Парни покинули экипаж первыми, а когда настала моя очередь, на землю мне спуститься не дали. Макс подхватил на руки и, не слушая мои приглушенные протесты, понес к гостиничным воротам, которые перед нами открыл пожилой мужчина в нарядной ливрее.

Забрав у администратора ключи от номера и оставив Мэта утрясать дела с нашим багажом, заселением и документами, мех понес меня мимо разинувших рты людей, что забили холл «Пасифик рояль», на второй этаж, где располагались наши номера.

— Пусти меня сейчас же!

— Ну да, чтобы ты опять удрала от меня? — усмехнулся мерзавец, — прости, но бегать за тобой я не хочу. Посидишь в номере до завтра, выспишься, подумаешь…

— Тут не о чем думать, — открыв ключом дверь, Макс занес меня внутрь, уложил на кровать, и сделал пару шагов в сторону, — я не могу играть роль принцессы.

— Серьезно? — усмехнулся он в ответ, — а мне кажется, у тебя отлично получается. Даже усилий прилагать не нужно.

— Это не шутки, я передумала участвовать в твоей афере.

— Поздно, кошечка, — пожал он плечами, — тебе с твоим приятелем кровь из носу нужно было попасть в столицу, я это устроил, так что ты у меня в долгу. Отработаешь, и свободна. Завтра утром придет модистка, будь готова.

С этими словами он хлопнул дверью и повернул в замке ключ, оставив меня в полном одиночестве.

— Чтоб тебя черти в аду драли! — выкрикнула в пустоту и замолотила кулачками по перине.

Да, я была зла, мечтала о том, как вцеплюсь острыми ногтями в физиономию наглого хама. Как заставлю его ползать на коленях, умоляя пощадить, и не рассказывать императрице о том обмане, в который он меня втравил. Смаковала способы отмщения.

И только через некоторое время поняла, что сковавшая мое сердце после, как мне казалось, удачно побега тоска сошла на нет, не было отравляющей кровь горечи и тяжести в груди. Зато вернулся азарт, и мир снова заиграл яркими красками.

Самой себе я врать не хотела, и в последний раз стукнув кулачком по подушке, подняла глаза к потолку.

— Почему он? Почему из всех мужчин, в кого я могла влюбиться, именно он?

— Прекрати круги по комнате наматывать. Ты сам на себя не похож, — бросил стоявший в дверях Мэтрим, — дело в девчонке?

— Если ты о Лексе, то да. Черт, Мэт, я не хочу удерживать ее силой, — подняв бокал с виски, Макс осушил его до дна, сел в кресло и прошелся пятерней по отросшим волосам, — если бы не гребанный Олсен, моя жизнь была в разы легче. Я бы позвал ее на свидание, подарил цветы… Ты слышишь меня? Где я, а где цветы? Но я даже на это готов, только бы она прекратила меня ненавидеть.

— Ненавидеть? Я бы это так не назвал, — прошептал про себя Мэт и добавил чуть громче, — может, пришло время рассказать, что на тебя имеет Олсен? Вдруг я смог бы помочь?

— Мне никто не может помочь, — протянул мех, но после минутной паузы все же выложил перед другом все карты на стол.

Без эмоций, ровным голос, он поведал о том, кем были его родители, как они умерли, и как он, в последствии, лишился всего, выторговав у Кристиана слово, что тот примет под свое крыло Артема, даст ему достойное образование и пожизненное обеспечение. Не желая поднимать шумиху, князь пошел на уступки, похоронив тем самым любые притязания старшего Волконского на титул и наследство.

— Теперь ты все знаешь. Гостиницу подготовил для нас Олсен, он же прислал билеты в театр, который завтра вечером планирует посетит ее величество. Представлю ей Лексу и попрощаюсь с моей кошечкой навсегда. Паршивка-удача выбрала отличный момент, чтобы улизнуть куда подальше, остается только напиться.

— Черт, — произнес несколько ошалевший приятель, когда Макс закончил свой рассказ, — я подозревал, что с тобой не все гладко: рабочие мозги, правильная речь, знания, которых у выросших на улице парней, вроде меня, нет и быть не может. Но не до такой степени. Мне чего теперь, реверансы перед тобой делать и ручку княжескую целовать? Ты учти, «светлостью» тебя звать не буду, у тебя душа темнее ночи.

Мэтрим всегда умел разрядить обстановку и вот уже через секунду из их комнаты доносился громкий смех.

* * *

— Какая у вас ладная фигурка, милочка, — продолжала причитать модистка Элиза, кружа меня по комнате, — никаких закрытых нарядов, у меня есть готовое легкое платье из красного шелка, в котором вы, на любом мероприятии, будете блистать, как звездочка.

Женщине было глубоко плевать на мою апатию и полное отсутствие энтузиазма, ее неуёмной энергии хватало на четверых. Не знаю, где Макс ее откопал, но услуги этой модистки стоили любых денег, так как уже через час я, разглядывая и не узнавая себя в зеркале, горела в предвкушении и нетерпении.

Нетерпение знаменовалось вопросом, когда же объявится мех, а предвкушение — каким будет его лицо, когда он увидит меня во всем этом великолепии.

Платье действительно было легче перышка. Оно выгодно оттеняло бледную кожу и облегало во всех стратегических местах, вроде прикрывая их, но в то же время создавая впечатление, что вот-вот что-то интересное промелькнет.

Волосы мы собрали в небрежный пучок, оставив несколько прядей струится по шее, плечам и так до самой талии.

Я сама себе казалась сказочной принцессой и не могла поверить, что эффект этот создавало лишь одно хорошо подобранное платье.

— Твою мать, — засмотревшись на свое отражение, я не услышала, как открылась входная дверь и на пороге застыл тот, о ком я не переставала думать ни на минуту.

Тяжело глотнув, Максим сделал шаг в мою сторону, но резко остановился и медленно оглядел меня с головы до ног. Вся кожа горела под его пристальным взглядом, полным открытого, бесстыдного желания, почувствовав которое мое сердце так и норовило выскочить из груди.

Покусывая нижнюю губу, я ожидала хоть каких-то слов в продолжении его реплики, но их не последовало. Он молчал… я молчала… и только в воздухе явно потрескивало электричество.

Первой не выдержала Элиза.

— Правда она прекрасна, господин Волков? — поиграв бровками, женщина подошла ко мне ближе и расправила ткань на юбке, — и это я даже толком не старалась. Девушка просто прелесть как хороша.

Макс, даже не взглянув на модистку, быстро кивнул и подошел ко мне. Его близость кружила голову. Мелка дрожь охватила все тело, а мысли в раз заволокло туманом. Вчерашняя злость растаяла, не оставив даже следа.

— Ну я пойду, а вы… оставайтесь, — весело подмигнув мне, Элиза скрылась за дверью, оставив нас наедине.

Молчание затягивалось, как готовая лопнуть нить. Не выдержав, я шумно вздохнула.

— Куда… — вышло немного хрипло, — куда мы сегодня идем?

— В театр. Там будет ее величество. Вас нужно представить друг другу, — сказать по правде, я слышала его голос, но не слушала слова, иначе бы страх затопил меня с головой.