— Понятно… — глухо произнёс Костя.

— Да. Надеюсь, что ему тоже придётся несладко когда-нибудь. Этому гаду, Маневичеву.

— Как? — Костя подался чуть вперёд, прислушиваясь к её словам.

— Чтоб ему пусто было!

— Кому? Повтори!

— Адвокату Маневичеву и…! — повторила Маша и тут же прикусила язык. — Ты не обращай внимания… Всё в прошлом… Не думай об этом, ладно?

Маша проснулась сразу же, как только в коридоре послышались шаги. Да и то состояние, в котором она находилась все те несколько предутренних часов, сном можно было назвать с большой натяжкой — полудрёма, сковавшая тело. Мысли, образы, картинки, звуки — собственная голова казалась Маше и музыкальной шкатулкой, и проектором одновременно.

Хотелось постоять под горячей водой, ни о чём не думая. Маша надеялась, что ей удастся воплотить это желание, когда Цапельские уедут в город.

Она вынырнула из-под покрывала и прислушалась. На лестнице стучали каблуки, с кухни нёсся аромат свежесваренного кофе, дверь в гостиную из покоев отворилась, и Маша почувствовала тяжёлый взгляд.

— Доброе утро, — стараясь говорить ровно, она села на диване и встретилась глазами с Серафимой.

Тётка Цапельского была в чёрном шёлковом платье, наглухо застёгнутом до самого подбородка. В основании шеи мерцала изумрудная брошь. Маша невольно восхитилась видом Серафимы — вот что значит стильный образ — в таком виде и в театр, и в гости, и на похороны…

— Прекрасно выглядите, — совершенно искренне сказала Маша и добавила, — мои соболезнования.

Серафима Цапельская смерила её своим «фирменным» взглядом и чуть склонила голову в кивке.

«Ну хоть что-то…»

— Катя! — громко позвала Цапельская, нервно покручивая на пальце крупное кольцо.

— Да, Серафима Николаевна, бегу! — Катя, в строгом сером костюме, одёргивая на полных бёдрах юбку, появилась в дверях. Мазнув по Маше тревожным взглядом, уставилась на Цапельскую.

— Софья Дмитриевна останется у себя. У неё мигрень. Поинтересуйтесь у нашей гостьи, как её самочувствие и не хочет ли она занять комнату на втором этаже. Борис Егорович желает побеседовать с ней сегодня.

— Так может мне тогда… — Катя наморщила лоб.

— Будет лучше, если ты поедешь с нами, Катя. Поможешь мне в квартире. Потом возьмёшь такси, чтобы вернуться. Софья Дмитриевна желает сейчас только кашу и… — Цапельская щёлкнула пальцами, размышляя, но затем махнула рукой. — Не забудьте дать ей таблетки. Я должна сделать несколько звонков. Выполняйте, — царственно приподняв подбородок, Серафима прошествовала мимо Кати.

Маша почесала нос, чтобы скрыть изумление. Определённо подобным манерам нужно учиться годами, да и родиться следовало не в простой семье, а как минимум в семье дворецкого.

— Пойдёмте, Маша, пить кофе… — вздохнула Катя. — Сейчас все соберутся, и мы уедем. Господи, я же ещё плащ Серафимы Николаевны не положила, и зонт… А туфли-то, туфли! Столько дел, хоть разорвись, ей-богу. Постарайтесь не беспокоить Софью Дмитриевну…

— Упаси боже, — не сдержалась Маша. Кое-как пригладив растрёпанные волосы, она ненадолго поднялась наверх, ополоснула лицо и уткнулась в махровое полотенце с надписью «мой тигр», которое сама же подарила Косте на 23 февраля. Надо же, прихватил из дому, хотя в ванной лежит целая стопка из толстой махры, и просто удивительно, как Катя умудряется справляться со стиркой и уборкой.

Спустившись, Маша коротко поздоровалась.

