А может быть, эта планета появилась уже давно? Может быть, эти два дня так мучительно рождалось всего лишь ее название?

Артур закрыл глаза.

«Потеря…»

Вот название этой малой планеты.

Не потеря себя, а потеря частицы души. Потеря не найденного. Потеря того, что могло бы произойти, но уже никогда не произойдет…

…Артур ждал этот стук в дверь.

Поставив чашку с недопитым кофе на журнальный столик, он подошел к «глазку».

— Кто?

— Это я, Артур… — ответил старушечий голос соседки.

Сыщик усмехнулся, заметив в «глазок», что бабушка стоит на площадке одна, а на стене подъезда чернеют две тени.

— Не знал, Клавдия Степановна, что у вас раздвоение личности…

Щелкнул открываемый замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял Летунов. Отодвинув соседку, он спокойно проговорил:

— А вот и я, Артур Сергеевич…

Поскольку бабка продолжала стоять рядом и оценивала хитрыми выцветшими глазами сложившуюся ситуацию, Летунов, красноречиво взглянув на сыщика, опустил руку в карман пиджака.

— Все в порядке, Клавдия Степановна. Это из кружка любителей живописи. Они раскрашивают стены домов.

— Понятно… — ответила старушка, поджав губы так, что они стали напоминать куриную гузку. — Понятно, — повторила она и стала спускаться по лестнице.

Летунов, придерживая рукой дверь, проводил ее взглядом, и, вынимая из кармана заметно потяжелевшую руку, приказал:

— В квартиру…

Артур попятился назад.

Руоповец, глядя на Веденеева, на ощупь закрыл замок на входной двери и махнул пистолетом — мол, давай туда, в комнату.

Подняв до уровня плеч ладони, сыщик подошел к креслу и сел.

Было видно, что Летунов ищет умное, изощренное начало разговора.

— Да ты не жги понапрасну топливо, — заметил Артур. — Кофе, чай?..

— Заткнись! — Розовое лицо Летунова пошло бордовыми пятнами. — Ты будешь говорить тогда, когда я стану задавать тебе вопросы. А их у меня накопилось много.

— Зато у меня есть ответы почти на все вопросы. А ты что же, разве не хочешь надеть на меня наручники и передать в руки правосудия? Ты ведь за этим пришел? Я сбежал — ты меня вычислил и задержал. Честь тебе и хвала. Вот жаль только, что «палки» тебе за это не будет… Я же не во всероссийском розыске. Значит, раскрытие тебе не нужно. Разве станет такой опер, как ты, ловить кого-то, если знает, что в зачет ему это не пойдет? Значит, у тебя свой интерес, правильно? Летунов, ты ведь не собираешься меня убивать?

— Потом об этом поговорим, уважаемый Артур Сергеевич… Меня сейчас другое интересует. Так как же ты все-таки оказался в той квартире?

— О! Это тот первый вопрос, который ты должен был мне задать в день нашего знакомства.

— Отвечай.

— Я выполнял свой долг, Летунов. В отличие от тебя.

— А почему ты оказался в это время в этом самом месте?

— Это второй вопрос, который ты должен был мне задать два дня назад. У тебя, Геннадий Иванович, какая-то заторможенная реакция.

— Отвечай! — рявкнул Летунов.

— Геннадий Иванович, так разговаривают с пленными «языками», а не с сотрудниками уголовного розыска. Я ведь сейчас обижусь, опять пошлю тебя на х…, как вчера, в машине, и ты никогда не узнаешь ответы на свои вопросы.

— Рассказывай, Веденеев. И прекрати этот тон. Будешь выдрючиваться — я рассержусь.

