Чего в нем только нет. Дорогущий, поди. Я же такие ножи только на картинках видел. Роюсь дальше. Нитки белые, нитки черные, нитки хаки. Иголки в наличии. А вот и набор для чистки оружия. Аэрозолька с ружейным маслом, несколько гибких специальных шнуров разного диаметра, для чистки канала ствола, чистая ветошь. Еще имелся моток капронового шнура, несколько рыболовных крючков и леска в катушке. Какие-то медикаменты в пакете, пластыри липкие. Огниво – палочка такая черная, я ею ради эксперимента чиркнул по обуху клинка моей дубины, искрило отлично. Но самое главное, блокнот и карандаш. Вот об этом я не подумал. Низкий поклон мужик. Уважаю. Сам котелок не новый. Видно, что прошел крым, рым и с медными трубами знаком. Похоже, памятная вещь. Сберегу и, как вернусь, отдам. Если вернусь. Ах да, в котелке еще конфеты были. Леденцы апельсиновые, я тоже такие люблю. Не котелок, а прям набор для выживания. Одну конфету сразу кидаю в пасть. Хоть так голод заглушить. Он терзает все сильнее, но раз решил поститься, значит все. Жратве бой. Снова укладываю вещи с учетом новых приобретений. Готов. Рюкзак за плечами, топор на поясе. Автомат на брюхе болтается, совня в руках. Надо было все же подлиннее ее делать. Можно бы было как посох использовать, а так только в руке и носить. Эх, вечно, блин, задним умом крепок. Впредь буду думать. Ошибки, это же тоже наука.

Переход через рифы был сложным. Вымок до нитки, искорябался весь, штаны разодрал на правом колене. Когда добрался до берега, дышал как загнанная лошадь. С полчаса отдыхал и сушился, разложив одежду на песке, в двадцати метрах от воды. Солнце грело не скупясь. Или это уже не солнце? Ну, в смысле, как Виталя говорил. Оно, конечно, солнце, но не Солнце. Размышляя так, не забывал оглядываться. Что на предмет опасности, что на предмет следов. А следов этих на берегу много натоптано. Видимо, зеленые разведчики тут и переходили. Или на чем-то переплывали, так как другого пути нынче нет. Дико смотреть на родной кусок земли, который смотрится здесь, в этом мире инородным. Точно кто ножом отрезал и сюда перенес. Руины на нашем берегу тоже настроения не добавляют. Вздыхаю и начинаю заниматься делом.