— Может, пришло время все мне рассказать? Зачем вам нужно было попасть в Барле? Что за важное дело у вас тут? — пожевав нижнюю губу, я тяжело вздохнула.

— В последнее время по всей империи участились пропажи молодых людей. Гримлаут даже не чешется. Вот и у Джо пропал близкий друг. Его зовут Арман. Какой-то мужчина поймал его на улице поздно ночью, и единственная наша свидетельница слышала, как они говорили о поездке в столицу. Твои приятели в Напомь, те два чудака, что были на отборе претенденток на роль принцессы, сказали, что сюда можно добраться только на «Красном экспрессе», а это две недели пути. А самый быстрый вариант, дирижабль, доступен не всем. Потому я и согласилась на эту аферу, хотя мне она до сих пор не по душе.

— Не переживай, кошечка, — погладил меня по обнаженному плечу мех, — я помогу вам. Мы найдем Джо, и вместе дождемся приезда поезда.

— Максим, — я подняла на него встревоженные взгляд, — а что будет потом? Ты…я… мы сможем…

— Сможем, — его голос прозвучал сейчас как никогда серьезно, и я поверила. Даже не задумалась «как», просто поверила, что он сделает все возможное, чтобы мы были вместе.

Макс подхватил меня вместе с покрывалом и усадил себе на колени, а затем впился в мои губы сводящим с ума поцелуем, что вновь унес меня на небеса.

Еще никогда я не испытывала подобных ощущений. Ни со своим бывшим женихом, ни с другими немногочисленными кавалерами. Только в его объятиях я чувствовала себя счастливой, уверенной, умиротворенной. Было так правильно касаться его и позволять его рукам блуждать по моему податливому телу, отдаваться ему и брать то, что он был готов мне подарить.

Если бы не стук в дверь, оповестивший приход Элизы, то мы бы вновь, в погоне за удовольствием, забылись в объятиях друг друга. Но оставив нас с женщиной наедине, Максу пришлось удалиться в свой номер, где его ждал Джо.

У нас с Элизой ушло два часа на то, чтобы подобрать достойный принцессы наряд и создать к нему подходящий образ. К обеду мой мех не вернулся, передав через слугу записку, где говорилось, что был вынужден по важным делам покинуть гостиницу, но к четырем будет ждать меня у главного входа.

И правда ждал, когда я, держась одной рукой за перила, а второй придерживая подол пышного белого платья, состоявшего из завязочек и лент, прошествовала вниз.

— А вот и моя принцесса!

— Пообещай, что ты меня не бросишь. Одна я там точно не справлюсь, — шептала я, уткнувшись в шею укачивающего меня на коленях Макса.

Всю дорогу до императорского дворца я не слезала с него, чувствуя себя хуже некуда. Все смешалось внутри, и неописуемое волнение, и парализующий страх, и тревога. Очень сильно тошнило и все время приходилось бороться с собой, чтобы не потребовать у возницы остановиться прямо посреди улицы.

Я мечтала закрыть глаза и очутиться где угодно, только не здесь, и единственное, что давало мне хоть какие-то силы, было присутствие Волкова. Я словно клещами вцепилась в его широкие плечи и не отпускала всю дорогу, даже не заботясь, как это может выглядеть со стороны.

— Вам с императрицей в любом случае необходимо будет переговорить тет-а-тет, кошечка, но я отпущу тебя только, если буду полностью уверен, что тебе ничего не угрожает, — его холодная металлическая рука покоилась в моих волосах, а вторая, теплая, медленными движениями поглаживала мою спину, — помни, ты не обязана ничего помнить, не обязана вести себя как светская леди. Будь собой, а про детство… говори, что ты его не помнишь.

— Так смешно, я его действительно не помню, тут даже врать не придется, — хмыкнула я, понемногу успокаиваясь.

— Серьезно? Не помню, чтобы ты об этом упоминала. Ты говорила, тебя воспитывал отчим…

— Дэйлин Карелл. У него была сложная жизнь. В раннем возрасте он потерял ногу, и из-за механического протеза был вынужден отрабатывать долг в императорских шахтах. С тех пор он ненавидит всю монаршую семью. В нашем доме было запрещено произносить их имена. Да и вообще, он был довольно жестким человеком. Ты не представляешь, какое я испытала облегчение сбежав от него. Семнадцатилетняя глупая девчонка, одна в большом голоде. Если бы не знакомство с Джо, не представляю, в какие бы дебри завела меня судьба.

— А мать и отец?

— Дэйлин говорил, что отец умер еще до моего рождения, а мать ушла из дома, когда мне исполнилось два года. Ветреная была особа. Я ее не помню. Я вообще очень плохо помню свое детство. Часто болела… — экипаж остановился, прервав тем самым мой рассказ.

Макс ссадил меня с колен, открыл дверь и спрыгнул на мостовую, а затем помог мне спуститься вниз. Мы остановились напротив железных ворот, рядом с которыми дежурила охрана. Уточнив у Волкова цель прибытия, они проверили его имя в списке посетителей и только после этого впустили нас внутрь. Один из них предложил проводить нас до входной двери, но Макс отмахнулся, заявив, что знает дорогу.

Все вопросы о том, когда он успел посетить это сказочное место, я оставила на потом. Сейчас мне нужно было собраться с силами перед встречей с самой влиятельной женщиной Железной империи.

Пока мы молча шли вперед, все мое внимание к себе привлекала ведущая к главному входу аллея, по краям которой росли высокие деревья. И отнюдь не своей живописностью, хотя зрелище, надо заметить, было впечатляющим. Я шла по ней и чувствовала себя так, словно все это уже было. И сидящие на ветках белки, и древесный аромат, и прятки за клумбами.

Может и отмахнулась бы от всех этих ощущений, но тут перед глазами предстал сам дворец. Трехэтажное величественное здание, поражающее своей красотой и размерами. Украшенный белыми колоннами фасад, и придающий дворцу еще более торжественный вид золоченый орнамент. Все это, конечно, слепило глаза, но мысли были не о том.

Я определенно здесь уже была, но вот когда?

— Как будто вечность прошла, — пробормотал Максим, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мы уже подошли ко входу, где нас встретило двое привратников, что распахнули двери и проводили в просторный холл с мраморным полом, разрисованными потолками и висящими на стенах портретами почивших членов императорской семьи.

Полюбоваться не получилось. Дальше была лестница с позолоченными перилами, длинный коридор второго этажа и плотная дубовая дверь, у которой мы с Максом провели некоторое время, ожидая аудиенции.

— Ее величество готова вас принять, — поклонился слуга и жестом указал на вход. Макс взял меня за руку и потянул за собой.

Склонившаяся над столом женщина, лица которой было не видно, поразила своим внешним видом. Ни царственного наряда, ни туфель, ни взбитой прически, как у женщин с портретов. На ней была коричневая шелковая пижама, домашние тапочки, а светлые волосы были закручены в пучок, как у кучи обычных женщин.

Вот она подняла голову, повернулась в нашу сторону, и я шумно сглотнула.