Семейство завтракало на кухне. Жорж, как всегда, подтянутый, но бледнее обычного. Даша в тёмных очках и в светлом костюме. Натали — опухшая и вялая, словно разваренная картошка.

— Я обо всём договорился, — обжигаясь кофе, Жорж торопливо пил его в прикуску с тостом. — Место хорошее, сухое. Гроб там, венки, — он окунул кусочек хлеба в апельсиновый джем, съел его, а затем слизал стёкшую жирную каплю с ребра ладони. — Симочка, дорогая, сами понимаете, сумма, э… немаленькая получилась. Как бы Софье Дмитриевне не показалось, что…

— Софья Дмитриевна в курсе, Жорж, — сухо ответила Сима.

— Вы же остановитесь у себя в городской квартире? — покачивая ногой, поинтересовалась Дарья.

— Разумеется, — внезапно огрызнулась Серафима, оглядев вдову.

Дарья пожала плечами и откинула волосы назад.

Маша наблюдала эту сцену, стоя у окна и цедя воду из стакана. Никто даже не смотрел в её сторону, словно Маши вообще не существовало. Никому не было дела до её самочувствия и уж тем более до проявленного накануне героизма. Она уже и сама думала обо всей этой истории как о глупой и необдуманной выходке взбалмошной девицы. Пусть все тоже так думают. Подавив вздох, Маша посмотрела на Натали.

Жена Жоржа Цапельского выглядела жалко — нос её покраснел, нижняя губа, будто обкусанная или обколотая чем-то, влажно выпирала, придавая лицу Натали болезненно-идиотское выражение. Руки её, сжимающие чашку, мелко тряслись, отчего она постоянно рисковала обжечься горячим напитком.

Маша сравнивала настроение женщин, и это сравнение было явно не в пользу Дарьи. Словно уловив её мысли, Серафима обратилась к матери Кости.

— Ты бы хоть сделала вид, что тебе жаль. Или уже привыкла терять мужей?

Нога Дарьи, до этого мерно покачивающаяся в такт, замерла, вытянув острый носок лакированной туфельки.

— Что? — очки Дарьи съехали на кончик её точёного носа. — Вы сейчас серьёзно?

— Вполне, — Серафима сжала узкие губы. — Глаза бы мои тебя…

Дарья выпрямилась на стуле, замерев, и приоткрыла розовый рот.

— Ну что же вы… Такие дни… Такое несчастье… — торопливо заговорил Жорж, спешно вытирая губы салфеткой.

— Всё готово, — на кухню вбежал Костя. Увидев Машу, он засуетился около раковины, намыливая руки. — Маша… твои вещи — они испорчены. Если ты скажешь, что привезти, то я соберу.

— Спасибо, Костя, — ответила Маша ровным голосом. — Я думаю, что смогу привести то, что осталось, в порядок. Мне этого хватит. Не думаю, что задержусь здесь.

Все молчали, прислушиваясь к их диалогу, и лишь Серафима внимательно смотрела при этом на Машу.

— Тогда мы можем ехать, — Костя старательно прятал глаза.

Первой вышла Дарья, за ней, словно тень, Натали. Жорж задержался на секунду, обменявшись взглядом с Серафимой, а затем стремительно покинул помещение.

— Вы умная девочка, Мария, — Серафима вновь вцепилась в своё кольцо. — Но не пытайтесь обвести меня вокруг пальца. Если бы не Борис Егорович, вас бы уже не было в этом доме. Что ж, уверена, что эта ситуация скоро изменится. Если вы всё же надумаете взять деньги… Если отнесётесь к проблеме правильно, то скоро она перестанет быть для вас проблемой, поверьте. Не отвечайте сейчас. Я понимаю, что видеть Константина для вас болезненно, но вы ведь уже всё и так поняли? Это увлечение, не более… И как взрослые люди, вы справитесь. Так бывает. Ничего страшного, — голос Серафимы был спокоен, но её почти плоская грудь сейчас вздымалась от еле сдерживаемого волнения.