— Знаю, конечно! — воскликнула продавщица. — Тут весь район на ушах. Их же три дня искали. Бедные дети. Да чтобы эту тварь расстреляли на месте!

— А семья вроде где-то тут рядом жила? — Я аккуратненько начала выведывать необходимые детали.

— Да, рядом, возле «Аэрохолла», в таком длинном доме, — рассказала продавщица. — Я даже видела этих девочек и их отца. А может и отчим он. Этот мужчина периодически захаживал за баночкой пива. И в тот день заходил. Потом и милиция наведалась.

После недолгой паузы продавщица замялась. Видимо, начала понимать, что я не просто так интересуюсь.

— А вы тоже, что ли, из милиции? — резонно уточнила она.

— Нет, я журналист «Комсомольской правды», — объяснила я, понимая, что пора раскрывать карты. — Готовлю материал на эту тему. Разумеется, вас упоминать не буду. Скажите, а мужчина, которого вы видели с девочками, какое впечатление производил?

— Впечатление… — задумалась она. — Да никакого особенного. Выглядел нормально, аккуратно одет. Но видно, что любитель выпить. Ну, вот не прямо-таки забулдыга какой, однако часто за бутылкой захаживал. А дети чистенькие, аккуратные всегда. Иногда он с ними забегал.

Я отправилась к тому самому дому, где жила семья. Серая кирпичная 9-этажка на улице Мира. До городского кладбища рукой подать, всего 700 метров. Мать девочек Галина Сураева, ее гражданский муж Владислав Егоров, Кристина и Алена — жили в однокомнатной квартире, которую снимали около года.

Весь двор только и говорил о трагедии. Местные жители активно принимали участие в поисках детей. Соседи рассказали, что последней девочек видела уборщица. Она заметила, как отчим вместе с Кристиной, Аленой и их собакой вышли из дома. После этого сестры Сураевы исчезли.

Самой словоохотливой из всех соседок оказалась женщина лет 30 по имени Марина. Она хорошо знала семью, поскольку ее дочка и Алена были одного возраста и часто играли вместе.

— Вечером я встретила Галю, — начала рассказ Марина. — Она была сильно навеселе, поддатая. Галя показала мне эсэмэску от своего Влада. В ней было написано «Пропали дети». Но мать даже и бровью не повела, сказала только: «Да куда они денутся, погуляют и придут». Я была в шоке от ее реакции. Ни Влад, ни девочки в тот день не вернулись.

Пообщавшись с соседями, я поняла, что начальник следствия соврал. Он сказал, что семья ничем «не примечательная, обычная». Люди же обрисовали совсем другую картину. Они уверяли, что Сураевых в подъезде прозвали «семейкой Адамс» из-за постоянных драк и пьянок. А соврал Вадим Сергеевич вот почему: и Галина, и Владислав работали в органах. Она — в патрульно-постовой службе, он — в наркоконтроле. Но недавно его уволили за пьянство.

— Мы даже не могли вызвать милицию. Хотя достали они нас своими пьяными скандалами жутко. А как вызовешь? Они сами из органов, — возмущались жители подъезда.

Я поняла, что начальник следствия явно не хотел марать честь мундира коллег. Вот поэтому вчера было так много тайн и я получила минимум информации.

Соседи поведали много деталей о жизни семьи Сураевых. На едкие выражения в адрес мамы девочек не скупились. Я даже удивилась, что Галину почти никто не жалел, хотя у нее погибли дети. Наоборот, люди были настроены очень враждебно. По их словам, заявление в милицию поступило только тогда, когда в дом нагрянула бабушка детей, мама ее бывшего мужа. Именно она и сообщила о пропаже малышек.

— Дети в этой семье никому не были нужны, — уверенно сказала еще одна соседка, Полина. — Малышки запуганные, неухоженные. Старшая девочка Алена выглядела лет на семь, хотя ей было десять. Приходя из школы, она частенько не могла попасть домой. Отчим пьянствовал с друзьями, а у нее не было ключей. Сестренка, запертая изнутри, боялась подходить к двери. Мне так было жаль Аленочку. Я ее пускала к себе, кормила. Младшенькая, Кристина, выходила на улицу только с отчимом, с детьми совсем не гуляла.

Галина вместе с дочками переехала в Тольятти из поселка Прибрежный два года назад. Она развелась с мужем, продала квартиру и стала искать лучшей жизни. Потом устроилась на работу в отделение милиции аэропорта. Сначала снимала квартиру одна. Позже познакомилась со своим коллегой Владиславом Егоровым. Через какое-то время они начали жить вместе. Отношения складывались ровно; соседи говорили, что первое время скандалов не замечали.

Служба у Галины была посменной. Женщины не было дома по двое суток. В этот период с детьми оставался Владислав. Он как раз ушел с работы и стал девочкам нянькой.

— Вообще Влад мужик не злой и к девочкам хорошо относился, — рассказала соседка Марина. — Правда, когда уволился, запил. Трезвым мы его почти не видели. Галя пахала на двух работах, посменно работала в аэропорту. По-человечески даже жалко как-то ее. Может, поэтому и начала прикладываться к бутылке.

Последним с детьми видели Владислава. После исчезновения девочек он тоже пропал.

— Галя хотела выгнать Влада, — поделилась Марина. — Незадолго до исчезновения девочек они очень сильно поругались. За пару дней до трагедии она сказала, что сожитель душил ее на глазах у детей, требовал деньги от недавней продажи машины.

Очевидно, у Владислава был мотив убить детей из мести. Но как он смог это сделать, если, по словам тех же соседей, привязался к девочкам.

Я решила сходить в школу, где училась Алена. Меня сразу направили к классному руководителю Ирине Львовне.

— Вы знаете, мы очень потрясены этой трагедией, — сказала педагог, едва сдерживая слезы. — Каникулы закончились, а Аленочка в школу не пришла. Думали, заболела, а оказалось, такое горе произошло.

— Ирина Львовна, что вы можете сказать про Алену? Как училась, как вела себя в школе? — спросила я.

— Девочка спокойная, тихая, — ответила она. — Но отставала, училась, честно говоря, плохо. С математикой были проблемы.

— А сами родители… Может, бывали в школе, на собраниях? — пыталась я вывести диалог в нужное русло.

— Маму видела за год всего раз. В основном ходил отчим девочек. Мне он в целом понравился. Видно, что за Алену переживает. Говорил, что вместе с ней решает задачи. И в школу часто сам приводил. Когда она пропускала занятия, узнавал задания на дом у ее школьных подружек. В больницу обеих водил. Скажу честно, мы с учителями восхищались таким заботливым отчимом. Некоторых родных пап за несколько лет обучения никогда не видели. Я думаю, он любил девочек.

Рассказ педагога меня запутал еще больше. Ведь если мужчина такой заботливый, как он мог убить? Что-то странное, совсем не вяжется.

Соседки дали мне телефон Галины. Я понимала, что звонить — не лучший вариант, но где ее найти, не предполагала. Дома она не появлялась после пропажи детей. В старой квартире в поселке больше не живет. Я решила на свой страх и риск набрать номер… Однако телефон оказался выключен.

«Придется искать Галину в поселке Прибрежный. Наверняка и похороны проведут там», — подумала я.