– Тогда подай на меня в суд! А заодно и развод наконец-то оформи.

Вытирая катящиеся по щекам слезы, Адди оглядела роскошный номер, но в голове у нее билась одна-единственная мысль.

Бежать и как можно дальше.

Согласившись на первоначальную дурацкую, унизительную сделку, она совершила огромную ошибку, но тогда она всего лишь согласилась на секс. Но если останется теперь, продаст саму себя за пустые мечты.

Она ни за что не отдаст свое сердце мужчине, который свято верит, что роль женщины сводится лишь к тому, чтобы красиво выглядеть, глупо улыбаться и обеспечивать ему секс.

И плакать она больше тоже не станет.

Заметив сумочку, Адди с радостью ее подхватила. Отлично, теперь у нее есть все необходимое. Деньги и, главное, паспорт. А больше ничего ей не нужно, даже ее собственная одежда, запятнанная его гнусным предложением.

Спускаясь в лифте на первый этаж, Адди с каждой секундой чувствовала, как тает ее решимость.

Что же дальше? Аэропорт далеко… Днем бы она еще как-нибудь справилась, но лезть в метро в столь ранний час не решалась.

Ладно, значит, нужно подойти к администратору и заказать такси.

– Доброе утро, меня зовут Каролина, чем могу вам помочь?

Адди как раз собиралась ответить, когда девушка ее узнала.

– Вы же мисс Фаррел, верно? Вы остановились с мистером Кингом в номере Крус-Рохас.

Кивнув, Адди вцепилась в краешек стойки и заставила себя улыбнуться.

– Да. Вы не могли бы заказать мне такси до аэропорта?

– Прошу прощения, но обычно наши клиенты пользуются своим собственным транспортом.

Ну разумеется. Наверняка у всех них, так же как и у Малаши, есть машины с личным шофером. Но лучше уж босиком пройтись по битому стеклу, чем возвращаться наверх.

– Но, – продолжала Каролина, – у нас есть собственные лимузины, встречающие гостей в аэропорту. Хотите воспользоваться одним из них?

– Да. И как можно быстрее.

Малаши не стал ее догонять, когда она сбежала со свадебного приема, не станет и сейчас. И вообще он ненавидел всяческие сцены, но она так устала и перенервничала, что хотела, чтобы все это закончилось как можно быстрее. Пока решимость окончательно ее не покинула.

– Мисс Фаррел, – голос Каролины вернул ее к реальности, – лимузин подан, шофера зовут Луис.

Малаши смотрел прямо перед собой на опустевшую террасу, не веря в то, что только что произошло. Да чего она вообще от него ждала? И почему, собственно говоря, вообще чего-то ждала?

Набросилась на него со всеми этими обвинениями, а потом убежала. Точно так же, как и пять лет назад на свадебном приеме.

Да еще и сказала, что хочет с ним развестись! А ведь сам он никогда о разводе даже не помышлял…

Вытащив из кармана завибрировавший телефон, он ждал, что это будет Адди, но, глянув на экран, увидел сообщение от отца.

«Мы в Нью-Йорке в «Клубе авиаторов». Сирена передает, что в субботу у нас вечеринка и что, если будешь хорошо себя вести, ты тоже приглашен. Если хочешь, бери с собой ту симпатичную рыжулю. Давай мириться, я…»

Дальше Малаши не дочитал. Там было что-то про денежную транзакцию, но ему было наплевать.

Он так и слышал, как Генри предлагает ему «брать с собой ту симпатичную рыжулю»… Почему же он тогда так старательно обозначал, что Адди вне их зоны досягаемости? Почему тогда?..

Запрокинув голову, Малаши уставился на бледную луну. Он же с самого детства знал ответ. И в действительности все было очень просто.

Для Генри и Сирены драма и напряжение были важнее любви и верности. Для них жизнь была бесконечной вереницей ярких представлений, стоявших любых жертв. В том числе и счастья их сына. А когда вещи или, если уж на то пошло, и люди запутывались или надоедали, родители от них просто избавлялись и двигались дальше. Стоило Малаши вспомнить, каково ему пришлось в детстве, как пол разом закачался у него под ногами. Он же бесконечно боялся, что рано или поздно они избавятся и от него самого…

Утерев рукой лоб, он чувствовал, как внутри нарастает паника. Только боялся он потерять совсем не родителей…

Он боялся потерять Адди.

И как же больно просто думать, что ее больше нет рядом…

Больно потому, что он ее любит.

Что ж, похоже, он наконец-то готов признать правду.

Он ее любит.

Но почему он раньше этого не понимал?

Он всю жизнь читал людей, словно открытые книги, безошибочно вычисляя их слабости, уловки и заблуждения, но при этом проглядел собственную любовь.

Хуже того. Он обидел и использовал любимую женщину, заставил ее стать своей любовницей, сыграв на ее преданности избранному делу.

На секунду неподвижно застыв, Малаши вскочил и бросился к лестнице.

Пока не поздно, нужно все объяснить и исправить.

Только где же она? Он оглядел пустую спальню. Не могла же она действительно уйти…

Позвонив администратору и выяснив, что она все-таки уехала в аэропорт, Малаши бросил трубку, а в голове у него билась одна-единственная мысль:

«Что я наделал? Что я наделал? Что я наделал?»

И, что еще важнее, как теперь все исправить?

Полностью опустошенная, Адди бездумно смотрела из окна лимузина на огни далекого самолета, что уносил неизвестных людей в далекие дали. В другую жизнь. И совсем скоро он унесет и ее.

В жизнь, где нет места дорогим лимузинам и роскоши, но ее это уже не волновало. Она бы обменяла все богатства этого мира на любовь Малаши, но именно ее она никогда и не сумеет получить.

Если повезет, в ближайшие часы она уже сядет на борт самолета, но в любом случае не стоит тратить оставшееся время на то, чтоб утопать в жалости к самой себе. Адди упрямо вздернула подбородок. С этой секунды прошлое остается в прошлом, а она будет жить лишь настоящим и будущим.

Совсем скоро лимузин остановился и, снова выглянув в окно, Адди нахмурилась, обнаружив, что водитель привез ее не в аэропорт, а обратно к отелю.

– Извините, – начала она, подавшись вперед. – Луис? Почему мы остановились? Мне нужно в аэропорт!

Пока она пыталась вспомнить хоть слово по-испански, шофер услужливо распахнул ей дверь.

Громко вздохнув, Адди выбралась на улицу и вновь вошла в отель.

– Здравствуйте. – Она подошла к стойке администрации. – Вы же Каролина, верно? Ваш шофер что-то напутал и…

– Извините, мисс Фаррел, он получил новые указания.

– Что? Но я же велела отвезти меня в аэропорт!

– Да, но… Кое-что изменилось.