– Ваше величество, у вас такая огромная ладонь… – восхищенно сказала она, положив свою ладошку рядом с его десницей. – Представляю, какой вы сильный…

– Достаточно, чтобы иметь возможность ценить истинную красоту… – процитировал король незабвенное творение Карраита Неудержимого[120].

Вместо того чтобы воспринять цитату как комплимент – зардеться, потупить взгляд или захлопать ресницами, – леди Ялира насмешливо выгнула бровь, потом провела пальчиком от ключицы до кружевного края декольте и многообещающе улыбнулась:

– Мне нравится ваш подход, ваше величество! Поэтому я сдаюсь…

Пока Неддар судорожно пытался сообразить, как выкрутиться из создавшейся ситуации, алый ноготок баронессы зацепил краешек платья и медленно потянул его вниз. Постепенно обнажая и без того открытую грудь.

– Кабинет – не самое лучшее место для того, чтобы сдаваться на милость победителя… – сглотнув подступивший к горлу комок, выдохнул король. – На мой взгляд, это лучше делать в спальне, на широченной кровати, заваленной мягкими, как лебяжий пух, подушками…

Вырвавшись на свободу, молочно-белое полушарие, увенчанное темно-коричневым соском, тяжело качнулось и заставило Неддара потерять нить рассуждений.

Увидев его реакцию, графиня удовлетворенно улыбнулась и так же медленно обнажила вторую грудь…

– Кувшин хорошего вина… пара ароматических свечей… теньканье пересмешника за открытым настежь окном… – стараясь скрыть охватившее его раздражение, продолжил Латирдан. – Представляете?

– Н-нет, сир… – подпустив в голос хрипотцы, ответила леди Ялира. – Я представляю себе совсем не это…

Вестись на ее провокацию и спрашивать, что именно пришло ей в голову, было глупо, поэтому Неддар ограничился понимающей улыбкой. И понадеялся на то, что девушка застесняется и не станет озвучивать свои мысли. Как бы не так – так и не дождавшись вопроса «а что?», графиня Тьюварр развернула плечи и с вызовом посмотрела ему в глаза:

– Ваши руки на моей груди… Жар вашего тела… Хриплое дыхание над ухом…

Выходить из кабинета, не пробыв в нем и пяти минут, было самоубийством – придворные сплетники обязательно сочли бы это признаком несостоятельности. Поэтому Неддар откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди:

– Помните девятую главу «Тайн дворцовых альковов»?

Графиня изумленно выгнула бровь:

– Предвкушение – половина удовольствия?

– Две трети, леди! Если не больше…

– Что ж, посмотрим, насколько у вас сильная воля…

«Час-полтора я как-нибудь продержусь…» – угрюмо подумал король и с трудом удержался, чтобы не вытаращить глаза: вместо того, чтобы воспользоваться советами Олли Ветерка и начать увлекать «возлюбленного» на Тропу Удовольствия игривой беседой, девушка неторопливо встала и… принялась раздеваться!

Сначала на пол упал поясок, за ним – платье. Еще через десяток ударов сердца кучу тряпья накрыли обе нижние юбки и нижняя рубашка! Ну а когда потрясенный Неддар решил, что это все, графиня грациозно повернулась к Неддару спиной, наклонилась и принялась развязывать ленты на туфельках!!!

– У Ветерка Тропа Удовольствий описана чуть более длинной… – хмыкнул он.

– Так и есть, сир! – усмехнулась графиня. – Но вы не сравнивайте силу воли какого-то там барона и короля, заслужившего прозвище Вейнарский Лев!

«Десять баранов за возможность уйти из кабинета, не потеряв лица… – взмолился Неддар, услышав приближающиеся голоса. – Кровь от крови твоей, Барс!»

То ли Бастарз смотрел не на него, то ли ему не понравилась формулировка просьбы, но придворные миновали Кабара, намеренно поставленного не рядом с этой, а рядом с соседней портьерой, и куда-то ушли.

В это время леди Ялира, успевшая снять с ног туфельки и выпрямиться, покачивая бедрами, подошла к Неддару и, бесстыдно разведя колени, опустилась на его бедро!

– Ну и как я вам, сир?

– Вы бесподобны… – искренне ответил король, стараясь не пялиться на ее лоно.

Графиня была красива. На самом деле. Высокая, полногрудая, с узкой талией и длинными ногами, с белоснежной кожей и роскошными черными волосами, она казалась богиней, невесть зачем спустившейся на Горгот. И если бы не Слово, Сердце и Жизнь, отданные баронессе Кейвази, могла бы завоевать его душу.

«Тело она уже завоевала… – чувствуя все усиливающийся жар в чреслах, признался себе Неддар. И, вспомнив советы Грасса Рендалла, заставил себя отвлечься – начал анализировать, что может принести королевству его связь с леди Ялирой. – Я еще не женат. Значит, если со мной что-либо случится до свадьбы, то ребенок, которого понесет графиня Тьюварр, будет считаться моим единственным наследником. До его совершеннолетия регентом, скорее всего, выберут графа Виллефорда[121], чего Вейнар не переживет…»

Тем временем графиня сделала следующий шаг:

– Напомните, сир, на чем там сломался барон Марен?

– На прикосновениях…

– А как вы оцениваете свои возможности на этом участке Тропы?

Странно, но если в голосе леди Ялиры прозвучал вызов, то в глазах вместо желания или насмешки промелькнуло легкое недовольство. А когда она подала корпус вперед, чтобы грудь оказалась перед самым лицом Неддара, ее глаза вдруг метнулись в сторону мерной свечи. И потемнели!

«Она торопится… Или чего-то ждет… Чего?!» – напрягся король и, вспомнив, что самолично запретил Кабару останавливать ищущие удовольствий парочки, как бы невзначай передвинул правую руку чуть ближе к рукояти кинжала.

Ответ на последний вопрос не заставил себя долго ждать – не успел Неддар заставить себя дотронуться до правой груди графини, как портьера улетела к стене, а на ее месте возник покачивающийся Ленорр Тьюварр, конечно же, «совершенно случайно» перепутавший кабинет:

– О!!! А что это ты тут делаешь?!

То, что его «ты» обращено к сестре, а не к сидящему за ней Неддару, было понятно без всяких объяснений. Но Латирдан, в мгновение ока оказавшийся на ногах, решил, что это – та самая долгожданная помощь Бога-Воина. Поэтому перетек вперед и сильнейшим ударом в лицо отправил «хама» в небытие.

– Сир, это был мой брат!!! – увидев, как тело брата оседает на пол, взвизгнула графиня. И, всплеснув руками, закрыла ладонями лицо.