– Помогают. Хотя трудно сказать, может, это камни…

Я закатываю глаза.

– Ты сейчас закатила глаза?

– Нет…

По голосу слышно, что она улыбнулась.

– Я тебе завидую, Лина. В твоем мире все четко и понятно. Но я не такая. Ты знаешь лучший для себя способ исцеления и используешь его: много работаешь, живешь вдали от семьи. А я не знаю, что мне поможет. Поэтому пробую все. Это мой путь.

Я снова кручу в пальцах лунный камень.

– Не уверена, что мой способ – лучший, – тихо говорю я. – Уже сомневаюсь, что он вообще работает…

– Поэтому ты и приехала в Хэмли?

– Наверное… Так что, едем на бинго?

– Конечно. До завтра.

Положив телефон, я встряхиваю руками – они напряжены, как после долгой и нервной поездки за рулем. А еще мне душно. Думаю, небольшая пробежка поможет.

После бега я варю себе кофе. Самообладание ко мне вернулось, но я все равно расхаживаю по гостиной, зажав между ладонями чашку, не в силах усидеть на месте дольше пары минут. Мне нужно на что-то отвлечься.

В окно кухни раздается настойчивый стук.

Не на это я хотела отвлечься. Семь тридцать утра – что может понадобиться Арнольду в такое время? Может, притвориться спящей?

– Эй, Лина! Я вижу, что у тебя свет горит!

Может быть, я сплю с включенным светом. Одной в большом доме страшно.

– Эй! И от чайника пар идет, значит, ты уже встала!

А я просто налила себе чашечку чая и вернулась в…

– Лина, я видел, как ты вернулась с пробежки!

Господи, и почему он не состоит в Деревенском Дозоре?! С таким-то вниманием к деталям и упорством.

Стиснув зубы, иду на кухню.

– Доброе утро, Арнольд, – говорю я своим самым любезным голосом. – Что-то стряслось?

– Твоя машина. Она в кустах.

Я недоуменно моргаю.

– Что, простите?

– Твоя машина укатилась в живую изгородь, – терпеливо поясняет Арнольд. – Помочь вытолкать?

– О боже. – Я выглядываю из окна, пытаясь разглядеть дорогу перед домом. – Как это укатилась? Куда именно?

– Ты на ручник ее ставила?

– Конечно!

Хотя не уверена. За руль я давно не садилась, потому что машина в Лондоне нужна только любителям попсиховать в пробках или желающим попрактиковать параллельную парковку с нервами на пределе.

– О боже, неужели я разбила машину Пенелопы?!

Потирая подбородок, Арнольд смотрит на дорогу.

– Достанем – выясним.

Как выяснилось, я подняла ручник не до конца.

Арнольд – оказалось, он гораздо сильнее, чем кажется, – немного сдвигает маленький «форд», так что я могу протиснуться за руль. Я медленно сдаю назад, колеса визжат, а потом машина выскакивает из кустов на гравий подъездной дорожки. Арнольд поднимает вверх большой палец. Надеюсь, бабушка не расстроится, что в изгороди теперь большая вмятина по форме машины, а газон пересекают две черные колеи.

– Славная машинка, – говорит Арнольда. – Как ее зовут?

– Кого зовут?

– Машину. У нее что, нет имени?

Арнольд вытирает руки о штаны. В шерстяном кардигане поверх футболки – вместо своего обычного изъеденного молью свитера – и в кепке, прикрывающей лысину, он словно помолодел на десяток лет. Выглядит бодрым и энергичным.

Достав платок из кармана, он протирает боковое стекло машины.

– Пока нет. У вас есть идеи имен?

– Мою зовут Уилки.

– В честь Уилки Коллинза?

Арнольд смотрит на меня с уважением.

– Читала?

– Бабушка как-то подарила на Рождество «Лунный камень». С удовольствием прочитала. Она всегда дарит мне книги.

Арнольд кажется заинтересованным.

– Не знал, что она любит читать.

– Еще как. Она обожает детективные истории. Агата Кристи – ее любимый автор.

– Не сомневался, всюду нос сует, – язвит он.

Я усмехаюсь. Подумать только, у Арнольда есть чувство юмора.

– Значит, назовем ее Агатой! – Я похлопываю машину по капоту и к собственному удивлению говорю: – Может, чашечку кофе?

Арнольд бросает взгляд на бабушкин дом.

– Кофе?

– Можно чай. Что вы больше любите?

– Эйлин меня никогда не приглашала.

– Ни разу?

Это совсем не похоже на мою бабушку. Она зовет в гости всех без разбора, а попадающие в категорию «соседи» получают собственный ключ.

– Мы с твоей бабушкой не очень-то ладим. Давным-давно повздорили, и с тех пор она меня недолюбливает. – Арнольд пожимает плечами. – Я не обижаюсь. Всем мил не будешь.

– Не поспоришь, – киваю я. – Но иногда это всего лишь образ.

– В каком смысле?

– Я заметила, что вы ухаживаете за бабушкиными клумбами, поливаете их.

Кажется, он смущен.

– Так это всего лишь…

– И мне с машиной помогли.

– Ну, я решил… Ты к чему клонишь? – хмурится он.

– Не верю я, что вы на самом деле такой сварливый старик. – Заперев машину, я иду к скамейке под яблоней. Арнольд шагает следом. – Кроме того, меняться никогда не поздно. Вот, на бабушку посмотрите: не отчаялась после ухода деда, а рванула за приключениями в Лондон. Зарегистрировалась на сайте знакомств, ходит на свидания.

Брови Арнольда ползут вверх.

– На сайтах знакомств?! Твоя бабушка?!

– Да. И я считаю, это прекрасно. Она заслужила отдых от всех нас. И ей надо жить своей жизнью.

Мои слова словно встревожили Арнольда.

– Сайты знакомств… Интересно… Удивительная женщина. – Он бросает взгляд на меня. – У вас это семейное, надо отметить.

– Скажете тоже, – усмехаюсь я. – С самого приезда в Хэмли я совершаю ошибку за ошибкой, выставляя себя на посмешище. Да что там, я весь последний год творю непонятно что.

– Насколько я слышал, ты пережила смерть сестры, работала круглые сутки, занималась личной жизнью, поставила на место Бетси и спасла нас от вождения Пенелопы.

Я делаю глубокий вдох. В Хэмли все говорят о смерти Карлы так открыто, будто это случилось со всеми нами, я думала, что мне это не понравится, но, оказывается, от этого только лучше.

– С Бетси я не нарочно. Вся деревня это обсуждает, да?

– Так все видят, что ты ей как кость в горле, – ухмыляется Арнольд. – Ничего, Бетси иной раз нужно приструнить. Поищи в словаре слово «назойливый» – там будут ее фотографии. Мне искренне кажется, что Бетси не просто деревенская сплетница. В ее властности есть что-то защитное – будто она специально лезет в твою жизнь, прежде чем ты поинтересуешься ее делами. Тут явно не все однозначно. Она словно действует на опережение. Чтобы ее не учили жизни, будет учить сама.