Забор приближался с неимоверной быстротой.Оказавшись вплотную около изгороди, Белочка притормозила, осела на задние лапыи снова расчихалась. Я, сообразив, что собачища сейчас одним прыжком преодолеетпреграду, отделяющую ее от вожделенного лесочка, где ей наконец-то можно будетсовершить свои делишки, испугалась до одури. Белочка весит намного больше меня,если она перемахнет через кованые прутья, то с «прогульщицей» случитсянастоящая беда — либо я впечатаюсь всем телом в заграждение, либо псинаперетащит меня на цепи через забор. Может, я и перелечу, словно бумажка,привязанная к веревочке, а может, повисну на одном из металлических кольев.Славная перспективка!

— Белка, — заорала я, — стоять!

Монстр чихнул и повернул голову.

— Умница, — дрожащим голоском сказала я ипродолжила: — Приличные, воспитанные собачки из интеллигентных семей пользуютсякалиткой.

Псина по непонятной причине проявилапослушание. Не веря своей удаче, я нашарила негнущимися пальцами задвижку ираспахнула дверцу. Очень медленно, с кошачьей грацией Белочка «вытекла» в лес иаккуратно побрела по тропинке, проложенной в снегу.

— Молодец! — нахваливала я собаку, испытываявсеобъемлющую радость.

Безостановочно чихая, Белочка взошла на некоеподобие холма, быстро пописала и глянула на меня.

— Еще немного походим и вернемся, — пообещалая. — Ты, конечно, не замерзла, а вот у меня зуб на зуб не попадает.

И тут случилось непредвиденное.

Внизу, у подножия горы, невесть откуда появились…кажется, две собаки, издали я плохо разглядела. Но были они довольно странноговида — покрытые длинной серо-белой шерстью. Не успела я ахнуть, как Белочканапряглась, вытянулась в струнку, поджала переднюю правую лапу, а потом, издавугрожающее рычание, рванула вперед.

Действия моей подопечной заняли доли секунды.Я, не успев понять, что происходит, упала и, словно на санках, понеслась, лежана животе, за, похоже, обезумевшей Белочкой. В мгновение ока мне стало страшнохолодно — куртка задралась, под пуловер начал набиваться снег… А потом цепьвыскользнула из моих пальцев. Проехав еще пару метров по инерции, яостановилась, кряхтя встала на ноги и с ужасом увидела, как Белочка треплетодну из длинношерстных собак.

— Фу! — заорала я ей, бросаясь вперед. —Брось, плюнь, немедленно отстань от нее!

— Почему вы не разрешаете им поиграть? —пропищал снизу чей-то тоненький голосок.

Я замерла с раскрытым ртом, потом повернулаголову и увидела крохотную девочку, чуть выше валенка.

— Белочка всегда с Машей возится, — пояснилребенок, — а Дуська смотрит.

— Это не грызня, а веселье? — растерянноспросила я, глядя, как в разные стороны летят клочья грязной шерсти.

— Ага, — закивала малышка, — мои козочкидружат с Белочкой.

— Козочки?

— Ну да! Машка и Дуська, — мирно продолжалребенок. — Я с ними с горки каталась.

— На козах?

— А чего странного? Вон санки привязаны.

Я перевела дух. Так, значит, длинношерстныесущества — не собаки? Ой, действительно, их головы украшают рожки, а лапызаканчиваются копытами…

— Эй, Манька, — позвала девочка, — пошли!

Валявшееся в снегу животное вскочило ипобежало вперед. Вторая коза ринулась следом, за ней волочились привязанные надлинной веревке санки.

Белочка замерла, я схватила цепь и заорала:

— Домой!

Но не тут-то было. Собачий переросток сновачихнул и пулей рванул в обратную от особняка сторону. На этот раз я устояла наногах, но «поводок» удержать не сумела.

Вздымая кучи снега, Белочка неслась по полю —она явно торопилась к деревьям, росшим в отдалении. Я ринулась за псиной.Однако… Если подобную прогулку требуется совершать утром и вечером все тристашестьдесят пять дней в году без отпуска, то триста долларов в месяцдействительно кажутся копейками. Впрочем, я и за триста тысяч рублей несогласилась бы на подобную авантюру во второй раз. Понятно теперь, отчегодеревенские жители не хотят служить у Антоновых.

Начерпав полные сапоги снега, я сумела догнатьбеглянку, и удалось мне это лишь по одной причине: гадкая Белочка остановиласьвозле кучи отбросов и принялась самозабвенно рыться в ней.

— Фу! — взвыла я. — Немедленно прекрати!

Но Белочка продолжала с огромным интересомкопаться в мусоре, не обращая никакого внимания на мои вопли. Она отрыла черныйпластиковый, тщательно завязанный мешок и начала трепать его зубами.

— Брось! — топнула я ногой.

— Апчхи, — со вкусом ответила Белочка, непрерывая увлекательного занятия.

Если некто считает себя крайне авторитетнойличностью, пусть попробует покомандовать чужой собакой, мигом обретет комплекснеполноценности.

Решив проявить настойчивость, я, преодолеваябрезгливость, ухватила мешок за дно и дернула со словами:

— Очень не люблю непослушных собак.

Белочка, не желая отпускать добычу, тряхнулакудлатой башкой. Темный полиэтилен не выдержал и разорвался, на снег вывалиласькуча тряпья.

— Отлично! — гаркнула я. — Теперь шагом марш…

Остаток фразы застыл у меня в горле, потомучто мне стало понятно: в разодранном пакете лежал не обычный мусор. На беломснегу чернел парик и алела куртка с капюшоном, отороченным ярко-розовым мехом.

Мигом забыв про обиженно сопящую Белочку, яприсела на корточки. Фальшивые волосы были красиво завиты крупными локонами,даже пребывание в пакете не испортило парик. Его можно было хоть сейчаснацепить на голову, похоже, он был качественным и очень дорогим. Не меньшийинтерес вызывала и куртка, тоже не слишком пострадавшая от того, что длительноевремя находилась в скомканном состоянии. Мои пальцы нащупали большую фирменнуюнашивку на рукаве.

В голове ожило воспоминание: вот в кабинетчастного детектива Романовой входит Лаура Иванова. Красиво завитые черныелоконы падают на ярко-красную куртку с капюшоном, оттороченным розовым мехом.Посетительница поднимает руку, я вижу эту нашивку и слышу вопрос, произнесенныймелодичным голосом:

— Где можно раздеться? Очень торопилась к вам,чуть не бегом бежала от парковки, жарко стало…