– Преступники оказались ранее судимыми братьями Бузотеровыми, причем один совсем недавно освободился из тюрьмы, где отбывал наказание за аналогичное преступление, – победным тоном докладывал молодой, розовощекий диктор. Он мало знал жизнь, еще меньше – смерть, и вряд ли был знаком с налетчиками и разбойниками.

– Его удалось задержать, второй преступник оказал сопротивление и был нейтрализован. Изъяты вещественные доказательства и похищенные ювелирные изделия…

«Ничего удивительного! – подумал Ворон. – Так всегда бывает, когда хотят быстро и без подготовки откусить большой кусок!»

И тут же пришла еще одна мысль:

«Зато теперь менты уберутся с улицы, и можно будет спокойно перевезти железки»…

Дел на сегодня скопилось много, и он прикидывал, где позавтракать по дороге: в квартире не было ни крошки съестного.

– Сегодня ночью, на улице Индустриальной убит Константин Воронов – в прошлом известный спортсмен и тренер бойцов без правил, – без особой скорби сообщил розовощекий молодой человек. – Причины убийства устанавливаются…

«Что за черт?! – Ворона будто током ударило. Он быстро натянул шведку, джинсы, кроссовки. От хорошего настроения ничего не осталось. – Что это может значить?! Или просто пустозвонство? Но я причем?

Он вызвал такси и, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице.

* * *

Но это оказалась не пустозвонством. Неладное Ворон почуял ещё при подъезде к дому. У подъезда толпился народ, много ментов – формовых и штатских, здесь же, желтый «УАЗ» с надписью «Милиция» и зеленый микроавтобус без окон и опознавательных знаков. Возле него курили с озабоченным видом Оскаленный, Бешеный и Джузеппе. Двое небритых мужчин в потёртой камуфлированной одежде вынесли из подъезда что-то длинное, завёрнутое в синее солдатское одеяло, как в гамак.

«Труп чей-то, – понял Ворон. – Интересно, чей? Но хорошо, что точно не мой!» Водитель, в замызганном белом халате, настежь распахнул задние дверцы микроавтобуса.

– Гух! – ударилось об пол небрежно заброшенное тело.

«Как дрова, – подумал Ворон. – Вот так живёшь, живёшь…»

Он подошел к своим, они что-то оживленно обсуждали, лица у всех троих были озабоченными.

– Что тут происходит?

Пацаны обернулись и шарахнулись в стороны.

– Да живой я, живой! Вы что, совсем дураки?!

Джузеппе молча вытянул руку и указал подрагивающим пальцем на сверток в синем одеяле.

– Кто там?

– Теперь не знаю, – сказал Бешеный.

– В смысле?

– Это же из твоей квартиры вынесли! – пояснил Оскаленный.

Санитар хотел было захлопнуть дверцы, но, озаренный внезапной догадкой, Ворон перехватил его руку.

– Подожди!

Он откинул края одеяла… Так и есть! Это был труп Коляшки…

– От чего он..?

– От ножа! – коротко ответил санитар.

– Кто его? – задал он вопрос то ли Оскаленному, то ли самому себе. – И из-за чего?

Тот пожал плечами.

– Мне Кузнец сообщил, что в твоём адресе убийство… Он, оказывается, каждое утро, по старой памяти, сводки происшествий читает – кореша-то остались… Мы сразу подтянулись, сейчас и остальные подъедут…

Ворон неодобрительно нахмурился и тронул губы, Оскаленный понял, что сболтнул лишнее.

Из подъезда вывели дядю Архипа в наручниках. Он был пьян и плохо понимал, что происходит.

– А Кольке я все равно ноги поломаю! – выкрикивал задержанный.

Его затолкали в желтый «УАЗ». Милицейская машина и труповозка уехали. Зеваки расходились. К Ворону подошел лейтенант-участковый и востроглазый опер в штатском – высокий, худой, крученый, как пружина.

– Капитан Тонков, – представился опер. – Ты Воронов Константин? Из четвертой комнаты?

– Ну, да…

– Как в твоей комнате этот чудик оказался?

– Да очень просто: пожаловался, что его отец бьет, я ему и дал ключ, чтобы у меня переночевал.

Милиционеры переглянулись.

– Я же говорил, – сказал участковый.

– Все сходится! – удовлетворенно кивнул опер. – Пойдем, Воронов, запишу объяснение…

Они отошли к столу для игры в домино, капитан записал сказанное, явно сгущая краски: «Николай был напуган, жаловался, что отец его избивает и грозится убить. Поскольку он опасался расправы со стороны Архипа, то я дал ему ключи от своей комнаты…»

– Подписывай. – Тонков подвинул объяснение Ворону.

Тот замешкался.

– А вы думаете, это он его?

– А кто? – удивился опер. – Может, ты? Тогда пиши явку с повинной!

Ворон, нехотя подписал неряшливо накарябанный текст. В конце концов, суть отражена правильно. Хотя… Дядя Архип, конечно, любил ругаться, а по-пьянке мог и руки распустить, но убить – нет, тут у него кишка тонка…

– Не сомневайся, – сказал капитан, пряча листок в черную, потрепанную папку. – Больше некому. С кухни ножи изъяли, экспертиза все покажет. И отпечатки пальцев, и следы крови…

– А почему по телику передали, что это меня заколбасили?

Опер развел руками.

– Не разобрались поначалу – твоя же комната. Ну, ничего – долго жить будешь! Бывай! – Он побежал к остановке, но не успел: автобус закрыл двери прямо у него под носом.

– С самого начала разбираться надо! – сплюнул Ворон, глядя ему вслед.

Тем временем прибежал запыхавшийся Губатый. Почти одновременно подъехала вишневая «девятка». Она была собственностью бригады, но ездил на ней Артист, который выиграл ее в карты. Кроме него из салона выскочил улыбающийся во весь рот Ящер.

– Здорово, брателла! А все метлами метут, что тебя грохнули! Вроде у тебя с Лоцманом разборка была, вот речпортовские «ответку» и кинули! – в два голоса сообщили они.

«Уже весь город все знает!» – подумал Ворон. А вслух сказал:

– Брешут. Возьмите Губатого с Бешеным и Джузеппе, гоните в офис, готовьтесь к «стреле». И будьте настороже. А то и вправду «ответку» получить можно! Мы с Оскаленным подъедем через час.

Пацаны уехали. Ворон с Оскаленным поднялись на третий этаж. В коридоре и на общей кухне воняло сгоревшим луком, но было тихо: перепуганные соседи попрятались по своим норам. В его комнате все было в порядке, только небольшое пятно крови на застеленном диване напоминало о происшедшем. Дверной замок был цел, но находился в открытом положении.

Ворон сложил в большую сумку одежду, которая могла пригодиться, бритвенный станок, мыло, стиральный порошок и прочие, необходимые в быту мелочи.

Оскаленный молча осмотрелся, подошел к дивану, зачем-то заглянул в шкаф.