— Куда?! — крикнула она. — Куда?! Нельзя! По записи!

Но Саша даже не думала останавливаться, дерзко показав ей средний палец и рванув дверь на себя.

Она думала — будет легче. Так же легко, как пять минут провести в одной комнате с Лилей, которая не обратила на нее внимания, словно Саша была пустым местом. Яростно захлопнув за собой дверь, прямо перед носом у верещащей секретарши, Саша обернулась, сделала пару шагов по направлению к столу директора, и… встала, замерла, словно ее боевой запал мгновенно кончился.

У стола, скрестив руки на груди и чуть опершись бедром о блестящую столешню, стоял не директор — Ян. Не генеральный, далекий и отстраненный человек, а Ян. Тот, что целовал и ласкал ее до хриплых стонов, до задыхающихся криков. Стоял и с интересом смотрел на нее, и Саше стало неловко в ее поношенных джинсах, в старом растянутом свитере, который она надела поутру, не собираясь задерживаться на работе дольше получаса.

— Ян Павлович, — секретарь распахнула дверь и ввалилась в его кабинет вслед за Сашей, — я не успела…

— Ничего, — ответил Ян буднично, спокойно глянув на секретаря. — Все хорошо, можете идти. А вы, — он выдвинул из-за конференц-стола стул и предложил его оробевшей Саше, — присаживайтесь. Слушаю вас.

Секретарь, красная от гнева, скрылась за дверью а Саша, вздрогнув, метнулась к столу Яна, бросила поверх каких-то документов свое заявление и тотчас же послушно вернулась обратно, уселась на предложенный стул, сложив на коленях руки и опустив взгляд.

Не смотреть, не смотреть…

Не смотреть на его руки, которыми он так бережно и нежно гладил ее, не смотреть в его лицо… Оно было очень спокойным, ни единой эмоции на нем не выписалось, словно все то, что произошло на Новый год, Саше приснилось. Ни улыбки, ни теплого взгляда — ничего. И от этого холодного равнодушия ей стало еще страшнее.

Ян неторопливо прошел на свое место, опустился в директорское кресло — Саша взглянула, как он оправляет пиджак, поддергивает рукава, берет авторчку, и склонила голову еще ниже, словно устыдившись, что он поймал ее на подглядывании. Совершенно спокойно взял лист, пробежал взглядом по строчкам.

— Я, Александра Карницкая… Это что еще такое? — вежливо удивился он, подняв взгляд на Саша, и та завозилась на стуле, склонила алеющее лицо еще ниже.

— Заявление об уходе, — чуть слышно ответила она. — Пожалуйста… так нужно.

Не произнося больше ни слова, Ян небрежным движением разорвал бумагу напополам, затем еще надвое и небрежно кинул в корзину для бумаг.

— Работать кто будет? — Ян уставился на Сашу спокойныими и ясными глазами. Его руки лежали на столе, пальцы были переплетены, и Саша, глянув на них, снова мучительно покраснела, вспомнив, как переплетались ее с его пальцами… — Что это за демарш? С чего вдруг? Вас не устраивает зарплата? Условия труда? Занимаемая вами должность? Что?

Саша молча кусала губы, отводя взгляд от его бесстрастного лица.

— Вы понимаете, — тихо, но упрямо ответила она. — Подпишите. Мы не сможем работать вместе. Не сможем…

— Нет, — в тон ей ответил Ян. В его синих глазах промелькнуло выражение ярости, но он подавил гнев, и выражение деланного спокойного равнодушия снова отразилось в его взгляде. — Мы будем работать вместе. Вы сами настаивали, чтобы мы выяснили наши отношения раз и навсегда и больше о них не говорили. Хорошо, я принял ваши условия. Я больше… не потревожу вас, — Ян выставил вперед ладони, словно сдаваясь на милость победителя. — Но и вы… не требуйте от меня какого-то особого отношения. Мне не нужны капризы и истерики, мне нужно, чтобы работа была выполнена в срок и качественно. Это все, что я требую от вас на данный момент. Имею я на это право?

В его голосе послышалась издевка, и Саша подскочила на ноги, яростно сверкая глазами.

— Сама уйду, — яростно выкрикнула она, топнув ногой, — сейчас же!

— Влеплю статью за прогул, — быстро ответил Ян, так же поднимаясь на ноги и спокойно глядя в ее разьяренные глаза. — В трудовую книжку. Только попробуй.

— Не имеешь права не отпустить, — шипела Саша, стискивая кулаки. Всю ее робость как рукой сняло, стоило ей подумать о том, что теперь ей придется сидеть рядом с Лилей и слушать ее язвительные издевки. — Ты подпишешь! Ты должен подписать!

— Нет, — так же зло и упрямо ответил Ян, глядя на нее сверху вниз. — Не подпишу.

— Зачем тебе это? Чего ты упрямишься?! — тихо, чтобы не слышала секретарь (эта старая грымза наверняка подслушивает под дверью!), говорила Саша. — Разойдемся мирно, как в море корабли!

— Я так хочу, — упрямо ответил Ян, сверля ее взглядом. Вмиг его холодность, отстраненность слезли с него, он крепко сжал губы, еле сдерживаясь от каких-то резких слов, глаза яростно сверкали, и Саша перевела дух, словно вдохнув тепла.

"Он может сколько угодно делать вид, что ему все равно, — с невероятным облегчением подумала она, бесстрашно вглядываясь в его лицо, которе даже сейчас, в ярости, было красиво. — Не все равно…"

— Я тебе что, игрушка?! — вспылила Саша. — Мало ли чего ты хочешь! У меня тоже есть свои желания и планы на эту жизнь, представляешь?! И тебя в них нет!

— Я тебе роль игрушки предложил, да?! — не сдержался и Ян. — Я виноват в том, что ты себе напридумывала что-то?!

— Что я напридумывала?! — отвечала ему Саша, яростно сверкая глазами, ловя себя на мысли, что их перепалка все больше напоминает ссору супругов, которые скрывают ее от посторонних ушей.

— Понятия не имею, — Ян сунул руки в карманы брюк и пожал плечами. — Зачем убежала? Можно же было поговорить.

В его голосе прозвучала откровенная обида, и Саша топнула ногой, уже мало заботясь о том, слышит ли их перепалку секретарь.

— А ты, блин, — выкрикнула она, — прямо пришел поговорить, да?! Вот с порога начал говорить?! Это все неправильно, неправильно!

— Что неправильно? — поинтересовался мужчина, вдруг улыбнувшись. Такой резкий перепад в его настроении удивил Сашу, она проследила за его взглядом и заметила, что он смотрит на ее грудь. Побагровев, она верольно провела по толстой ткани свитера — там, под ним, заметно выступая, была подвеска, подаренная им на Новый год. Саша не знала, почему не сняла ее. Голубой камешек завораживал ее, она полюбила поглаживать его грани, его блеск и цвет успокаивали ее, и это украшение стало как будто частью ее. Удивительно, но у девушки даже мысли не возникло, чтобы вернуть Яну этот нечаянный подарок…

Вид девушки — взъерошенный, рассерженный, какой-то нескладный, как у Гавроша на баррикадах, — был ужасно смешной, и Ян, улыбнувшись, уже не смог вернуть на свое лицо выражение полнейшего безразличия. Более того, глянув в ее разноцветные глаза, по почувствовал, что оттаивает, и летят к чертям все планы, улетучивается обида и злость — и память о том, как она убежала и оставила его с носом. Он долго думал, как ему вести себя с Сашей при встрече, выбирал фразы, интонации, с какими будет обращаться к ней при надобности. Настраивался на то, что придется давить в себе желание зайти в бухгалтерию и посмотреть на нее. Сотни раз со злостью повторял себе, что черта с два он побежит за этой дурочкой, за этой истеричкой, за притворщицей, набивающей себе цену. Так он думал, увидев ее на пороге собственного кабинета. Готов был выставить ее тотчас. Хулиганский жест, продемонстрированный секретарю, заставил его смеяться и он еле успел вернуть на лицо выражение серьезности прежде, чем Саша увидела его веселье. И глядя, как она смешно и отчаянно сражается с ним, сопротивляется собственному влечению, он забыл все, и обиду, и ярость, и захотелось закрыть дверь, стащить с ее стройных бедер эти ужасные джинсы и оттрахать прямо на столе, зажав ладонью рот, чтобы секретарь не слышала — ну, или чтобы не слышала слишком многого.