инструкции, если им требуется помощь милиционера, они вначале должны доложить начальству. Но те сказали, что это очень срочно, так как человек этот с минуту на минуту должен появиться здесь. А начальству моему они доложат позже.

— Ну и что же было дальше? — заинтересованно произнес следователь.

— Да ничего, — вновь продолжил Аркадин. — Показали его фотографию и сказали, что зовут его Борис Осадчий и что, как только появится, необходимо задержать его для проверки документов. — Аркадин выдохнул. — Так все и получилось, через несколько минут появился этот человек, я остановил его для проверки документов. Глянув на паспорт, они увезли его куда-то на своей машине.

— Паспорт? При нем был паспорт?

— Да. Был.

— А на какой машине увезли? Марка, цвет, госномер вы запомнили? — сыпал вопросами Максимов.

— «Волга», ГАЗ-24, белая, а вот номер я не рассмотрел, машина стояла в стороне.

— А гражданина этого, которого задержали, вы утверждаете, звали Осадчий Борис?

— Все верно. Осадчий Борис Анатольевич. Я сам его паспорт проверял.

— Ну а сотрудников этих вы опознать сможете?

— Думаю, да, — ответил Аркадин.

— Эх, Аркадин, Аркадин, где же ты был раньше?! — в сердцах произнес Максимов. — Ладно. Составляй рапорт, пусть начальство решает, что с тобой делать.

Следователь положил трубку на рычаги аппарата.

— Вот так! — вслух произнес он.

Резким движением снял очки и положил их на стол.

— Кстати. Гришка, — следователь посмотрел на опера, жующего зубочистку, — помнится, во время осмотра там, на очистных, где, предположительно, был сброшен в воду труп, вы обнаружили след от автомобиля «Волга», так?

— Да, — вытащив зубочистку изо рта, произнес Гришка. — Вы тогда еще сказали, что странно это, на очистных — и «Волга».

— А ты не проверял, числилась ли в угоне на тот момент «Волга»?

— Проверял, Семен Евгеньевич, числилась одна «Волга», ГАЗ-24.

— А какого цвета, не помнишь?

— Помню. Белая. Ее, кстати, недавно обнаружили. Сожженной. Хозяин опознал ее только по какой-то детали в бардачке. Сравнить ее протектор со следом, оставленным на очистных, не представилось никакой возможности, поэтому я и забросил это.

— Предполагаю, что, если бы сравнил, соответствие было бы полным, — вздохнув, произнес следователь. — Но теперь остается только предполагать.

На столе снова ожил телефон.

— Максимов, — произнес в трубку следователь и, выслушав ответ, коротко произнес: — Есть!

— Вот и начальство нарисовалось, — вновь со вздохом произнес он и прижал руку к щеке. — Остается только удивляться, что это произошло только сейчас, а не раньше. Ладно, пошел я на ковер, — обведя взглядом присутствующих, с хмурым видом произнес следователь и вышел за дверь.

Максимов постучал в кабинет подполковника. Внутри, кроме самого Кривицкого, находились еще двое мужчин. В одном из присутствующих Максимов узнал генерала Жаркова, заместителя начальника УВД города, а второй гость был следователю не знаком.

— Разрешите, товарищ подполковник? — внутренне напрягшись, произнес Максимов.

— А, заходи, заходи. — Кривицкий с широкой улыбкой пошел навстречу.

Следователь чуть было не поперхнулся от такого неожиданного приема. За все то время, что Максимов служил под началом Кривицкого, такое случалось впервые. Подполковник с улыбкой подошел к следователю, взял его под локоть и произнес:

— Вот, товарищи, знакомьтесь, — начальник обратился к гостям, — это и есть наш лучший следователь, майор Максимов. — Кривицкий подвел его к столу. — А это майор Миненков из госбезопасности, — представил он незнакомца. Следователь пожал руки обоим гостям. — Присаживайся, Семен Евгеньевич, — сказал ему Кривицкий.

