— Не верьте ему! — крикнул мистер Кливер гостям. — Он сошел с ума.

— К хорошим винам, — продолжал дворецкий, — нужно относиться с почтением. Нехорошо разрушать вкус тремя или четырьмя коктейлями перед обедом, как делаете вы все, но если вы к тому же поливаете себе еду уксусом, то вполне можете пить и помои.

Десять оскорбленных лиц уставились на дворецкого. От неожиданности все потеряли дар речи.

— Это, — сказал дворецкий, дотянувшись и любовно тронув пальцами одну из пустых бутылок, — последняя бутылка сорок пятого года. А запасы двадцать девятого года уже кончились. Это были восхитительные вина. Мсье Эстрагону и мне они чрезвычайно понравились.

Дворецкий поклонился и медленно вышел из комнаты. Он пересек холл и вышел через парадный вход на улицу, где мсье Эстрагон уже укладывал чемоданы в багажник их общего маленького автомобиля.

Я расскажу вам смешную историю, которая произошла со мной и моей мамой вчера вечером. Мне двенадцать лет и я девочка. Моей маме тридцать четыре года, но я уже почти с нее ростом.

Вчера после обеда мы с мамой ездили в Лондон к дантисту. Он нашел одну дырку. Она была в заднем зубе, и он запломбировал ее, почти без боли. Потом мы пошли в кафе. Я ела мороженое, а мама пила кофе. Когда мы встали, чтобы уйти, было около шести.

Только мы вышли из кафе, как начался дождь.

— Надо поймать такси, — сказала мама.

Мы были в легких пальто, а дождь был довольно сильный.

— Может, вернемся в кафе и подождем, пока закончится дождь? — предложила я. Мне хотелось еще одну порцию бананового мороженого. Оно было великолепно.

— Он не скоро кончится, — сказала мама. — Нам надо домой.

Мы стояли на тротуаре под дождем, высматривая такси. Много их проехало мимо, но все были заняты.

— Жаль, что у нас нет машины с шофером, — сказала мама.

И тут к нам подошел мужчина. Это был невысокий, пожилой джентльмен лет, наверное, семидесяти или даже больше. Он вежливо приподнял шляпу и сказал маме:

— Прошу прощения. Надеюсь, вы простите меня…

У него были тонкие белые усы, густые белые брови и морщинистое розовое лицо. Высоко над головой он держал зонтик.

— Да? — ответила мама сдержанно и сухо.

— Могу ли я попросить вас о небольшом одолжении, — сказал он. — Об очень маленьком одолжении.

Я заметила, что мама смотрит на него с недоверием. Моя мама вообще недоверчивая. Особенно она не доверяет двум вещам: незнакомым мужчинам и яйцам всмятку. Очистив скорлупу с верхушки сваренного яйца, она долго мешает внутри ложкой, будто ожидая найти там мышь, таракана или что-нибудь в этом роде. А насчет незнакомых мужчин у нее есть золотое правило: „Чем любезнее мужчина, тем меньше можно ему доверять“.

Этот старичок был особенно любезный. Он был вежливый. Говорил изысканно. Хорошо одет. Настоящий джентльмен. Я поняла это по его обуви. Моя мама любит повторять: „Джентльмена всегда можно узнать по его обуви“. На этом были отличные коричневые туфли.

— Признаться честно, — сказал старичок, — я попал в затруднительное положение. Мне нужна ваша помощь. Не бог весть что, уверю вас. В сущности, простое дело, но очень нужное. Понимаете, мадам, пожилые люди частенько становятся ужасно забывчивыми…

Подбородок моей мамы был вздернут, и она пристально смотрела на пожилого джентльмена поверх носа. Страшная вещь — этот мамин ледяной взгляд поверх носа. Большинство людей теряются, когда она на них так смотрит. Однажды я видела, как наша школьная директриса начала заикаться и по-идиотски улыбаться, когда моя мама смерила ее очень противным ледяным взглядом поверх носа. Но старичок с зонтом и глазом не моргнул.

Мамина строгость меня очень смутила. Мне хотелось сказать ей: „Ради Бога, мама, это же старый человек, симпатичный и вежливый, и у него какие-то неприятности, ну не будь же ты такой вредной“. Но я ничего не сказала.

Старичок перекладывал зонтик из одной руки в другую.

— Я никогда его раньше не забывал, — сказал он.

— Не забывали — что? — спросила мама сурово.

— Бумажник, — ответил он. — Наверное, оставил его в другом пиджаке. Ну не глупо ли?

— Вы просите дать вам денег? — спросила мама.

— О Господи, нет! — вскричал он. — Боже упаси!

— Тогда о чем вы просите? — сказала мама. — Поторопитесь. Мы здесь промокнем до нитки.

— Конечно, промокнете, — сказал он. — Именно поэтому я предлагаю вам свой зонтик, чтобы укрыться, вы можете оставить его себе, если только, если…

— Если только — что? — спросила мама.

— Если только вы дадите мне фунт взамен, чтобы я мог доехать домой на такси.

Мама была по-прежнему недоверчива.

— Прежде всего, если у вас не было денег, — сказала она, — как вы сюда добрались?

— Дошел пешком, — ответил он. — Каждый день я подолгу гуляю, а потом беру такси и еду домой. И так каждый день.

— Почему же вы сейчас не идете домой пешком? — спросила мама.

— Если бы я мог, — сказал он, — Если бы я мог. Но, боюсь, с моими дурацкими старыми ногами ничего не выйдет. Я слишком далеко ушел.

Мама стояла, закусив нижнюю губу. Я видела, что она понемногу начала оттаивать. А мысль получить зонтик и укрыться от дождя наверняка казалась ей ужасно заманчивой.

— Превосходный зонтик, — сказал старичок.

— Я заметила, — сказала мама.

— Шелковый, — сказал он.

— Вижу.

— Тогда почему вы не хотите взять его, мадам? — спросил старичок. — Он обошелся мне в двадцать фунтов, уверяю вас. Но это не имеет значения, мне бы только домой добраться и дать отдых своим старым ногам.

Я увидела, как мамина рука нащупывает застежку на сумке. А мама увидела, что я смотрю на нее. На этот раз я смотрела на нее своим ледяным взглядом поверх носа, и она поняла меня без слов. „Послушай, мама, — говорила я мысленно, — ты просто не можешь так бесцеремонно воспользоваться безвыходным положением, в которое попал этот усталый пожилой человек. Это будет нехорошо“.

Мама помедлила и посмотрела на меня. Потом она сказала старичку:

— Думаю, будет неправильно забрать у вас шелковый зонтик стоимостью двадцать фунтов. Я лучше просто дам вам денег на такси и все.

— Нет, нет! — воскликнул он. — Об этом не может быть и речи! Я о таком и подумать не могу! Ни за что на свете! Никогда не приму от вас денег просто так! Возьмите зонтик, милая леди, и укройтесь от дождя!

Мама покосилась на меня, торжествуя. „Вот видишь, — говорил ее взгляд. — Ты ошиблась. Он хочет, чтобы я взяла зонт“.

Она порылась в сумке, достала однофунтовую бумажку и протянула ее старичку. Тот взял купюру и передал ей зонтик. Положив деньги в карман, он приподнял шляпу, быстро кивнул и сказал: