Что творилось в императорской ложе я не видела, так как софиты освещали лишь сцену. Нервно пожевывая нижнюю губу, я представляла все ужасы, что могли с ним сейчас произойти, — от отрубания головы на месте, до заключения в тюрьму, — и от этих мыслей мороз шел по коже.

Я уже готова была все бросить, и рвануть на его поиски, как открылась дверь. Взгляд серьезный, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Если у Макса и были какие-то новости, то явно не из приятных.

Вскочив с места, я сделала шаг в его сторону.

— Ну что? — вышло как-то чересчур громко, и я тут же перешла на шепот, — все плохо, да? Она отказала?

— Обижаешь, кошечка. Мне не в силах отказать ни одна женщины, — ах, ты гад!

Под его тихий смех, запустила в наглую рожу бумажный шарик, и когда он подошел ближе еще и кулачком по плечу саданула. Может еще пару раз бы поддала, но мех резко перехватил мои запястья рукой, рванул на себя, и с силой и жестокой нежностью впечатался в мои влажные губы, засасывая в какое-то параллельное измерение, где был только я и он, а еще невыносимый жар, окутывающий в плотный кокон, без всякой надежды вырваться на волю.

Я плавилась в его руках, позабыв о том, где нахожусь. Музыка наращивала громкость и силу удара и очень подходила тому представлению, что разыгрывалось в нашей ложе.

Вцепившись в сильные плечи, я выгибалась в его объятиях, желая быть как можно ближе. Согнув одну ногу в колене, забросила ее на его бедро, и словно кошка, как он любил меня звать, начала тереться о крепкое, мужское тело, молча умоляя о большем.

Разложи он меня на полу, наверное и слова бы против не сказала, но Максим выпустил из плена мой рот, и не обращая внимание на мои протестующие стоны, прижался губами к плечу.

— Я бы с радостью исполнил твое желание, крошка, но сейчас не место и не время. Будешь хорошей девочкой и потерпишь, пока мы вернемся в гостиницу? — все еще пытаясь выровнять дыхание, я тихонько кивнула.

— А мне не нужно…? — я махнула рукой в сторону императорского ложа.

— Не сегодня.

— Тогда… тогда поехали прямо сейчас? — услышь меня Джо, не поверил бы своим ушам. Мало того, что позволила этому негодяю, — да-да, пусть мое сердце в его присутствии пропускает удары, он тот еще гад, — распустить руки, так еще и сама умоляю о том, чтобы продолжал.

Позабыв об императрице, о том деле, что привело нас в столицу, о своем друге, что остался в привокзальной гостинице, ожидая, когда прибудет поезд с его пропавшим возлюбленным, я полностью отдалась своим чувствам, ожидая ответа.

— Ты уверенна? — на этот раз он не улыбался. Хриплый шепот прошелся по нервам, отзываясь в каждой клеточке тела. Сил на ответ не оставалось. Кивнув, я взяла Макса за металлическую ладонь и потянула в сторону выхода, куда он без раздумий за мной последовал.

Поездка в кэбе прошла как в тумане. Помню лишь жаркие поцелуи и его руки на своем, пока еще прикрытом одеждой теле. Возница остановился рядом с «Пасифик рояль» и только после его третьего или четвертого покашливания мы с мехом смогли оторваться друг от друга.

Ноги отказывались подчиняться, подгибаясь на каждом шагу, как будто я перебрала с шампанским. Поняв это, Максим подхватил меня на руки и донес до моего номера даже не перебив дыхание.

Открыв ключом дверь, он прошел внутрь, положил меня на постель и, расставив ладони с двух сторон от моей головы, склонился так близко, что я чувствовала, как его теплое дыхание касается моих губ.

— Наконец-то ты там, где я и хотел.

— Где? В кровати?

— Нет, — его рот растянулся в кривой усмешке, — в моей власти. Кошечка спрятала коготки и готова познать запретные удовольствия?

— Если ты продолжишь трепаться, она может и передумать.

— Ты думаешь, ей кто-то позволит? — черт, если он продолжит говорить, я сама накинусь на него, как оголодавшая тигрица.

— Какая же ты заносчивая, самовлюбленная задница, мех!

— Но ты все равно меня хочешь, рыжуля, — еще как, аж пальцы на ногах загибаются.

— Озабоченный гад! Манипулятор! Жулик! — его губы заткнули поток вырывающихся из меня слов и начали терзать мой рот пьянящим поцелуем. На этот раз все походило на дуэль, где вместо шпаг использовались языки, и надо признаться, я заметно проигрывала ввиду отсутствия такого богатого опыта, коим обладал мой оппонент.

Его горячая ладонь легла на мое бедро и поползла вверх, сминая юбку и прорываясь к голой коже. Я опомниться не успела, как ловкие пальцы скользнули по тонкой ткани панталон, достигли небольшого разреза между ног и коснулись нежной плоти.

— Кричала, ругалась, а сама течешь. Не женщина, а мечта.

— Если ты не заткнешься, я тебя убью, — прошептала я, хватая его за лацканы пиджака.

Взгляд Макса тут же стал серьезным. В серых глазах блеснул неровный огонек.

— Лекса, побуду я, пожалуй, джентльменом и спрошу. Ты точно готова? Не хочу, чтобы после случившегося, ты испытывала сожаление.

— Волков, — прошептала я, с трудом скрывая улыбку, — ты со всеми своими женщинами такой болтливый и нерешительный, или только мне так повезло?

— Ладно, детка, я передумал. Не был джентльменом, не стоит и начинать.

Стащив через голову рубашку, Макс, даже не дав мне скользнуть взглядом по его телу, перевернул меня на живот и принялся возиться со шнуровкой корсета.

— Тому, кто изобрел это орудие пытки, надо оторвать руки, — процедил он, ловко орудуя пальцами, — это как откапывать клад. Потеешь, материшься, но в конце концов добираешься до драгоценного сундука.

— Продолжай копать, пират, я еще одета, — не смогла не подразнить я этого невозможного мужчину.

— Это ненадолго, — решив не заморачиваться, Макс рванул ткань и вот уже мое безупречное платье, бесформенной кучей, валяется рядом с кроватью. Следом полетели панталоны, и мех не успокоился, пока я не осталась лежать в одних чулках, чувствуя его горящий взгляд на своих ягодицах.

— Твою мать, ты просто ходячий леденец. Идеальный и сладкий, — хорошо, что он не видел моего лица. Его слова заставляли меня пылать от смущения, одновременно вызывая прилив возбуждение.

Захотелось встать на колени, словно кошечка, выгнуться в спине и умолять его сделать что-нибудь с нестерпимым жаром, что скручивался в узел внизу живота.

Еще секунда и меня перевернули на спину. Брюки Макса полетел в сторону и рядом с кроватью застыл готовый меня сожрать дикий зверь.

Если раньше я считала его худым, то сейчас поняла, как ошибалась. Поджарое, сухощавое тело словно состояло из одних мышц. Широкие бойцовские плечи, каменный пресс, на котором хоть сейчас белье стирай, колонны тренированных ног и гордо торчащее достоинство, при виде которого мой рот тут же наполнился слюной.