Как бы Лиля не старалась, а избавиться от снисходительного тона в голосе она не могла. Причесывая белокурые локоны, вертясь перед зеркалом, она заметила, как нетерпеливо дрожат ее пальцы.

"Сходить к нему? — размышляла девушка, оправляя тонкий ремешок, выгодно подчеркивающий ее талию. — Одумался уже, нет? Ясно же, что Сашка у него была на раз, вы ж на нее посмотрите, пугало пугалом. Ну, захотелось свежего мяса мужику, так они все такие. Попробовал — и сразу наелся. Теперь, если дать ему понять, что я на него не сержусь, все понимаю, он вернется. И безопасник… Надо поговорить с ним. Чтобы не проболтался… Черт, как неудобно вышло. Надо ж было так набраться! Ладно, потом решу, что с этим делать…"

Еще раз подкрасив губки, Лиля одернула платьице и выпорхнула в коридор.

— Я к Яну Павловичу, — обворожительно мурлыкнула Лилька, вплывая в его приемную.

Секретарь, набирающая какой-то документ, подняла злющие глаза от монитора и натужно улыбнулась, растянув словно резиновые губы. К визитам фееричной блондинки секретарь была привычная. Та вплывала к Яну без записи, без предупрежения, и секретарю приходилось по три раза кипятить чайник и наливать дорогой ароматный кофе в крошечные чашечки — для босса и его гостьи.

- Да, Лилия Сергеевна, — ответила она ангельски приветливым голосом серийного убийцы. — Ян Павлович сейчас не занят.

— Спасибо, — небрежно ответила Лилька, проходя к двери кабинета Яна.

Лиля долгое время не решалась пойти к нему. Одну за другой курила она сигареты в курилке, размышляя над тем, как себя вести, как преподнести и что сказать, глядя в его холодные глаза. Червячок сомнения грыз ее душу. Все же Ян в последнюю их встречу был очень убедителен. Его слова словно остро отточенный нож резали ее душу — нет, не хочу, нет, не люблю… Нравится другая. Но любимых женщин не доводят до слез, хладнокровно думала Лиля. Любимые женщины не похожи на похмельных бомжих с растрепанными волосами и вспухшими от рева губами. Это что же надо было сделать, чтобы язвительная и скрытная Сашка так расклеилась и зарыдала? Нет, ничего хорошего он сказать ей не мог… не мог… Чем больше Лиля думала о плачущей Саше, тем больше она утверждалась в мысли, что Ян ее обидел, унизил, и тем больше в душе ее расцветала уверенность, что ее визит к Яну не останется бесполезным.

* * *

— Привет, — пропела Лиля, вплывая в кабинет Яна.

На лице девушки играла приветливая улыбка, и никому даже в голову не приходило чего Лиле стоило сохранять беспечный вид. Глянув на Яна, девушка почувствовала, как на глаза ее слезы наворачиваются? а в груди поднимается волна страха и дрожи, такой сильной, что Лиля предпочла спрятать руки за спину, чтобы он не увидел как нервно дрожат ее пальцы.

"Неужто я правда так его люблю? — с тоской думала Лиля, рассматривая склоненную черноволосую голову мужчины, сидящего за столом. — Вот же пролез под кожу, как клещ! Как приколдовал…"

Народное средство — клин клином, — тоже результата не дало. Отдавшись безопаснику, Лиля не получила ни удовольствия, ни освобождения от навязчивой идеи вернуть Яна. Откровенно говоря, она толком и не помнила ночь, проведенную с Андреем. Выпитый алкоголь напрочь стер из ее памяти все подробности, да и во время секса Лиля пребывала в каком-то беспамятстве. Она помнила только дикие, жесткие толчки и собственные жалобные стоны, но тело ее было словно мертво или вовсе ей не принадлежало. Вероятно, не будь она так пьяна, этот секс — жесткий, страстный, бесконечно долгий, — ей и понравился бы, но не в этот раз. Словно со стороны, равнодушно и спокойно она наблюдада, как безопасник трахает ее, жадно овладевая ее телом, лапает всюду и, рывком перевернув на живот, грубо входит в ее тело снова и снова, тиская пальцами ягодицы, сминая их, как податливое тесто. В тот момент, казалось, ее удовольствие его не интересовало. Он хотел ее — дико, страстно, — и он просто удовлетворял свое желание, добравшись до вожделенного. Воспользовался ее состоянием и трахнул, если быть до конца честной. Отымел пьяную бабу — вот как это выглядело. Наутро после этой связи осталось только стыдное, гадливое ощущение и горькое сожаление о случившемся. Лиля, проснувшись, прятала опухшие глаза и стыдливо прикрывалась одеялом.

