Подошел Энок и тихо спросил:

— Чего кривишься?

— Не хочу быть здесь.

Ослепитель хмыкнул.

— Изменился ты за эту зиму. Неужто бритты заколдовали? Или малахи эти?

— Нет. Хотя не знаю. Может, бритты, может, малахи. А, может, я не хочу гнить в этих лесах. Не дело ульверам прятаться в норах, точно суслики. Нам нужен корабль. Нужно найти Тулле. Пора уже повесить Скирикра на собственных кишках. А мы будто топчемся на месте, ходим от одних бриттов к другим, помогаем чего-то… Скоро и сами начнем малевать лица да брить бороды, обженимся, народим детишек и будем пахать землю, прячась от своих же, от нордов. Где ж тут волки? Только овцы и останутся. Я на шестой руне уже сколько? И ни на шаг не продвинулся к седьмой. Для того ли я уходил из Сторбаша, чтобы подтирать задницы бывшим рабам?

— Вот добудем сердце твари, сразу и уйдем, — сказал Альрик, возникнув рядом. — Ты хорошо справился в землях малахов. Подожди еще немного.

— Подожди… Ты говоришь так с тех пор, как погиб Рыбак. Тут подожди, там потерпи, сожми зубы и терпи. И что в итоге? Корабля нет, топора нет, а мы изгои! Я не бритт и ждать всю жизнь не хочу.

Хёвдинг сложил руки на груди.

— И что сделаешь? Куда пойдешь? В Сторборг прямо на конунгов двор?

— Да хотя бы и туда! Глянь на ульверов! Видишь? Они же будто домой вернулись. Сейчас хлопнут женку по попе, уведут в дом, отведают стряпни и залягут в постели.

— За зиму пятеро поднялись на руну, бегали по лесам, выискивали тварей. А что сделал ты? Получил узор на спину? — холодно возразил хёвдинг.

Вот же Бездна, я и забыл, что некоторые ульверы стали сильнее.

— Поклянись! Поклянись, что как получим твариное сердце, уйдем отсюда.

— Я уже обещал, — кивнул хёвдинг.

— Пойдем за Тулле?

— Верно.

— Хэй! — окликнул Леофсун. — Кто-то идет!

Ульверы тут же отбросили женщин и рванули к частоколу. Как настоящие волки.

Среди деревьев виднелся только один человек. Драугр? Бритт? Может, Фарлей пришел?

Энок первым узнал пришедшего.

— Тулле!

Глава 11

Я перемахнул через изгородь и побежал к Тулле. Остановился, чтоб глянуть на него, обнял и в ответ получил столь же крепкие объятия. Вот прям на шестую руну. А потом столь же крепкий тычок в бок.

— Я тебе что говорил? — спросил он строго.

Внешне Скагессон не особо изменился, разве что перестал белить волосы, потемнел лицом да коротко остриг бороду, а вот нутро стало иным. Он догнал меня по рунам, поднявшись до хускарла. А еще взгляд. Единственный глаз смотрел цепко и пронзительно, я аж поежился. И почувствовал себя виноватым, хоть и не понимал, в чем.

— Говорил, чтоб я уходил и оставил тебя у жреца. И чтоб не приходил искать.

— Нет. Это Ворон сказал, чтоб ты не приходил. Но я не про то. Сны же видел? Слова мои слышал?

Хоть я догадался, что кошмары слал Тулле, но в глубине души считал, что это все же обычные сны, которые приходили то ли из-за вины, что бросил друга, то ли из-за тоски по нему. А после слов Тулле меня снова пробрало холодом. Неужто и впрямь он слал?

— Пойдем к остальным, — бодро сказал я, — все тебя вспоминали. Еще немного, и мы бы пошли искать тебя.

И тут меня осенило. Тулле ведь не знал, где мы поселились. И речь не про лесной поселок, выстроенный нашими руками! Он ушел до того, как нас обвинили в поджоге, до встречи с Ульвидом, до бриттов. Как он нас нашел? Как узнал, где искать? А вдруг за ним идут люди конунга? Да и вообще Тулле ли это? Может, подменыш в его шкуре? Тулле говорил, что жрец его обучать может и год, и два, а тут всего несколько месяцев прошло.

Я уставился на друга, выискивая неправильности, хоть понятия не имел, как узнать подменыша. Один глаз закрыт, и веко провисло, но пусто ли там? Три шрама по щеке. Все как надо. Сразиться с ним? Так он может сказать, что после шестой руны поменял манеру боя. И дар… Получил ли он какой-то дар?

— Ну что? Я это или тварь? — усмехнулся Тулле. — Глазами не поймешь. Лучше всего кровь глянуть и понюхать. У тварей она пахнет иначе, но ты и сам знаешь.

— Режь! — заявил я.

Он вытащил нож и провел острием по предплечью, оставив длинную царапину. Я заметил, что в поселке притихли, хотя до того ульверы кричали что-то, видать, поняли, что что-то идет не так. С трудом подавив желание обернуться, я смотрел на выступившие капли крови. Красная. И пахла, как обычно.

— Изменился ты за это время, — повторил Тулле недавние слова Энока. — Раньше бы и не подумал об обмане. Так что, пропустишь или тут оставишь?

Изменился не только я. Прежде я ощущал Тулле как себя, как свою тень, знал, что он поддержит и пойдет следом. При этом нельзя было сказать, что у Тулле нет своего взгляда и своих мыслей, зачастую он понимал больше и соображал быстрее меня. А сейчас вокруг него будто стена выстроилась.

К нам подошел Альрик, поприветствовал Тулле и позвал к бриттам. Я шел за ними следом и слушал их разговор. Хёвдинг поздравил его с получением руны, спросил, как добыл. Тулле сказал, что получил ее совсем недавно и еще не привык к новым силам.

Его познакомили с Полузубым, а потом его допрашивали ульверы, но на все вопросы Тулле отвечал как-то вертко: вроде бы сказал, а вроде бы и нет. Где был? Да тут и там, обошел много разных земель. Что делал? Слушал жреца, учился. Много ли узнал? Да уж поболее, чем прежде. Лишь когда ульверы немного угомонились, Тулле отозвал меня и Альрика в сторону.

— Скажу вам, как есть, а вы уж сами думайте, говорить остальным или нет.

Мы отошли к частоколу, подальше от домов и любопытных глаз. Тулле стоял как чужой, как пришлый, прислонился к столбу, будто хотел быть подальше.

— Во мне с рождения сидит частичка бездны. Всегда была. Жрец Мамира не сумел понять, откуда она появилась. Приступы ярости, когда