– Значит, некто, – продолжил я, – наводчик или разведчик, заранее – за неделю до ограбления, за две, за месяц – на территорию поселка пытался проникнуть. Выяснял, как у вас тут все устроено. Где находится пожарный выезд, нет ли других мест, чтобы через ограду перебраться, в какое время обходы территории проводят.

И они снова покивали: да, да, возможно, было такое.

– А вы ничего подозрительного не замечали?

Оба помялись: «Да нет, нет, ничего особенного». Я вытащил из кармана фотографию Алены Румянцевой и ее мужа (похищенную мною из их квартиры в день, когда убили Зюзина).

– Может, кто-то из этих двоих?

– Нет! Но бабу я знаю – она с Ворсятовым несколько раз в его машине на территорию въезжала.

– Ясненько. Только Михаил Владимирович просил об этом не болтать.

Охранники обменялись понимающими взорами: мол, чо ж мы, не мужики рази, нешто не понимаем, что иной раз даже губернатору случается налево сходить?

– Может, кто-то другой тут болтался – высматривал, выспрашивал?

И тут словоохотливый Николай выдал чрезвычайно интересный и ценный для меня рассказ.

– Знаешь, Паша, была одна история – дней десять назад. Я Ворсятову о том рассказывать не стал – просто вопроса не возникало. Я как раз дежурил – не с тобой, Васек, с Маркелычем, – кивнул он напарнику. – И раз приезжает мужик в полицейской форме, по званию капитан, но машина у него гражданская, «Лексус». В машине он один. Корочки показывает. Сказал, что он из областного розыска. Говорит, по оперативной информации, двое домушников могли на территорию вашего поселка проникнуть, и они либо приготовляются к совершению, либо уже совершили здесь серию краж. Провезите, говорит, меня по объекту. Я посадил его в машину и провез. Сначала изнутри, по всем улицам. А потом снаружи, по периметру. Ну, он ничего не нашел. На двух участках рабочих-строителей тряханул, узбеков и молдаван, документы у них проверил. К регистрации придираться не стал. Потом мы вернулись, он руку пожал, говорит: «Благодарю за службу». Сел в свой «Лексус» и уехал.

– А номер его не запомнили? – с надеждой спросил я. – Или – он ведь корочки показывал – может, фамилию его?

– Номер машины – нет, не запомнил, помню только, что подмосковный был, пятидесятый или сто пятидесятый. А вот фамилия – какая-то короткая. Четыре или пять букв максимум. Сонин, или Соев, или Чуев, или Гаев. Что-то такое.

– Может, вспомнишь? – с надеждой спросил я.

– Не, я уже пытался. Не могу тебе сказать.

И хоть я был уверен на девяносто девять процентов, что грабитель – даже если это был он – не такой дурак, чтобы показывать потенциальному свидетелю документы на свою реальную фамилию, – но все равно: люди врут обычно близко к тексту. И достать полицейскую форму далеко не так просто, как многие думают. Значит, есть вероятность того, что сообщник Алены – полицейский? Может быть, может быть. Тогда точно мне с делом самому вряд ли светит справиться, придется опять к Перепелкину на поклон идти – хотя очень этого не хочется.

Охранники за разговором расправились с пельмешками, выпили чаек.

Я тепло попрощался с ними и захватил с собой прут – не знаю зачем. Впрочем, последующие события доказали, что тем самым я проявил недюжинное оперативное чутье, ведь железная палка вскоре мне очень и очень пригодилась.

* * *

Пустые часы, проведенные мною на работе в бесцельных блужданиях по Интернету, снабдили меня огромным количеством ни на что не пригодной информации. К примеру, знаете, оттенки какого цвета человеческий глаз различает лучше всего? Правильно, зеленого. (Тот, кто верно ответил, видимо, как и я, потратил изрядное время на скольжение по Сети.) А знаете, почему именно у зеленого? Потому что мы произошли от обезьянок, а для них критично было определять в зеленой чаще мелькнувшего тигра, леопарда или другого хищника.

