Чувствуя снедавшую его боль, Адди пристально вглядывалась в Малаши.

– А почему они не наняли тебе няню?

– Нанимали, но никто и двух недель не продержался. Но с возрастом стало проще, и я постепенно учился, как следует с ними обращаться.

– Именно поэтому ты и вернулся в Майами?

– Верно. Обычно их очарования хватает, чтобы выпутаться из любой ситуации, но порой его оказывается мало. Когда возникает угроза полиции, приходится вмешиваться мне. – Он небрежно пожал плечами. – Не слишком приятная обязанность, но проще и быстрее, когда я сразу со всем разбираюсь.

– А почему ты ушел? Сегодня.

Она сразу же поняла, что задала лишний вопрос.

– Потому что мне незачем было там оставаться. Я устал от их игр. А наше общение для них всегда игра.

Да как он вообще сумел вырасти в таком мире? Это же похуже любой катастрофы, что может ранить лишь тело и не затрагивает душу. Но кому, как не ей, знать, чем можно излечить любые раны? Надежда и терпение способны на многое.

И любовь.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Адди зажмурилась, пораженная внезапным осознанием того, что до сих пор любит этого мужчину.

Что ж, наверное, пора наконец-то признать свои собственные чувства.

И сдержать обещание. Быть рядом и поддерживать.

Поддавшись порыву, она крепко его обняла:

– Пойдем в кровать.

Выглянув в окно, он сумел разглядеть далекую желтую черточку.

– Извини, дорогая, но выспаться мы не успеем. Меньше часа лететь осталось.

– А кто здесь что-то говорил о сне?

Улыбнувшись, Малаши подхватил ее на руки и понес в спальню.

Когда Адди выглянула с балкона гостиничного номера на тонувший в сумерках Каракас, Малаши обнял ее за талию.

– Весь день проспала, соня. – Он поцеловал ее в плечо. – Ты так крепко спала, что я уже было решил, что мне придется будить тебя поцелуем.

Мужские пальцы забрались под шелк, лаская и поглаживая живот, грудь, соски. Чувствуя, как буквально тает в его руках, Адди тихонько застонала.

– Тебе стоит немедленно прилечь, – посоветовал Малаши, продолжая ласкать ее тело, а спустя час она, свернувшись калачиком, наблюдала, как он поглощает заказанный в номер ужин.

– Я здорово проголодался, – пояснил Малаши, улыбнувшись и допивая кофе. – А ты же хочешь, чтобы я и дальше был полон сил?

Вспомнив, как неистово он только что ее любил, Адди решила, что слово «хочешь» слишком слабо описывает ее чувства.

– Постараюсь ночью быть не такой требовательной. А тебе не пора собираться?

Наблюдая, как он одевается, она вновь задумалась о встрече с его родителями. Неудивительно, что, выросши в такой обстановке, он решил оставаться один и ему сложно кого-то к себе подпустить. Но в последнее время он сильно изменился, и вчера сумел перед ней открыться. Разумеется, она знает о нем еще далеко не все, но начало положено. И он впервые намекнул, что может в ней нуждаться. А ведь там, где есть потребность, есть и любовь, разве нет?

Как же ей сейчас хотелось признаться в своей любви… Но она знала, что время еще не пришло. Да к тому же сама еще не успела освоиться со своими чувствами. И если она попытается прямо сейчас обрушиться на Малаши с откровениями, то получится еще хуже, чем если бы она попыталась натянуть на дикого зверя ошейник.

– Как ты? – спросила она осторожно, заворачиваясь в простыню.

– В порядке, только устал немного.

– Я про вчерашнее.

Его улыбка мгновенно застыла.

– Да с этим тоже все в порядке, – пожал он плечами.

Что-то она в этом сомневалась, но Малаши явно не желал развивать эту тему.

– Какой? – Он протянул ей два галстука.

– Напомни-ка, для чего это?

– Встреча с мэром и членами городского совета.

– Тогда синий.

– А мне больше красный нравится.

– Тогда надевай красный, если хочешь выглядеть как сутенер.

Малаши удивленно вскинул бровь:

– Как сутенер?

– Тебе бы еще те туфли, что мы в магазине видели… И сумочку, – уже даже не пытаясь сдерживать смех, закончила Адди.

– Сумочку… – протянул Малаши и, ухватив ее за запястья, пригвоздил их к спинке кровати. – Не думаю, что она мне пойдет, но с галстуком ты, пожалуй, права. Только мне кажется, на тебе он будет смотреться еще лучше.

Она слишком поздно поняла, что он собирается делать.

– Нет, ну не можешь же ты!..

– Еще как могу. – В его глазах было столько огня, что, будь на ней одежда, она мгновенно сгорела бы.

Нарочито медленно он обвязал галстуком ее запястья и притянул их к кованой спинке кровати, а пытаясь высвободиться, она лишь туже затянула узел.

– Вот так, – улыбнулся он, слегка отстраняясь. – Так и знал, что тебе он пойдет еще больше.

– Но не можешь же ты вот так меня оставить, – запротестовала Адди, борясь с настойчивой мыслью, что еще как может. – А что будет, когда горничные придут убирать номер?

– А я их предупрежу, чтобы они отложили уборку до завтра.

– Малаши! Развяжи немедленно!

– А что мне за это будет?

– Лучше бы побеспокоился о том, что будет, если не развяжешь! Развязывай! – Она уже не знала, смеяться ей или плакать.

– Уверена? Что-то мне кажется, дорогая, что ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Правда, к счастью для тебя, жизнь давно научила меня, что, останавливаясь в отеле, всегда нужно соблюдать одно-единственное правило. – Он одним движением развязал узел. – Не стоит расстраивать обслуживающий персонал.

Адди легонько стукнула его кулаком:

– Так ты отпустил меня не из-за того, что не смог устоять перед моим очарованием?

Малаши поморщился:

– Дорогая, ты чертовски очаровательна, но мне все равно нужно на эту дурацкую встречу.

Малаши довольно оглядел новенькое казино, располагавшееся в отстроенном после пожара оперном театре. Руины годами не были никому нужны, и лишь он сумел разглядеть скрытый в них потенциал, потратив несколько лет, чтобы все здесь довести до ума и придать зданию лоск и величественность былых времен.

Но чего-то все равно не хватало. Нахмурившись, Малаши еще раз пристально все оглядел и вдруг заметил рыжие волосы и стройные ножки.

Адди!

Его мгновенно захлестнула волна радости, и он вдруг осознал, что именно ее ему и не хватало. Только спустя секунду он понял, что обознался.