Так все и шло, пока Андрей не сказал однажды: «Пора».

Павел Синичкин

Я вернулся к своему толстяку. Принял душ. Выбросил порванную и вусмерть зазелененную в результате перестрелки с бандюганами майку. Надел другую. Очистил отбеливателем пятна зеленки на джинсах.

Валерий Петрович, словно верная жена, ждал меня с обедом. Кормил своих гостей отставной полковник пищей вкусной и сытной, но простой. В этот раз по случаю лета он сготовил окрошку на квасе. К квасу подавалась свежая сметанка и зелень, высший класс. На второе предложил свиные отбивные с жареной картошкой. Принимали пищу мы в русской традиции – на кухне.

После обеда, за десертом – все тем же моим вчерашним тортом – я поведал Ходасевичу об утренних похождениях в коттеджном поселке Суворино и подле него. Рассказал, что узнал от охранников понтового селения, потом о том, как на меня напали двое на лесной дороге, и, наконец, о моем знакомстве с неуловимым Владом – знакомстве, чуть не завершившемся для меня плачевно. Полковник укоризненно покачал головой:

– Умеешь ты вляпываться, Пашенька, в истории!

Чувствуя, что отчасти повинен, я, как в школе, пробубнил:

– Что я, виноват, что ли?

Но гостеприимный хозяин гнул свое:

– Если тебя полиция не ищет в связи с убийством Зюзина – значит, хочет допросить по поводу гибели Вячеслава. А если твоя роль в смерти Вячеслава вдруг оставила их равнодушными – из перестрелки в лесу близ Суворина тебя можно вычислить на раз.

– И что теперь?

– Сработай на опережение. Позвони другу своему Перепелкину и расскажи обо всем.

– Вам что, общество мое не нравится?

– Нравится, Пашенька, нравится. Но не вечно тебе от полиции прятаться.

– Не хочу я больше к Саньке обращаться. Один раз я уже с ним разговаривал. А теперь, после того как некий полисмен в Суворино на рекогносцировку приезжал, считаю, что тем более надо держаться от моих бывших коллег подальше. Может, конечно, мент, посещавший коттеджный поселок, совпадение. А если нет? Если все концы подчищает не только Влад, но и какой-то полицейский? И я сам пойду ему в лапы? Знаете, теперь не похоже на совпадение. Кажется, на меня и впрямь открыли охоту.

– Значит, мой дорогой, ты либо узнал нечто очень важное, либо мог узнать. Теперь тебе остается только вспомнить и сообразить, какая такая важная информация могла тебе нечаянно достаться. И от кого.

– Представления не имею. Я вам все о моих похождениях рассказывал. Пошагово и дословно.

– Намекаешь, что шевелить мозговой извилиной придется мне?

– Вы из нас двоих аналитик.

– Повтори-ка, о чем тебя Влад в машине спросил?

– Что-то про рейс. Не рассказывал ли Вячеслав мне про утренний рейс. И о том, что рекомендовал салон.

Валерий Петрович записал что-то в свою тетрадь – ту самую, из давних советских времен. Поинтересовался:

– Что ты дальше собираешься делать?

– Поеду в Сольск. Мне почему-то кажется, что ключи к разгадке лежат там.

– На чем поедешь?

– Самолет и поезд исключаются – там документы предъявлять треба. Машину мою тоже, возможно, ищут. Значит, зафрахтую такси. А что – после невозвратного аванса от Вячеслава я теперь человек богатый.

– Когда собираешься ехать?

– Сейчас. Только кофе допью.

– Есть у меня один человечек – возит меня на своей таратайке по Москве по делам. Хочешь, ему позвоню, он тебя в Сольск отвезет?

– Зачем ему мотаться? Может, пусть он свое авто мне напрокат даст? Денька на три-четыре?

– Сейчас позвоню ему.

Полковник переговорил по телефону с водилой, и итог оказался положительным. Через два часа мы встретились неподалеку от северного входа на ВДНХ. Шофер, видать, не в первый раз промышлял сдачей своей тачки внаем, потому что в полисе ОСАГО у него значилась строка, что допущены к управлению все, кто угодно.

В итоге около четырех часов дня той субботы я стал обладателем восхитительного «Фольксвагена Джетты» с пробегом под двести тысяч, выпущенного в начале нулевых. Мы сторговались с хозяином на пять дней проката и двадцать пять тысяч рублей гонорара – разумеется, предоплата сто процентов.

В начале пятого я взял курс на Сольск. Впервые в жизни я путешествовал настолько налегке: ровным счетом никаких припасов и личных вещей. Куртка, телефонная зарядка, немного лейкопластыря и антисептика. Чужая машина и чужие запаска, домкрат и насос в багажнике.

* * *

Первые километры я заново приспосабливался к ручной коробке (у моей «бээмвухи» – автомат). Наконец освоился – и как раз оказалось, что выехал из ближнего Подмосковья с его толчеей и взял уверенный курс на Сольск. Навигатор предсказывал мне около тысячи километров пути и примерно двадцать часов в дороге без учета пробок. Отчасти трасса моя проходила по Костромской губернии, и я вспомнил, что уговаривал Зою уехать туда, к бывшей свекрови и сыну, от греха подальше. Интересно, послушалась она меня? Или осталась, как дура, в Москве?

В тот момент я понял, что Зоя, мать-одиночка с детенышем Артемом, чем-то запала мне в душу. Что все эти дни, прошедшие с момента нашего знакомства, я о ней не забывал. И будет чрезвычайно обидно, если она не вняла моим предостережениям и попала в новые неприятности.

Номера своего телефона я ей не оставил и ее, в свою очередь, не узнавал – на всякий случай. Вдруг к кому-нибудь из нас применят физическое воздействие, и он выдаст все, что знает? Но тоненькая ниточка связи все ж таки оставалась.

Не снижая скорости, я набрал номер сети салонов «Кейт и Лео», чистопрудненское отделение. Откликнулся голос, полный дежурной приветливости:

– Салон красоты «Кейт и Лео», Екатерина!

– Скажи, Зоя сегодня работает?

– Вы знаете, нет.

– А завтра?

– Она взяла отпуск на неделю.

– Слава богу! Катя, это Павел. Частный детектив. Я был у вас позавчера.

– Да-да, я помню, Павел, – продолжила она парадным голосом. – Не могли бы вы напомнить мне свой номер телефона? – И добавила тихо-тихо: – Это очень важно.

Я продиктовал ей свой «левый» мобильник. Раз очень важно, она стала третьей особой после Ходасевича и Римки, кто знал номер моего секретного аппарата.

Спустя минут десять она позвонила – наверное, доверила свою вахту кому-то из девочек и выскочила на улицу.

– Паша, мне Зоя поручила вам сказать, если вы будете интересоваться, что она уехала туда, куда вы ей советовали. И еще – что она вспомнила одну очень важную вещь и хотела бы вам ее рассказать.

«Бог с ней, с конспирацией», – подумал я, – а может, мне просто восхотелось увидеть Зою. Или хотя бы поговорить с ней. Вдобавок мы оба были уже вне Москвы. А двоих упырей, угрожавших ей, я сегодня вывел из строя. Как бы то ни было, я спросил: