— Ваше высочество, как я счастлив видеть вас здесь, — губы Кристиана расплылись в хищной улыбке, которая тут же испарилось, стоило ему поднять взгляд выше, — какая красивая диадема. Где-то я уже ее видел.

— Вам тоже нравится? Это подарок Максима, — дрожь в голосе мне скрыть удалось, а для пущего эффекта еще и голову задрала, чтобы князь не решил, что я его боюсь. Даже руку вырывать не стала, когда этот коршун к ней с поцелуем приложился и долго не отпускал, сверля испытывающим взглядом.

— Очень… вам идет, ваше высочество, — процедил сквозь зубы Олсен, — интересно, как юному Волкову удалось раздобыть такую редкую ценность.

Не знаю на что он рассчитывал, видимо хотел подловить меха на лжи, но тот был жулик бывалый, даже бровью не повел.

— Диадема принадлежала моей матери, — Макс приобнял меня за талию и отодвинул в сторону, из-за чего князю пришлось выпустить мою ладонь, — я решил, что она отлично подойдет к наряду Александры.

— Вот как, вы с ее высочеством уже на «ты», — в глазах Кристиана загорелось угрожающее пламя, при виде которого любой здравомыслящий человек забился бы в самый дальний угол и не поднимал головы, но здравомыслие, это не о Максе. Улыбка на чувственных губах психа стала еще шире, а железная хватка на моей талии еще крепче.

— Проведя вместе столько времени, мы стали практически лучшими друзьями, а сейчас прошу нас простить, нам лучше занять ложу до звонка, иначе будет не протолкнуться.

С этими словами он подтолкнул меня в сторону уже распахнутых слугой дверей, и я увидела небольшое помещение на две персоны, откуда отлично просматривалась сцена и зрительный зал.

Не успели мы с Максом устроиться на высоких, стоящих рядом друг с другом стульях, как прозвенел звонок и зал начал заполняться людьми.

— Ты ее видишь? — нас вряд ли могли услышать, но я все равно предпочла говорить шепотом, наклонившись к уху меха.

— Если ты об императрице, то пока нет. Но оно и не удивительно, у титулованных персон есть одна общая черта — они вечно опаздывают, — не успел он договорить, как погас свет, по залу полились звуки музыки, открылся занавес, и я забыла обо всем на свете.

* * *

Ему надо было следить за императорской ложей, наблюдать за зрителями, но вместо этого Максим не мог оторвать глаз от сидевшей рядом девушки, чье внимание полностью захватило разыгрывающееся на сцене представление.

В ее кошачьих глазах горел настоящий огонь, а лицо не скрывало бушующих в душе эмоций. Стиснув в руке программку, которую он отдал ей перед началом спектакля, Лекса, затаив дыхание, следила за расхаживающим по сцене мышиным королем.

Для нее первый акт пролетел незаметно, а для меха время будто замерло на месте. Скорее всего это их последний совместный вечер, а потом…

Что потом? Вернуться в Напомь, к своей прошлой жизни, гулянкам, безотказным девочкам, не совсем легальной работе? Нет, Макс не хотел сейчас об этом думать, не тогда, когда его заноза находится рядом, и ее милое личико светиться от восторга.

Эти мысли он отложит на завтра, или любой другой день, когда ее не будет с ним. Когда он будет точно знать, что это конец.

Зажегся свет, и зал загудел. Кто-то остался на местах, обсуждая представление, кто-то отправился к выходу, собираясь навестить сидящих в ложах друзей. Императрица была одна, на своем месте, в императорской ложе и, как показалось Максу, никуда не собиралась.

Вот он, отличный момент.

— Я скоро вернусь, кошечка, дождись меня здесь и никуда не выходи, — шепнул он Лексе на ушко и направился к выходу.

Около пяти минут ушло на то, чтобы преодолеть большинство препятствий на пути к императрице, и оставалось самое главное — ее личная стража.

Схватив Макса за плечи, двое громил перекрыли ему путь, злобно буравя глазками-бусинками на страшных рожах.

— Мне нужно увидеться с ее величеством, передайте, что это срочно, — спокойно произнес мех, не желая ввязываться в заведомо проигрышную драку.

— Вали отсюда, пока цел, — прошипел один из мужчин и, решив, видимо, не ждать, пока до парня дойдут его слова, замахнулся внушительным кулаком, который был тут же пойман металлической ладонью.

— Передайте ее величеству, что ее желает видеть человек, у которого есть новости о принцессе Александре, — весело улыбнулся стражникам Макс, как будто они были лучшими друзьями и вели светский разговор.

Он отпустил кулак, и мужчины, нахмурившись, переглянулись. Затем один из них бросился в императорскую ложу, а второй злобно прорычал:

— Жди здесь.

Его приятель вернулся через пару минут и кивнул второму стражу.

— Можешь проходить, но сначала мы тебя обыщем, щенок, — мех даже не сопротивлялся.

Изнутри императорская ложа напоминала мини-гостиную, с позолоченными стульями, столиком, где лежали серебряные блюда с фруктами и застилавшим пол узорчатым ковром ручной работы.

На единственном занятом стуле сидела красивая, сорокалетняя женщина в бежевом атласном платье. В руках она держала гогглы с увеличительными линзами, через которые смотрела спектакль.

— Ваше величество, — Максим поклонился, ожидая, когда императрица заговорит первой.

— Мне сообщили, что вы просили о встрече? — она махнула рукой страже, и мужчины вышли из ложи, закрыв за собой дверь, — и вроде как разговор касается моей племянницы?

— Все верно ваше величество. Я хотел сообщить, что принцесса Александра нашлась. Она здесь, в театре, и с нетерпением ожидает встречи с вами, — Макс замолчал, ожидая бурной реакции на свои слова, но той не последовало. Женщина молчала, продолжая изучать его внимательным взглядом. Затем тяжело вздохнула.

— Вы знаете, что только за сегодняшний день вы уже второй человек, кто сообщает мне эту «радостную» новость? А если считать с того дня, как объявление о награде появилось в газетах, то у меня, по крайней мере, сотня оживших племянниц, и был даже один племянник, выдававший себя за девушку.

— Но ваше величе…

— Довольно, молодой человек. Я устала от того, что подобные вам считают меня дурой. Я смирилась с тем, что Алексы больше нет, так не бередите мне душу. Покиньте мою ложу, и никогда не возвращайтесь, иначе…

— Вы хотя бы взгляните на нее, пообщайтесь. Да, манеры у нее не из лучших, этикету не обучена, ну так и пропала она не взрослой девушкой, а пятилетней малышкой, — Макс сам не понимал, откуда эта страстность в разговоре о Лексе, но не мог перестать, — вглядитесь в фамильные черты рода Бодлер, она вылитая Синтия!

— Откуда вы… — у женщины от удивления вытянулось лицо, — кто вы такой?

— Несостоявшийся жених, — хмыкнул мех, — меня зовут Максим. Максим Волконский.

Прозвенел звонок, свет вновь потух и заиграла музыка, а я все не могла сосредоточиться на представлении, переживая за Макса. Он задерживался уже на десять минут, и за это время программка в моих руках превратилась в пожамканный бумажный шарик.