обнял ее, и мои губы коснулись пыльной головы. Я точно знал что слышу. Слышу этот аромат, никогда прежде не встречавшийся в реальном мире, лишь изредка появлявшийся во снах полнолуний как память о магичном наследии человечества. Не знаю, сколько мы простояли так, чувство времени не беспокоило момент, но падающее солнце напомнило холодом, что пора идти.

Двигаясь к машине, мы не держались за руки во имя любви. Мы не смотрели друг на друга. И я не спрашивал, почему и как она восстала из мертвых, хотя текст сообщения о крушении частного борта и отсутствии выживших до сих пор стоял у меня перед глазами. Формацией двуглавого орла мы двигались навстречу судьбе, какой бы ужасающе-чудесной она ни была. Мы были созданы, чтобы продолжаться.

–Поедем на моей. Отпусти таксиста.

Без лишних слов я заплатил человеку двойную норму за ожидание и двинулся вслед за ней. Она завернула прежде, чем я успел догнать ее. Из-за угла здания торчала оранжевая морда экспедиционного внедорожника. Её не было ни рядом с автомобилем, ни за рулем. Я почуял неладное – а вдруг судьба вновь решила наградить меня мгновением смысла, за которым последует вечность пустоты? Я окликнул ее по имени. Морозный воздух сделал вид, что ничего не знает о ней. Обойдя машину и прокричав в каждую сторону света ее имя, я сел у заднего правого колеса Ленд-Ровера. Надежда покидала меня с каждым выдохом теплого воздуха. Отрылась задняя правая дверь:

– Ты всегда искал меня не в том месте. Садись за руль.

– Стерва.

– Вредина. Так мне больше нравится. Или ты забыл, что всегда возишь меня на пассажирском?

Я прыгнул в авто и дал ключ на старт. Дизель смиренно заурчал, наполняя пространство гармонией. Подвеска поднялась в рабочее положение, мы двинулись.

– Слушай, я обещал одному человеку, что обязательно вернусь. Нам нужно посетить его прямо сейчас.

– Обещал, значит едем.

– Сутки пути, выдержишь?

– Я выдержала неделю в джунглях с ножом, тремя спичками и фляжкой воды. Едем!

Мы подъехали на рассвете. Пустой заброшенный аэродром встретил нас тусклым огоньком в окне диспетчерской. Тот, к кому мы ехали, был явно на месте.

– Останься в машине, Вик. Я позову тебя.

Она поставила ногу обратно и захлопнула дверь. Я пересек периметр некогда стратегического, а ныне честного объекта и ко мне навстречу вышел тот самый механик. Мы пожали руки. Он молчал. Молчал и я. Так прошло несколько минут.

– Я обещал вернуться.

– Я ждал. Знал, что ты придешь.

– У меня есть сюрприз для тебя.

– Неужели новый самолёт?

– Нет, но крылья у тебя явно вырастут. Стой здесь, никуда не уходи.

Я помчался к машине и, только она появилась в поле зрения, дал знак рукой. Мы шли ему навстречу и я знал, что этот рассвет будет особенно ярким. Я остался чуть позади, пропустив ее вперед. Когда они сблизились на расстояние взгляда, я думал, она бросится ему на шею или что-то подобное. Но нет. Рукопожатия было достаточно. Он начал рассказывать ей о каких-то новых двигателях, о турбинах, об улучшенных системах топливоподачи, которые он разработал в ее отсутствие. Она впитывала инженерные тезисы влажными глазами и думала о другом. Солнце поднималось всё выше, а с ним поднимался и пар от взлётной полосы. Они шли на восток. Я остался стоять на месте, потому что знал, что в каждом мужчине она искала своего отца, того самого волка из картины над кроватью, который оставил ее в 3 года. И в этом пожилом авиамеханике звучало желанное эхо. Им было хорошо вдвоём. Они начали теряться в лучах восходящей звезды.

Шум работающего неподалеку авиационного двигателя не позволил мне заметить подъехавший сзади автомобиль. Я не услышал и как человек в строгих ботинках степенно покинул салон черного седана и подошел ко мне. Да и к голосу над правым ухом я не был готов.

– Стало быть, нашёл ее. Хвалю.

Я повернулся к собеседнику, а он продолжал смотреть в сторону Солнца.

– Она мне тоже всегда нравилась. Еще когда вы играли детьми.

Изучая мужской профиль, я не мог найти слов. Наконец, он повернулся и положил мне руку на плечо.

– Закажем столик на четверых, поужинаем вместе. Пригласи ее. Да, я не успел рассказать тебе кое-что об этой папке!

Я стоял, будто облитый холодной водой и, возможно, даже, что от меня шел пар. В тридцати метрах от меня, женщина, которую я искал всю жизнь и, которая считалась погибшей при авиакатастрофе, изучала устройство реактивного двигателя нового поколения. В шаге от меня стоял мой дед, обеспечивающий империю геополитическим преимуществом в виде гениальных людей, и который тоже считался умершим. Окончательно убедившись в существовании чуда, я задал, наверное, лучший вопрос в своей жизни:

– На четверых? Дед, а с кем пойдешь ты?

Он едва заметно махнул головой в сторону автомобиля. На водительском месте сидела знакомая мне женщина с рыжим волосом. Я крикнул ей:

– Слушай, браслет твой, из метеорита который, в сумке у меня, щас отдам!

Я окликнул Вику и мы двинулись к машинам. А я всё шёл и думал – кто же был тот второй человек, понимающий сензар?

Я посмотрел на герб в изголовье кожаной папки, а потом в темно-карие глаза женщины. И там и там я увидел Родину. Достав карандаш, на развороте документа я написал:

Здесь воздух мороза, смола – тайги чистые слезы

Женщины особого рода, сила глаз их сильнее гипноза

Здесь иная любовь, иное страдание

На снегу горячая кровь и полярное полыхание

Ты попробуй зиму на вкус

Ощути поцелуй Ледяной Королевы

Это галерея запредельных искусств

Родина северных муз и обитель Сияния Девы.

Эпилог

Часто мы спрашиваем себя – что главное в жизни? Любовь? Здоровье? Семья? Деньги? Признание? Я тоже задавал себе этот вопрос. И сейчас, как никогда прежде, уверенно и ясно я могу сказать, что главное – это фантазия. То, что кажется несбыточным, несуществующим, но так манит нас своим ароматом свершений и побед – это и есть смысл. Машина, самолет, шариковая ручка – всё это было лишь мечтой. Каплей свободного озарения для мастера. Сама Вселенная – это фантазия. Ну посмотрите же! Звезды миллиарды лет висят даже не в воздухе, а вакууме! Планеты вращаются по четким орбитам, не сбиваясь с курса, независимо от космических ветров. Разве это может быть реальным?

Древнее пророчество на спине хозяйки заведения призывало людей сражаться. Я же призываю мечтать!

ROMAPLEROMA

Благодарность:

Фалесу Милетскому, просто

Константину Аголоевичу