Я улыбнулась, пряча тревогу. Мне откровенно не нравилось её ребячливое поведение. Если бы она играла, но нет, она казалась искренней и естественной. Это-то и пугало. Словно в теле взрослой женщины жил наивный ребёнок.

Наверное, только такой человек отважился бы просить короля с королевой о помиловании Майри. Сама эта просьба ставила просителя под удар, ведь Майри обвиняли в убийстве ребёнка королевской четы. Так кто, как не ребёнок по духу, решился бы на столь безрассудный поступок?

Да и, если подумать, что я знала о Катарине? Пять лет назад, когда мне было семнадцать, Катарина, посещая приют, содержащийся на деньги её отца, отправилась с другими девочками купаться. Разве это обычное поведение для дочери герцога? Скорей всего, уже тогда Катарине исполнилось больше двадцати лет, она должна была бы интересоваться не посещением приютов, а балами и женихами, или уже быть замужем. С таким-то отцом, да и красотой желающих взять её в жёны должно быть немало.

Дэбрэ прав. Тут что-то не так.

— Хорошо, я не сержусь на тебя. Но за что не сержусь, ты мне можешь напомнить?

Катарина весело рассмеялась и лукаво взглянула на меня из-под светлых ресниц.

— Я знала, что ты не станешь сердиться. Я верила, что ты не всерьёз мне приказала отказаться от встреч с тобой, когда ты спасёшься.

«Когда спасусь? Она это серьёзно?»

— Целая неделя — это ведь так долго. А когда до того мы не встречались уже две недели — так это целая вечность. Я так рада, что ты не сердишься. Я бы не выдержала ещё целых семь дней вдали от тебя!

Я постаралась её не спугнуть:

— Ты верила, что я спасусь?

— Конечно. Я это знала. Ведь ты мне это сказала! Я прекрасно всё помню.

— Ха-ха. — Меньше всего мне хотелось смеяться, но я улыбалась так широко, что щёки болели. — Уверена, что ты мои слова не так уж и точно запомнила.

Катарина рассмеялась в ответ, прижала руку к груди.

— Я помню каждое твоё слово с первой нашей встречи, — сказала она, глядя мне в глаза с пугающим обожанием.

— Докажи!

— Если меня арестуют, — начала цитировать Катарина, — тогда ты, Кати, сделаешь всё возможное и невозможное, но добьёшься встречи со мной. Лучше действовать через служителя. На эту встречу ты обязательно принесёшь мою священную книгу и подашь её мне, когда придёт время священного чтения. Ты никак не покажешь, что я поручила тебе это сделать и никому об этом не скажешь. Затем священную книгу ты заберёшь домой и спрячешь в своей комнате в обычное место. Когда я пройду испытание Лорнским источником, ты подождёшь три, нет, лучше семь дней и только тогда посетишь меня и привезёшь мне все мои вещи. И книгу, конечно.

Я слушала с таким вниманием, что, кажется, тоже приобрела талант повторить каждое услышанное слово. Ещё бы мне их забыть: «Ты подождёшь три, а лучше семь дней». Майри знала, что с ней произойдёт? Она подготовилась? Она не сомневалась, что пройдёт испытание источником, то есть знала обо мне? И самое важное — а что случится потом, через три дня после источника?

— А потом ты сказала, что я ни в коем случае не должна встречаться с тобой неделю после освобождения. Пообещала меня наказать, если я ослушаюсь. Но, — Катарина доверчиво улыбнулась, — ты ведь не накажешь меня. Ты ведь уже сказала, что не сердишься на меня. Ты ведь дашь мне то, что мне нужно?

Чувствовалось, что ради желаемого, Катарина готова на всё. Она говорила, как посаженая на иглу наркоманка — старалась быть милой, откровенно боялась отказа. Майри была её дилером, что ли?

— А что ты хочешь, Кати? Скажи мне, и я дам тебе это, если смогу.

Катарина счастливо вздохнула, будто я пообещала ей достать луну с неба. К сожалению, ей нужна была не луна.

— Прошло две недели, и меня снова мучают те страшные сны. Стоит закрыть глаза, и я вижу реки огня и горю в них. Пожалуйста, убери их, забери их от меня. — Она судорожно вздохнула. — Я так устала. Без твоей защиты я ничего не могу делать, не могу спать. Не знаю, сколько бы я ещё протянула без твоей помощи. Но теперь ты рядом, слава Деве-сестре. Все эти дни я молилась, чтобы Она вернула тебя.

Катарина доверчиво протянула мне руку ладонью вверх.

— Пожалуйста, Маймай, помоги мне, как всегда помогала.

Софи упоминала: Майри, по слухам, могла лечить наложением рук. Всё, что могла я — неумело изобразить пассы руками, видела, как это делается, в давней передаче про экстрасенсов. Я лихорадочно искала дельную мысль (ага, как за пять секунд стать целительницей), а в голову всё лезла картинка-воспоминание о той безымянной даме с тюрбаном на голове и вспотевшим от напряжения лицом. Желания повторить её крекс-фекс-пекс не возникло.

Пауза затягивалась, достойного выхода из ситуации не находилось. Катарина терпеливо ждала — я смотрела на её протянутую ладонь, будто надеялась увидеть там шпаргалку для начинающих ведьм, где будет чётко сказано, что мне сейчас делать. Шпаргалки не появилось, зато линии судьбы, ума и сердца Катарины насмерть врезались в память.

— Пожалуйста, Маймай, — повторила Катарина, так ничего от меня и не дождавшись.

Я взяла ладонь Катарины в свои руки. Судя по удивлению, появившемуся на её лице — не угадала.

«Умное» тело (ну вдруг, чудеса ведь случаются), к сожалению, тоже не пожелало вспоминать, как лечить людей. Я держала в руках чужую тёплую чуть влажную ладонь — и ничего. Я честно попыталась пробудить в себе ведьминские силы (ну вдруг!): закрыла глаза и от всей души пожелала Катарине здоровья.

— Ты не хочешь мне помогать? — спросила Катарина. — Так я всё же наказана?

— Ты не наказана. — Я посмотрела в её широко распахнутые глаза. — Поверь, я совершенно не злюсь на тебя.

Мысли в голове скакали, искали выход, но открыть в себе ведьму-целительницу за пару секунд я никак не могла. Мне было жаль доверчивую, наивную Катарину, но единственное, что я могла сделать — это наглейшим образом врать.

Я погладила ладонь Катарины и улыбнулась.

Дэбрэ назвал меня опасной лгуньей. Меня, кстати, а не Майри. И я собиралась доказать его мнение делом.

— Хочешь, я открою тебе тайну?

Мне не было стыдно. Я боялась лишь плохо соврать и лишиться доверия Катарины.

— Тайну?

Катарина наклонила голову к плечу. Страх в её глазах сменило любопытство.

— Да, мой секрет, и я им с тобой поделюсь. Если хочешь, конечно.

— Конечно, хочу!

Врать ей — как рассказывать малышу сказки про Деда Мороза. Судя по зачарованному взгляду, она примет на веру всё, что я скажу.

— Знаешь, почему я попросила тебя не встречаться со мной после Лорнского источника?

— Нет. Ты не говорила. А почему?