— Я должен перед тобой извиниться. Я поступил непрофессионально, когда поцеловал тебя и… — он замялся, кашлянув в кулак. — В общем, этого больше никогда не повторится, — Саша виновато поджал губы. — Я хочу, чтобы ты знала… Если в будущем тебе покажется, будто я выделяю тебя по каким-либо дисциплинарным причинам, или если ты получишь повышение, это не будет иметь отношения к тому, что только что случилось.

Я слегка усмехнулась в ответ, на что босс с любопытством приподнял бровь.

— Мы оба прекрасно знаем: ты ни за что не дал бы мне повышения.

Он продолжал смотреть на меня, не имея ни единого намека на улыбку на губах.

— Это совсем не смешно.

Я уклончиво пожала плечами.

— Может быть, не для тебя.

Оставив Гребцова позади, я остановилась в дверном проеме, чтобы обернуться и напоследок послать крошечную улыбку.

— Увидимся внизу.

Затем помчалась по коридору, как последняя трусиха, чувствуя разраставшуюся в груди зыбкую пустоту.

Я крупно напортачила.

АЛЕКСАНДР

В ту же секунду, как Лолита скрылась из поля моего зрения, я закрыл лицо руками.

Внутри царил полный беспорядок. Сердце колотилось о ребра с сокрушительной силой. Каждая часть моего тела до сих пор горела и жаждала того, что могло бы произойти между мной и Лолитой.

Расплавленное удовольствие продолжало пульсировать в члене от воспоминания о податливом, стройном, теплом теле Поклонской в моих объятиях. Я чувствовал ее обнаженную гладкую кожу под подушечками пальцев. Я мог бы съесть собственные губы, чтобы вкус ее поцелуя навсегда остался со мной.

Я будто неопытный мальчишка — пришел в бешеный восторг от вида женской груди. Красивой, упругой груди, полноту которой несчетное количество раз вырисовывал в воображении. Мои мечты наконец-то сбылись и были разорваны в клочья всего за несколько минут.

Поклонской не составило особого труда обхитрить меня. У нее натура лисицы. Возможно, именно по этой причине я не сопротивлялся роковому влечению. Но, черт возьми, в конечном счете, это сыграло со мной плохую шутку.

Конечно, Лолита поцеловала меня только для того, чтобы обмануть.

Не существовало вселенной, в которой бы эта женщина приняла мои ухаживания по доброй воле. И сейчас я чувствовал себя последним глупцом, поскольку так наивно набросился на Поклонскую с поцелуями.

Как бы мне хотелось научиться замораживать влечение к ней каждый раз при виде ее дерзких глаз. Я мог бы обвинить Лолиту в том, что ее идеальные красные губы не переставали двигаться, провоцируя и мучая меня до критического момента, когда последние остатки самообладания едва не покинули чертоги моего хмельного ума. И я бы ни за что не остановился.

Я не спал по ночам из-за нее. И не ел — каждый кусочек пищи вставал поперек горла, и я морщился, словно пытался запихнуть в себя мел.

Кто-нибудь напомнит мне, когда я брился в последний раз?

Казалось, будто мои будни свелись к тому, чтобы увидеть Поклонскую в следующий раз на работе, или хотя бы получить от нее новое сообщение.

Никто и ничего больше не имело значения, кроме Лолиты. Думать о ней — самая жестокая форма пытки, которую человечество когда-либо переносило на себе. Внезапно мне стало понятно, почему влюбленные люди так часто бросаются со скал в книгах и фильмах.

Мой телефон завибрировал.

Повинуясь инстинкту, я вытащил его из кармана и уставился на экран сквозь бушующие во мне эмоции.

Черная Орхидея: Я думаю, ты будешь раз узнать, что мне почти удалось заняться сексом со своим боссом.

Я растерялся. Не знал, что должен ответить ей, будучи «Мистером А», ведь все зашло так далеко…

Для Лолиты это действительно являлось просто какой-то игрой, серией дерзаний, с помощью которых она насыщалась эмоциями и адреналином. И я в этом виноват.

Я установил доску и держал в руках все фигуры. Лолита делала лишь то, что от нее хотели… Карма настигла меня, и я влюбился в Поклонскую.

Мне с самого начала было известно, что переписки с ней — скверная затея. Каждая новая деталь, которую мне удавалось узнать о ней: начиная от любимого цвета и заканчивая тем, что она пела в душе, будто топливо для моих страданий.

Вот что я знал о Лолите. Она невероятно умна. Гораздо умнее и способнее своих коллег. У нее восхитительное, сухое чувство юмора, что иногда даже я быстро ретировался, прежде чем позволил бы ей или кому-либо еще обнаружить улыбку на моих губах. Лолита самый добрый и самоотверженный человек из всех, кого я знал. Она всегда, каждый день, звонит своей дочери, чтобы спросить, как та добралась из школы домой. Она терпелива с новыми сотрудниками и сострадательна, если у кого-то случается горе. Она приготовит чашечку какао и выслушает проблемы другого. Как-то раз она притащила в офис котенка, которого подобрала на улице, и спрятала в своем кабинете, думая, что ей удалось прошмыгнуть незамеченной. Но я видел ее тщетную попытку спрятать животное под пиджаком и торчащий пушистый хвост.

Я любил ее с самого начала.

Возможно, я лишился шанса спасти свою душу, когда втягивал Лолиту в это мазохистское путешествие. Однако я все еще мог спасти ее от самого себя.

Я сделаю шаг вперед, и пусть ненависть к своей жалкой сущности сожрет меня с потрохами.

Мистер А: Мы больше не можем продолжать наше общение.

Я отправил сообщение прежде, чем успел изменить решение.

Напряженно потирая пальцами переносицу, я сунул телефон в карман и вышел из кабинета.

Пришло время вновь стать надоедливым и сварливым начальником.

Когда я вернулся к людям, которых оставил ранее, чтобы выяснить, почему Лолите понадобилось залезть в мой компьютер, то нацепил свою самую поверхностную улыбку.

— Извините, что оставил, — и, наклонившись, пониженным голосом обратился к своему помощнику: — Нужно было позаботиться о некоторых вещах…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О, все в порядке, — ответил Матвеев. — Я только что разговаривал с…