Она позволила мышцам изо всех сил сжаться вокруг его пальцев. Смазки стало так много, что каждое движение его руки сопровождалось тихим порочным хлюпаньем.

Лера захрипела, равно дыша. Каждый выдох сопровождался сиплым стоном. Командующий решил убить ее способом гораздо более жестоким, чем Буря. Он снова прижался ртом к ее промежности и начал быстро-быстро ударять языком по клитору, слизывая влагу, которой еще никогда не было так много.

На теле Леры вспыхнули и зажглись тысячи раскаленных добела звезд, горячих и обжигающих, как миниатюрные солнца. Каждая ласка шершавого языка порождала в ее теле волну судорог. Ее будто били током.

Сердце сошло с ума, перейдя на какой-то запредельный темп, в ушах, словно стометровый водопад, шумела кровь. Ее саму бросили в кипящий котел. Вода в нем пузырилась и опаляла кожу. А пар едва не сдирал ее.

— Какая же ты красивая…

Голос Командующего слышался откуда-то издалека. Лера бессильно раскинулась на узкой кровати, с трудом соображая, что только что произошло.

Она кончила. От откровенных бесстыдных ласк чудовища, которое должно было ее растерзать. Именно это ей нужно было, чтобы расслабиться и получить оргазм? Инопланетный монстр с жутким взглядом и пугающей репутацией?

Какая же она ужасная, развратная, испорченная. Стало так тошно от себя и противно, что захотелось искупаться. Смыть испарину с кожи. Содрать ее вообще!

Неожиданно губ коснулись скользкие пальцы, все еще покрытые ее смазкой. Боже, как же много… Лере с трудом удалось сфокусировать взгляд, но лучше бы не удавалось. Его правая ладонь была мокрой и блестела словно от воды. От стыда даже потемнело перед глазами.

Но Командующий вырвал ее из плена стеснения.

Он смотрел на нее восхищенным благоговейным взглядом и размазывал по губам ее же соки. Нависнув над Лерой, он начал слизывать с ее губ смазку, тяжело и горячо дыша.

— Высуни свой язычок…

От его ласкового голоса стало еще страшнее, чем от угроз. Лера несмело приоткрыла губы и высунула наружу кончик языка. Командующий тут же погладил его пальцем, и Лера ощутила собственный немного терпкий сладковатый вкус.

Он снова лизнул. На этот раз ее язык. Его глаза подернулись странной дымкой. Будто туманом.

— Ты нереально вкусная…

Он вдруг легко приподнял Леру, лег на кровать, а ее уложил на себя сверху. Голова пошла кругом от такой резкой смены положения. Да она после оргазма еще не пришла в себя!

Леру начало трясти. Грудь расплющилась о его грудь. Соски предательски ныли. Когда они потерлись о жесткую поросль волос на его груди, Лера едва сдержала постыдный стон.

Командующий жадно облизал собственные пальцы, покрытые ее влагой, и обжег щеку горячим дыханием:

— Ты умеешь сосать?

От его вопроса Леру снова пробил озноб. Похоже, ей предстоит в полной мере стать сексуальной игрушкой. Он не оставит ее в покое. И хуже всего то, что его ласки ей понравились. Наверное, она сошла с ума. Мозг пытается убедить тело, что лучше принять с благодарностью то, что он дает. Скоро она как Настя будет считать всех здесь благодетелями.

Но она не хотела! Она ненавидела эту планету, этот корабль и этого мужчину!

— Я задал вопрос! — Он тряхнул ее за плечи, слегка приподнимая над собой.

Волосы упали на глаза, и Лера порадовалась, что есть хоть такая преграда между ними.

Если бы она знала, что у него на уме…

Она покачала головой. Командующий посуровел. Ноздри гневно раздулись.

— Я же сказал: вслух.

Чужим охрипшим голосом Лера призналась:

— Нет. — Пришлось проглотить оскомину.

Взгляд Командующего тут же остановился на ее горле. Горячий, обжигающий, он словно хотел сжечь ее.

— Тот, другой, не просил?

Да какая ему разница, что просил «другой»?!

Лера зло выплюнула:

— Просил. — Не было смысла скрывать правду. Этот монстр все равно каким-то образом понимает, когда она врет.

— И почему же ты не исполняла его просьбу?

Лера криво улыбнулась, стараясь сохранить хоть какие-то остатки гордости:

— Потому что мне не хотелось. Это отвратительно. И я не собиралась делать для него то, что не хотел сделать для меня он.

Вот это и была ее ошибка. Но Лера слишком поздно поняла, какие слова вырвались наружу, какое признание она так опрометчиво сделала. Ведь он-то сделал. И без всяких просьб.

— Значит, — Командующий довольно улыбнулся, — до меня никто не трахал языком твою узкую дырочку?

От его слов ее снова прошиб пот. Хотелось содрать с себя зудящую кожу и броситься в ледяную воду.

Он говорил без стеснения. Ни капли неловкости. Да чего ему стесняться? Она явно не первая рабыня, с которой он забавляется. И не последняя.

На этот раз он не дожидался ее ответа:

— Как ты покраснела… Вижу, что первый. И еди-и-инственный… — Он протянул это слово так, что оно показалось Лере приговором к смертной казни. — Я научу тебя отсасывать у меня. Тебе понравится. Ты даже сама будешь просить, чтобы я вставил в твой ротик член. Чтобы вогнал его сюда. — Его шершавые пальцы коснулись ее горла.

Лера сглотнула от ужаса. Его пальцы дернулись на шее от этого движения.

Снова пугающая улыбка исказила лицо.

* * *

Какая же она… Ни в одном из языков не существовало слов, чтобы описать мою женщину. Невероятная. Совершенная. Страстная и чувственная. Так храбро мне противостоит. Пытается не показать свой страх.

У меня голова от нее шла кругом. Как будто я в одиночку осушил все винные погреба в Чертоге. Шатало так, что едва на ногах стоял. И все от ее потрясающего вкуса.

Если бы не пришел в себя, сожрал бы ее без остатка. На языке до сих пор вкус ее шелковистой влаги. Как же отчаянно она сопротивлялась моим ласкам. Не телом. Головой. Не знаю, о чем она думала… Ее страх передо мной был написан на лице, но вот все остальное… Мне нужно было забраться в ее голову, узнать каждую мысль, рождающуюся там. Я хотел знать все ее секреты. Все до единого. Чем она жила до меня? Что любит? Я подарю ей это. Чего боится? Я уничтожу все, что ее пугает. Я. Хочу. Ее. Знать.

Тогда я смогу дать ей все, что она желает и оградить от любых бед.

Нежная сладкая землянка. Не могу больше, хочу вогнать член в ее узкое влагалище и трахать до тех пор, пока в теле не останется сил. В ней так узко и горячо. Так тесно. Она туго сжимала и пальцы, и язык. Что же тогда будет, когда я вставлю в нее член?

Одни только фантазии могут довести до помешательства. Продержаться… Сейчас я брать ее не буду. Не в этом уродском теле, от которого самого блевать тянет.