Андрей, напротив, никаких неудобств не испытывал. Видя смущение девушки, он тактично промолчал, ни о чем не спросил и не завел разговор о том, а что дальше, не отпустил ни единой шутки по поводу ее вчерашнего состояния. Буднично, словно делал это не единожды, он принес страдающей от головной боли Лиле стакан с минеральной водой и шипучую таблетку, сварил крепкий кофе и принес ей в постель, словом, проявил заботу и внимание, и проделал это так ненавязчиво и тактично, что Лиля, прихлебывая ароматную жидкость, откинувшись на подушки, внезапно испытала нежное чувство по отношению к мужчине. Это было трогательно; да, ночью он драл ее, как шлюху, во все дыхательно-пихательные, и вел себя отнюдь не как Ян — не спрашивал особо, можно или нет, просто брал, и Лиля скулила, одновременно ощущая в себе и его движущийся член, и его грубые, жадные пальцы. Но с утра он превратился в самого заботливого мужчину в мире и относился к ней как-то… трепетно, что ли. Поглаживал ее горящий лоб, поправлял одеяло и приносил воды — словом, делал все, о чем Лиля просила, и даже то, о чем не просила, а только думала. Но, несмотря на это, Лиля не чувствовала к нему ничего. Смотрела в его лицо, заглядывала в его глаза, видела в них нежность — и не чувствовала ни-че-го. Этот мужчина не смог затмить Яна в ее сердце. Не смог; несмотря на свою решительность, смелость, даже отчасти дерзость — не смог. Лиля вспоминала другие — ласковые, нежные, — прикосновения и поцелуи, и едва не выла, понимая, что их не будет никогда… И вот теперь, стоя напротив Яна, вспоминая ночь с безопасником и ослепительно улыбаясь, Лиля хотела выть и орать от боли, раздирающей ее сердце, еще больше.

Ян в постели был другим. Внимательным, нежным, ласковым. Он мог себе это позволить, никто не мог бы упрекнуть его в немужественности, слабости, податливости, потому что когда дело касалось отношений с деловыми партнерами он был по-настоящему жестким, и эта сила, эта уверенность в себе не были наигранными. Он не говорил много, но смотрел так, что становилось совершенно ясно — он не уступит, и спорить бесполезно. Ироничный, уверенный в себе, он смотрел свысока. Да, именно так. И никогда в его красивых синих глазах Лиля не видела этого выражения заискивающейся преданной собаки, которое она увидела в глазах Андрея.

Андрей хороший; Андрей очень хороший, твердила себе Лиля, любая баба за таким мужиком будет как за каменной стеной. Но отчего же ее-то так воротит от него, отчего же так омерзительно это кроткое выражение в глазах сильного мужчины?!.

* * *

Ян работал. На его мониторе мелькал цифры, какие-то сводки, и он с удивлением поднял глаза на вошедшую к нему Лилю, словно из другого мира вынырнул.

— Как дела?

Лиля не торопилась присесть за стол или приблизиться. Она, заложив руки за спину (так грудь кажется больше и аппетитнее, да), осматривала его кабинет так, словно видела впервые, и Ян недовольно хмыкнул. Он привстал, оправил галстук, одернул пиджак, словно готовился принимать каких-то важных гостей и Лиля, глядя на его приготовления, насмешливо фыркнула, закатив глаза.