– Ты же сидишь на золотом дне. Ты знаешь, что этим таблеткам на черном рынке цены нет? – узнав об этом, спросила Женю Галка Зервас.

– Да, – подтвердила Женя, – по институту ходят слухи, что некоторые на препаратах сделали себе большие деньги. Но это не для меня.

Женя и полтаблетки не взяла. Собственно, именно поэтому Шацкий предложил ей эту должность. Сразу было видно, что воровать Женя не станет.

В самом начале Шацкий устроил ей экскурсию по отделению. Напротив его кабинета, в небольшом холле, стоял диван с двумя креслами и журнальный стол. Здесь же рядом у входной двери, за отдельным столом сидел вахтер, у него в книге сотрудники расписывались, приходя на работу. Из холла дверь вела в отделение. Все двери были без ручек, на специальных длинных ключах, похожих на гаечные. Открыть двери без ключа было невозможно. Женя и Шацкий вошли в длинный, широкий коридор с большими окнами, забранными решеткой.

– Это спокойное отделение. Палата, где у дверей сидит дежурный санитар, наблюдательная. В наблюдательной палате больных ни на секунду не оставляют без наблюдения, так как есть угроза, что они могут причинить вред себе или другим.

Они подошли к еще одной двери в конце коридора.

– Это ваш кабинет. Здесь вы будете работать вместе с доктором Лебедевым.

Коридор заканчивался большой круглой комнатой, которую Женя сразу узнала: сюда она приходила навещать Севу. За большим, широким столом сидели больные и что-то мастерили.

– Это комната трудотерапии. Этот же стол служит обеденным столом. Во время трапез его застилают скатертью, разумеется, – продолжал объяснять Шацкий.

– А что они делают? Что-то полезное, имеющее производственную ценность? – спросила Женя.

– Безусловно, иначе нет смысла этим заниматься. Но все-таки это не должно быть опасно. Вот, например, недавно начали делать кольца для брелоков, но один пациент вскрыл себе вены этим металлическим прутиком. Так что только неопасные материалы, в основном пластмасса. Наши больные с удовольствием этим занимаются. Очень любят трудотерапию.

– А если кто-то не хочет работать?

Женя задала вполне резонный, с ее точки зрения, вопрос, но Шацкому он не понравился. Он остановил на ней свой тяжелый, неподвижный взгляд. Жене захотелось опустить голову или отвернуться.

– Тех, кому перестает нравиться трудотерапия, переводят в наблюдательную палату, а потом направляют на собеседование к психиатру, – проговорил он. – После этого, как правило, большинство возвращается к работе, но некоторых приходится отправлять на острую половину.

– Ясно.

Сквозь зарешеченное окно Жене были видны гуляющие во дворе больные. Одна старушка, бродившая с низко опущенной головой, погруженная в свои мысли, заметив Женю, внезапно высоко подпрыгнула, закричала и потрясла кулаком. Женя от неожиданности отшатнулась от окна.

– Ну что вы, деточка, – положил ей на плечо руку Шацкий, – не надо таких резких движений. Это одно из правил поведения с больными психиатрической клиники. Никогда, что бы вам ни сказал больной, никаких резких движений, никаких резких замечаний, только спокойствие и доброжелательность. Да, и никогда не вставайте к больным спиной. Спросите доктора Лебедева при случае, как он получил удар стулом по голове.

– А она должна гулять вот так свободно? – спросила Женя как можно более спокойным голосом, кивая в сторону окна.

– А почему нет? Она вреда никому не приносит и с территории больницы не уйдет, это проверено. Так что пусть себе радуется, что вот вас в окне увидела.

Отделение хоть и называлось спокойным, но вначале Женю многое в нем пугало. Один пациент, режиссер телевидения, каждый день лежал на кушетке, на спине, прижимая подбородок к груди и высоко подтянув ноги, так что колени почти касались лица.

– А-а-а-а-а, помогите! Я рожаю! Уже головка, головка появилась!

– А он точно должен быть на спокойной половине? Он рожает, – спросила Шацкого Женя, увидев его в первый раз.

– А почему нет? – пожал плечами профессор. – Он, собственно, ни себе, ни другим вреда не причиняет. Ну, кажется ему, что он рожает. Что же в этом такого? Конечно, спокойный.

– …Я туда больше не пойду!

Женя с пылающими щеками ворвалась в кабинет заведующего. Прошло недели две, как она начала работать в отделении.

Шацкий посмотрел на нее вопросительно.

– Они там, ну… активно заняты собой.

– Мастурбируют, вы хотите сказать?

– Да, именно это я хочу сказать. В коридоре стоят кровати, и этот, который рожает, в перерывах между родами ласкает себя. Он совершенно голый, только слегка прикрыт простыней, так что все видно. Я сразу отвернулась в другую сторону, а там двери в палату, и в палате они тоже тем же самым заняты. Я так не могу работать.

– Ну, ну, деточка, успокойтесь. Вы скоро научитесь не обращать на такие пустяки внимания. Давайте я вас провожу. А еще лучше, пойдемте со мной на конференцию. Такое нельзя пропустить. Уникальнейший эксперимент, вам будет интересно.

По дороге профессор ввел ее в курс дела. Оказалось, что один из врачей института уже многие годы наблюдает больную, которая считает себя мужчиной. И ей недавно провели операцию по смене пола.

– В каком смысле смене пола? – с удивлением спросила Женя.

– Заходите, сейчас нам все расскажут очевидцы.

Щацкий вежливо пропустил растерявшуюся Женю впереди себя в дверь конференц-зала института.

На сцене стоял врач и рассказывал, что Олег родился девочкой, но с самого детства всегда считал себя мужчиной, вел себя и одевался как мальчик. Долгое время наблюдался в отделении, начал получать гормоны, и ему провели операцию по изменению пола. Из фрагмента кишечника был сделан пенис.

При этих словах в зале зашумели, что напомнило Жене песню любимого Севой Галича: «А из зала кричат: давай подробности!»

– Если предельно упростить, – принялся объяснять врач, – то на первом этапе из тканей в области живота сформировали кожную трубку, так называемый стебель Филатова, который с двух концов соединялся с тканями пациента и напоминал чемоданную ручку. Только таким образом можно было обеспечить создаваемому органу прорастание сосудами и предотвратить отмирание тканей. На втором этапе нижний конец стебля был отсечен и перемещен в область лобка, ранее он располагался на животе. Потом был отсечен от брюшной стенки и верхний конец. Затем внутрь рукотворного пениса был имплантирован фаллоэндопротез.

– А посмотреть можно в натуре? – раздались крики из зала.

– Ведите себя, пожалуйста, достойно, – строго сказал врач. – Никаких просмотров не будет, конечно. Но у нас есть слайды этапов операции.

– А пенис действует? Она им может пользоваться? – В зале раздался смех.

– Товарищи, спокойствие. Мы же врачи. Позже перед вами выступит Виктор Константинович Калнберз, который непосредственно провел саму операцию. Он – ведущий специалист в стране в области реконструктивной хирургии. Транссексуализм – это психиатрическая патология. По этому поводу Ольга несколько раз была госпитализирована в наш институт. Я врач-психиатр, знаю эту пациентку очень давно и готовил Ольгу психологически к перестройке ее сознания в мужское. – продолжал выступление врач.