– Веня, вообще-то Катя и Вова молодожены, – мягко намекнула Куропаткину Алина, – мало ли по какой причине может она стонать.

– Да? Тогда конечно, – смутился Веня. – Но все равно она странная. Софью Андреевну терпеть не может. Увидит ее и Краюшкина, в сторону уходит. А мне Софья нравится: вроде и пожилая, а шарм не утратила. В одежде хорошо разбирается, за собой следит. Я ее в свой салон пригласил, обещала прийти.

– Может она Софью Андреевну терпеть не может, потому что дружила с Ликой Ивановой, а у той с Софьей была конфронтация? – предположила я.

– Может, и так, – пожал плечами Веня. – Хотя, что ей с Софьей делить? Вот Краюшкину со Славским определенно есть что, вернее кого делить.

– Веня, ты кладезь информации, – всплеснула руками Алина. – А что у Славского с Краюшкиным произошло?

– Пока ничего, но скоро может произойти. Если Леопольд будет так напиваться, как, к примеру, сегодня ночью, то она его бросит и уйдет к молодому. Я с половины четвертого не спал: пьяный Краюшкин колотил в дверь и требовал, чтобы его Софья впустила. Вот скажите, нужен такой женщине, как Софья Андреевна, такой пьяница, как Краюшкин.

– Веня, какого молодого мужчину, ты имел в виду? У Софьи Андреевны есть еще один поклонник?

– Славский ее обхаживает.

– Веня. Ты что-то путаешь, – рассмеялась Степа. – Просто Дима воспитанный молодой человек, он всем дамам руку подает, не только Софье Андреевне, снабжает группу таблетками от головной боли, лично мне парацетамол давал.

– Он запасливый, у него все есть. Я тоже как-то к нему обращалась, – вспомнила Алина.

– К тому же он женат, – добавила я. – Здесь Софье Андреевне ловить совершенно нечего.

– Да? Ну ладно, – не хотя согласился Куропаткин и, немного помолчав, добавил. – Но я сам вчера видел, как Софья Андреевна прощалась со Славским у лифта. Он так ей и сказал: «Если вам, что-то нужно, не стесняйтесь».

– Только и всего? – хмыкнула Алина, глядя на наивного Куропаткина. – Веня, ты меня удивляешь. Он ведь не предложил ей ни руку, ни сердца и развестись с женой не обещал. Может, Софья Андреевна напоминает Славскому маму или любимую тетю, а ты уже предположил черт знает что, – Алина едва сдерживала себя, чтобы не засмеяться Вене в лицо.

– Ну я не знаю, – буркнул Куропаткин.

– Марина, Алина, – издалека услышали мы голос Вероники. – Мы уходим.

За разговором мы не заметили, как экскурсия подошла к концу, и Вероника увела группу достаточно далеко.

– Идем-идем, – откликнулась я, и мы бросились догонять остальных.

В автобусе я и Алина изменили своему правилу сидеть впереди и пересели на задние сидения, чтобы, не вертя головой, видеть всю группу. Степа и Вениамин остались на своих местах.

Мало кто из группы придал значению тому, что я и моя подруга поменяли дислокацию. Одна лишь Валентина Антошкина, когда мы проходили мимо нее в конец салона, бросила на меня колкий взгляд, и Юра с сожалением сказал:

– Опередили меня. А я хотел вздремнуть часок на задних сидениях.

– Можем принять в свою компанию, – улыбнулась Алина. – Если жена, конечно, не против.

Как видно, Алинино предложение Валентине не понравилось. Она положила свою ладонь на руку Юры, и тот тотчас отказался:

– Нет, я уж лучше здесь посижу, с женой. Ревнивая она у меня, ух, – все перевел в шутку Антошкин.

– Как хотите, – не обиделась отказу Алина и, пожав плечами, прошла мимо. Сев на место, она склонилась к моему уху: – Ты видела? Слышала? Каким взглядом она меня одарила!

Словно услышав, что говорят о ней, Антошкина встала и стала поправлять на полке сумку, на долю секунду она повернула к нам голову и встретилась со мной взглядом. Это был не случайный взгляд. Мы наблюдали за ней, она наблюдала за нами.

– Черт, она, кажется, нас рассекретила, – зашептала я Алине, когда Антошкина отвернулась и села.

– Странная, правда?

– Правда, – кивнула я. – Я пытаюсь вспомнить ее по прошлым поездкам. Никогда она не выглядела такой озабоченной.

– Потому что тогда совесть у нее была чиста, – выпалила Алина и, спохватившись, прикрыла рот ладонью. – Я не слишком громко сказала?

– Нет, она далеко сидит, и слышать не может.

Автобус был заполнен лишь на половину. Три ряда вообще пустовали, а Антошкины сидели на втором ряду от водителя. Слышать Валентина нас никак не могла.

– Чувствуется, что она не в своей тарелке, – комментировала Алина.

И правда, Юра попытался положить Валентине голову на плечо, но она нервно повела плечом и сбросила голову супруга, потом еще что-то сказала. Он сел прямо и уставился в окно.

– Видишь?

– Вижу.

– Антошкиных нельзя выпускать из виду, – сказала Алина, – надо установить за ними круглосуточное дежурство. Вдруг они решат остаться в Италии или с шенгенской визой уехать в одну из европейских стран?

– А если мы ошибаемся? Если у нее с Юрой семейный конфликт, потому она и ведет себя так, – не то чтобы засомневалась я, скорее не хотела зацикливаться на одной лишь Валентине. – Не забывай, что у нас есть еще Краюшкин, – напомнила я. – Тоже странный тип. К тому же мы теперь знаем, что он не кто иной, как Ликин папаша.

– Марина, каким бы Краюшкин не был в прошлом бандитом, он не сделает дочери ничего плохого. Тем более что клофелин – чисто женское преступление. Валентина! – отстаивала свой выбор Алина. – Не забывай, что она тоже знала Лику до поездки и сама об этом призналась мужу.

– Н-да, – протянула я. – Я чувствую себя в этой Италии так, будто у меня руки связаны. Как было бы хорошо, если бы преступление произошло дома. Соседи, сослуживцы, дальние и близкие родственники – Клондайк для следствия. Кто-то бы да навел на след. А тут – ты да я, да преступник. Вроде кандидатур не так уж много, а выбрать… – я хотела сказать «не из кого», но в последнюю минуту заменила слово: – трудно.

– Вот именно, что выбирать не надо. Кандидатура одна – Антошкина, – упрямо заявила Алина. – Нам только и остается, что выяснить причину, по которой Валентина отравила Лику.

«Легко сказать. Причину может назвать только сама Валентина, – подумала я. – А Юра? Интересно, он может знать?»

– Алина, если как-то подъехать к Юре? Он ведь тоже может быть в курсе.

– Наверняка, но мне как-то боязно попадать в поле зрения Антошкиной. Видела, какими глазами она на меня смотрела?

– Надо думать.

Алина не стала со мной спорить – думать надо. До конца поездки мы не обмолвились и словом. Каждая из нас мысленно проигрывала варианты: как можно подобрать ключик к Антошкиным и узнать, что у них на душе, или наоборот создать такую ситуацию, при которой Валентина сама бы себя выдала. От умственного напряжения на лбу у меня выступили капельки пота, но как назло ничего умного в голову так и не пришло.