Это старое обезьянье умение пригодилось в тот день и мне. Я возвращался пешком по асфальтовой дороге, ведущей сквозь лес от поселка Суворино к перекрестку, где останавливалось маршрутное такси. Правой рукой я помахивал железным прутом, который непонятно почему не выбросил после разговора с охранниками. И вот по другую сторону дороги, скорее, неосознанно заметил в зеленой чаще, на расстоянии метров двадцати пяти от себя, мелькание серых пятнышек. А еще чуть дальше, метрах в пятидесяти, по ту же сторону (дорога там делала изгиб) – тоже нечто серенькое. Третья причина, которая заставила меня в тот момент прореагировать, – верхнее чутье некурящего человека ощутило, далеко-далеко, на пределе определяемости, запашок раскуриваемого табачка.

Все эти три фактора, вместе взятые, заставили меня отпрянуть с обочины дороги, где я был весь как на ладони, и броситься вбок, в зеленую лесную чащу. И, как оказалось, очень вовремя, потому что сразу раздались выстрелы. Ветка над моей головой отлетела, сбитая пулей. Я бросился плашмя на землю. Мой глаз-алмаз успел заметить: стреляли оттуда, где я увидел первое серо-коричневое пятнышко, из-за кустов метрах в двадцати пяти.

Я кинулся глубже в лес, а потом сменил направление и понесся вдоль дороги, по направлению к стрелку (или стрелкам?). При этом я находился на противоположной от них стороне асфальтовой ленты. Я старался передвигаться скрытно – опыт двухлетней воинской службы в дивизии Дзержинского весьма помог мне. Как оказалось, навыки, вдолбленные в «учебке» и после, даром не прошли. Те, кто нападал, потеряли меня из виду. Это заставило их машинально сделать пару шагов вперед и оказаться на обочине дороги. В прогалинах кустов и деревьев, бесшумно двигаясь в их направлении, я видел их. То были, никакого сомнения, те двое амбалов, что нападали третьего дня на худенькую Зою на улице Мусы Джалиля. Двое, которым я тогда как следует врезал. Теперь мне было жаль, что не покалечил. Они, мерзавцы, оклемались, сменили холодное оружие на огнестрельное – и снова вышли на охоту, теперь за мной.

По дороге прокатила одна машина в сторону Суворина, потом вторая – в обратном направлении. Архаровцы спрятали свои пистолеты. Я находился теперь примерно на их траверзе – только на противоположной стороне лесной дороги. Далее, на расстоянии метров двадцати по направлению к городу, за поворотом, я увидел припаркованную серую «Нексию» – куда эти вурдалаки без нее! Именно автомобиль я приметил тогда, в самый первый момент, краем глаза, и он наряду со стрелками и их куревом, стал причиной моего прыжка в чащу. Быстро, но бесшумно я пронесся по лесу дальше, в сторону машины. В руках сжимал так и не выброшенный железный прут. Теперь я понимал, почему оперативное чутье столь активно возражало, когда я собирался его выкинуть.

И вот я оказался подле «Нексии», нас разделяло только дорожное полотно. Метрах в двадцати в сторону поселка стояли и растерянно озирались два бугая. Когда по дороге по направлению к Суворину понеслась еще одна машина, в краткий миг, когда ее корпус отделил меня от нападавших, я выскочил из леса и стрелой, в конце перекувырнувшись, перескочил асфальтовую ленту. Они меня не замечали. До того момента, как я, скрытый багажником, не вдарил железным прутом по бандитской машине сзади. Раздался треск стекла, истошным голосом запела сигнализация. Я двинул по окнам левой задней двери, потом по правой. «Нексии» стоило бы более внимательно выбирать владельцев, не связываться с бандитами, которые, вопя, матерясь и позабыв обо всякой предосторожности, ринулись в нашу с несчастной «кореянкой» сторону. Если на глазах мужчины надругаются над его машиной, это действует на него порой столь же сильно, как если бы обижали любимую женщину. А в некоторых случаях – даже тяжелее.