Максимов опустился на предложенное место.

— Ну, докладывай, Семен Евгеньевич, что тебе удалось выяснить по делу твоего утопленника, — произнес Кривицкий и сел рядом с Максимовым.

— Удалось выяснить, что убитым оказался Борис Осадчий, сотрудник ГРУ. Похищен он был около двух недель назад в аэропорту Пулково двумя неизвестными, представившимися сотрудниками кагэбэ…

— Одну минуточку, Семен Евгеньевич, — прервал его Миненков. — Предлагаю подробности этого дела обсудить с вами отдельно.

— Максимов, — подал голос генерал Жарков, — срочно подготовь все материалы по этому делу и передай их майору Миненкову. С этого момента их ведомство занимается делом.

— Уже все подготовил, товарищ генерал, — сообщил Максимов. — Можем с товарищем майором пройти в мой кабинет, и я передам материалы.

— Хорошо, — ответил генерал.

— Одну минуточку, — подал голос майор Миненков. — Вначале я должен выполнить поручение начальства.

Он открыл портфель, лежащий перед ним на столе, и достал оттуда небольшую черную коробочку.

— От лица командования комитета госбезопасности хочу поблагодарить майора Максимова и его группу за оказанную помощь и вручить ценный подарок.

Он протянул следователю черную коробочку.

— Именные командирские часы.

Максимов принял подарок и пожал руку Миненкову.

— Спасибо, товарищ майор. Но мы всего лишь выполняли свой долг, — смущаясь, произнес он.

— Ну а теперь можно и приступить к передаче дела, — произнес Миненков.

Оба вышли из кабинета.

— Молодец твой Максимов! — похвалил следователя Жарков. — Благодарность на его имя в управление поступила от кагэбэ. Кстати, что можешь сказать о Максимове?

— Да только хорошее! — ответил Кривицкий. — У него самая высокая раскрываемость! Вот в этом месяце хотим наградить переходящим вымпелом, как лучшего следователя отдела! Видите, товарищ генерал, какие кадры растим! — с жаром выпалил подполковник.

— Вижу, вижу, — ответил Жарков. — А вот награждать его тебе не придется.

— Да? Ну, если не нужно награждать, значит, не будем, — тут же попытался сподхалимничать Кривицкий.

— Я не в том смысле, что не нужно награждать, — грозно посмотрел на Кривицкого Жарков, — а в том, что тебе награждать его больше не придется.

— Это почему же не придется? — с вдруг побледневшим лицом произнес Кривицкий.

Он дрожащей рукой потянулся к графину с водой, налил себе полстакана и приготовился выпить.

— Потому что с завтрашнего дня майор Максимов переводится к нам в управление и назначается старшим следователем по особо важным делам. Приказ уже подписан, завтра на собрании зачитаем. Вот так вот. Засиделся он в твоем отделе, пора уже и на повышение в управление.

— Ах вон оно как! — выдохнул Кривицкий, залпом выпил воду из стакана и со стуком поставил его на стол. — Ну, тогда конечно… А я-то думал… — произнес он и расстегнул верхнюю пуговицу кителя.

— Ну и по твою душу тоже есть приказ, — Жарков хитро посмотрел на Кривицкого. — Не хотел тебе говорить заранее, тоже завтра зачитаем на собрании… Ну, ладно уж, скажу сейчас.

Лицо подполковника вновь побледнело.

— И что же там, в этом приказе, говорится? — боясь шелохнуться, со вдруг пересохшим горлом произнес он.

— Ну а что ж ты не наливаешь-то, Кривицкий?

— А что, надо? — дрожащим голосом произнес подполковник, потянулся к графину, налил полный стакан воды и тут же его залпом выпил.

— А что ж ты воду-то наливаешь, полковник Кривицкий? И почему только себе? Ты что ж, полковничьи звездочки в воде обмывать будешь?