— И что ты сделаешь? Пристрелишь меня, как того парня в «уазике»? Хотя ладно, об этом потом… Спрашиваешь, как я там появился? — Артур взял со столика пачку сигарет и, не торопясь, стал ее распечатывать. — А появился я там следующим образом. За час до этого ко мне поступила оперативная информация о том, что некий засранец по фамилии Летунов, он же — по совместительству — сотрудник РУОПа, является организатором и пособником многих, многих тяжких преступлений, совершенных в городе. Далее, я выяснил у «источника», что этот организатор, пользуясь своим служебным положением, занимается открытым «крысятничеством», то есть отнимает у исполнителей львиную долю дохода от совершенных преступлений, им же организованных, — Артур бросил целлофан от пачки на пол. — Уберут мусор вместе с моим телом, правильно, Летунов? Представляешь заметку в газете — из квартиры убрали мусор вместе с находившимся среди него «мусором»?.. Так я продолжаю, Геннадий Иванович?

— Продолжай, — разрешил Летунов и почесал стволом «макарова» за ухом. — Продолжай, дорогой.

— Так вот… Братва, возмущенная нерентабельностью их предприятия, заявила засранцу, что… Ну, короче говоря, она ему заявила то же, что заявил я, когда сидел в «уазике» городского УВД. Тогда Летунов, понимая, что теряет контроль над ситуацией, проводит специальную операцию, которая в законе «Об оперативно-розыскной деятельности» называется «экспериментом». Готовится «подставная» квартира с вполне реальными хозяевами. Делается на эту квартиру наводка. Причем в роли наводчика выступает уже известный нам засранец по фамилии Летунов. Ты не обижаешься, что я так?..

— Нет, нет…

— В общем, все, как всегда. За исключением главного, то есть цели операции. Целью Летунова являлось не задержание и «отработка» преступной группы, а ее уничтожение, как реально опасного носителя разоблачающей информации. Рискованно? В общем-то — да. Но для этого и формировал свой авторитет Летунов. На это ушли, как я понимаю, годы, но зато теперь кто в случае неудачи поверит каким-то грабителям, пытающимся оклеветать честное имя борца с оргпреступностью?

Артур затушил сигарету в пепельнице и поднял глаза на руоповца.

— И давай, Геннадий Иванович, будем называть вещи своими именами! Я имею в виду — давай бросим порочную практику называть твоих «подшефных» бандитов «группой». Ты, как опытный руоповец, должен знать, что если в составе организованной группы есть представитель правоохранительных органов, есть фонды и «свои» адвокаты, если есть планирование преступлений и заранее определен процент каждого, то эта «группа» именуется не иначе, как «организованная преступная группировка». И ты в ней, Летунов, — лидер.

Руоповец, присев на фамильное фортепиано Веденеева, смотрел на Артура взглядом, не оставляющим никаких сомнений.

— Я продолжаю, — зло встретил этот взгляд сыщик. — Ты организовал «подставку» своей же группировки и в ходе разбирательств застрелил сначала одного, а потом и второго подельника. Оставшиеся в живых никакой опасности для тебя не представляли по причине того, что не до конца были посвящены в общие планы. Вроде бы дело сделано, ан нет! Ядовитой занозой засел у тебя в заднице случайно появившийся и нарушивший твои планы опер по фамилии Веденеев. Елки-палки, как измучил догадками свой заскорузлый мозг Летунов! Ты, Геннадий Иванович, никак не мог понять, кто я — «сука продажная», то есть родственная тебе душа, или честный мент! И в том и в другом случае меня нужно было убирать. Но это проблема. Застрелить меня публично — опасно. Будет просматриваться некая тенденциозность. Самый лучший вариант — законно отправить меня в ИВС, а там местные ребята, такие же уроды, как ты, «случайно» перепутают камеру общую с камерой «красной», и посадят меня к зэкам. Так оправдается смерть оперативника Артура Веденеева. Придушить в общей камере мента — почетная обязанность и дело чести любого законченного урки. Так ведь, Летунов? Ты ведь для этого держал меня больше суток в ИВС? Потому что именно на следующий день заступала на дежурство в ИВС «твоя» смена? Именно в этой смене были те ублюдки, с которыми ты договорился отправить меня на тот свет!