– Товарищ капитан, танки на том берегу! Много!

Сидевший за столом капитан Андропов оторвался от карты и посмотрел на стоящего рядом лейтенанта Деремяна. Даже в полумраке коптящей керосиновой лампы было заметно, как у того жадно блеснули глаза. С тех пор как Деремян прибился к отряду Стрельбицкого, он только и ждал момента, чтобы снова сразиться с врагом, счет с немцем у него велся аж от самой Ельни.

Капитан Андропов увлек за собой Деремяна к яркой, как распахнутое окно, амбразуре. В бинокль было видно, как несколько танков выкатились из-за построек на той стороне реки и двинулись по шоссе к мосту. Рядом с ними к единственной переправе спешила свежая колонна пехоты.

В этот момент справа от дороги вырвался синий дымок орудийного выстрела, его звук, сухой и одинокий, раскатистым эхом побежал вдоль берега. Вторя орудию, мерно заработал станковый пулемет. Это ударил по врагу дот лейтенанта Лепехина.

Резким хлопком разорвался снаряд над вражескими головами, густой картечный ливень осыпал первые ряды гитлеровцев. Немцы замешкались. Тех, кто вылез вперед, остудила длинная пулеметная очередь.

Видя, что пехота остановилась, немецкие танкисты прибавили скорость, прикрывая броней ошалевший от внезапного удара авангард. Сразу два танка прорвались по свободным обочинам к мосту и замерли прямо у воды, заняв удобные позиции в придорожных канавах. Было ясно, что они засекли дот Лепехина и теперь постараются накрыть его прямой наводкой. Андропов с Деремяном видели, как танки один за другим сделали по прицельному выстрелу, но с первого раза не попали. Тогда они начали стрелять по очереди и уже со второго раза положили снаряды прямо перед освободившейся от маскировки амбразурой. Еще немного, и дот замолчит.

Деремян дернулся всем телом и с мольбой глянул на капитана Андропова. Тот продолжал спокойно наблюдать:

– Не торопись, ара. Рано нам еще.

В этот момент дым от очередного разрыва рассеялся, и стало видно, как курсанты лейтенанта Лепехина вместе со своим командиром спешно выкатывают орудие из дота. Прямо как учил полковник Стрельбицкий!

– Ай да начальник, ай да молодец! Все верно говорил! – Деремян не мог сдержать восхищения. – Теперь пусть стреляют. В пустоту!

Андропов только улыбнулся в ответ. Нравился ему этот новый лейтенант: веселый парень, хотя и прошел уже немало, считай с самых первых дней войны, даже в окружении побывал. А глаза как горят!

Капитан перевел взгляд на другой берег. Вот что надо не пропустить! Разогнавшись до предельной скорости по шоссе, распугивая свою же растерянную пехоту, прямо на мост мчались со всей своей танковой прыти два «Т-IV». Было ясно, что они рассчитывают прорваться на эту сторону одним броском, не вступая в перестрелку и не отвлекаясь на поиск удобной позиции.

Капитан повернулся к Деремяну:

– А вот теперь пора, лейтенант! Пусть зайдут на мост, и мы запрем его наглухо!

– Есть, командир!

Деремян обернулся к ожидавшему команды курсанту:

– Гурвич, давай! Сомов, к орудию!

Курсант Гурвич, получив команду, аккуратно открыл крышку подрывной машинки, взялся за ручку и принялся что есть силы крутить ее. Прямо на глазах у застывших курсантов маскировочный сруб перед дотом вспучился ярким огнем, скрепленные бревна подпрыгнули и раскатились в разные стороны, открыв наводчику орудия всю картину боя.

Сомов, не мешкая, припал к панораме. Рядом, разгоряченный разворачивающимися событиями, приник к щитку лейтенант Деремян:

– Наводи!

Сомов, чувствуя, что вот-вот задохнется от волнения, принялся крутить маховики.

– Готово!

– Орудие! – Деремян дал отмашку. Пушка подпрыгнула на месте, послав в сторону моста едва заметную глазу раскаленную трассу. Пространство внутри дота затянуло едким пороховым дымом.

Как ни старались немецкие танкисты прорваться к переправе, на мосту им пришлось заметно сбавить ход. Эти минуты и стали роковыми для первого вражеского экипажа. Бронебойный снаряд разбил левую гусеницу танка, «четверка», дернувшись в сторону, снесла жидкое ограждение моста и зависла над водой. Из люка стали выпрыгивать фашисты. С нашей стороны заработал пулемет.

Второй танк, не сбавляя ход, продолжал переть напролом. Когда же уткнулся в неподвижную корму подбитого товарища, недолго думая, напрягся всей своей бронированной тушей и столкнул помеху в воду.

– Бронебойный! Быстро! Давай-давай! – Лейтенант Деремян торопил товарища, точно примеряя, откуда лучше видно.

Гурвич ловко загнал снаряд в казенник, Сомов принялся докручивать маховики наводки. Через панораму было видно, как набирающий скорость танк уже проскочил деревянный настил моста и выпрыгнул на наш берег. Следом за ним спешила осмелевшая пехота.

– Огонь! – Деремян уже не командовал – кричал что есть мочи.

Грохот выстрела! Не обращая внимания на новую пелену сизого дыма, несколько человек дружно бросились к амбразуре. Резвый танк, мчавшийся на наши позиции, вдруг резко вильнул и стал съезжать на обочину. Из чернеющей в его боку пробоины выбивался черный шлейф дыма. Машина умирала на глазах, все еще пытаясь выбраться из кювета, в котором окончательно завязла.

В это время напомнили о себе танки с той стороны. Один за другим два мощных разрыва окутали дот густым дымом, завалили амбразуру землей.

– Выкатывайте пушку! – скомандовал капитан Андропов.

Деремян с курсантами дружно подхватили сорокапятку и потащили ее к выходу. Следом за ними, прямо перед амбразурой, грянул новый разрыв.

Из боевого охранения на следующий день, 11 октября, поступали новые сведения о приближающемся противнике. Гитлеровцы пока еще только прощупывали подступы к нашим позициям, несколько раз пытались форсировать реку, но каждый раз получали отпор и были вынуждены откатываться назад. Участились налеты «юнкерсов», с особым рвением бомбивших передний край в надежде сорвать маскировку и обнаружить наши доты.

К полудню ветер разогнал назойливые тучи, и почти сразу же над Ильинским рубежом появились немецкие самолеты-разведчики – «костыли». Они долго кружили над позициями, внимательно изучая их расположение. Все говорило о том, что в самое ближайшее время немцы начнут новое массированное наступление.

Вместе с тем удивляла показная беспечность противника. На открытой высоте неожиданно появилась и попала под огонь наших батарей колонна вражеских автомашин. И в другой раз немецкая батарея поплатилась за выезд на открытые позиции в чистом поле. Знаменитые «царские» пушки капитана Прокопова, ведя огонь с запасных позиций, несколько раз пресекали стихийные вылазки немецкой пехоты. Несколько раз фашисты пытались ворваться на рубеж боевого охранения, но были отброшены заградительным артиллерийским и пулеметным огнем. Позже со слов пленных стало понятно, что такое поведение объяснялось прибытием в немецкий штаб высокого начальства, которое потребовало незамедлительно прорвать рубеж, занятый курсантами.