— Как же сообщения? — тихо пробормотал я. — Другой я, тот, который не был твоим придурком-боссом...

Лолита отрицательно покачала головой.

— Больше не имеет значения, что я думаю об этом.

Это имеет значение. Для меня.

Я хотел сказать это, но промолчал. В конце концов, я здесь не для того, чтобы в очередной раз спорить с ней. Мне выпал, возможно, единственный шанс объясниться, так что я обязан сделать все правильно.

Однако прежде чем я успел заговорить, Лолита внезапно повернулась ко мне лицом, и сверкнула стальным взором.

— Ты пытался порвать со мной. Почему вдруг?

Я опустил плечи.

— А ты как думаешь?

— Я не в настроении для игр, Гребцов, — проворчала шатенка. — Ты хотел поговорить, так говори. Ты это начал! Ты не ушел, когда должен был… Так зачем же вдруг решил остановиться? У тебя появилась совесть? — пухлые губы Поклонской скривились в скептической ухмылке. — Или просто устал держать всю эту ложь в себе?

— Я не лгал тебе, Лолита, — увидев вспышку ярости в карих глазах и ее намерение парировать мое заявление, я поспешил внести ясность: — Имею в виду, о каждом сказанном слове в переписках. Долгое время я понятия не имел, что общаюсь с тобой. И, уверяю, будь ты еще одной незнакомкой, ничего бы не изменилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это должно было меня утешить?

— Нет, конечно же, нет.

Теперь мне было трудно смотреть ей в глаза. Я привык к едва ли не ежедневным спаррингам с Поклонской в стенах здания компании, поэтому сейчас чувствовал себя словно не в своей тарелке, не имея привычных локаций, чтобы выступить с достоинством.

Обвиняющий, непоколебимый взор Лолиты вонзался в мою плоть острым клинком, и мне почти захотелось, чтобы она отвернулась.

— Я не пытался порвать с тобой, потому что мне надоело, или что-то в этом роде. Как раз наоборот. Поверь. Я осознал, что устал от этих детских игр. Я захотел большего. С тобой.

Лолита издала глухой смешок.

— Ты действительно думаешь, будто после всего этого есть шанс на то, что мы переспим?

Ее предположение звучало оскорбительно. Удивится она или нет, но я не думал о сексе с ней двадцать четыре часа в сутки.

— Нет. Я даже не думал об этом. Но я надеюсь, что как только ты перестанешь злиться, то поймешь, как хорошо нам было вместе. Как хорошо нам могло бы быть...

— Мы никогда не были вместе, Гребцов, — раздраженно прорычала Лолита.

— Саша.

Поклонская резко отвернулась.

— О, даже не пытайся… — гнев сквозил в ее понизившемся почти на октаву голосе.

— Я ничего не прошу, Лолита, — я проигрывал, и мои шансы приблизиться к искуплению стремительно катились в тартарары. Запустив пальцы в волосы, я провел кончиком языка по нижней губе. — Мне очень нужно, чтобы ты попыталась понять меня.

— Может, ты начнешь с себя? — иронично предложила она. — Может, сначала ты подумаешь о том, почему так подло поступал со мной на протяжении… ох, сколько это дерьмо продолжалось, скажи-ка мне на милость?! Я думала… — она внезапно замолчала.

— Что ты думала? — осторожно уточнил я.

— Мне казалось, мы были друзьями, — ответила Лолита. — Я и тот, за кого ты себя выдавал.

— Я и не притворялся, — если она потребует, чтобы я встал на колени и клялся в правдивости этих слов, я стеру кости в порошок, но добьюсь того, чтобы Лола поверила. — Пожалуйста, я говорю тебе правду.

Поклонская, прикрыв глаза, едва заметно мотнула головой.

— Твои слова — пустой звук для меня, Гребцов.

— Тогда зачем ты пришла? — просипел я, ощущая, как огорчение сдавливало сердце в тиски.

Черт. Эта женщина скорее лишится языка, чем уступит мне!

Внезапно я почувствовал вспышку гнева на ту из сторон натуры Поклонской, которая приводила меня в неистовое бешенство. Эта ее уверенность, что она безусловно права, в то время как другие безусловно ошибаются.

— Я думаю, ты просто не хочешь признать очевидное, — заявил я.

Лолита недоверчиво фыркнула, брякнув:

— И что же?

— На самом деле, ты думаешь, что я гораздо лучше, чем тот человек, которым ты меня всегда считала.

Даже произнося эти слова, я чувствовала несправедливость глубоко внутри сознания, тем не менее, не мог удержаться, чтобы не продолжить:

— Тебе нравится играть роль жертвы, не так ли? На все, что мы делали друг с другом, ты подписалась добровольно. Наша игра возбуждала тебя ничуть не меньше, чем меня. Но ты ненавидишь саму мысль о том, что именно я открыл для тебя мир запретных удовольствий. Между нами есть связь, Лолита. Хватит это отрицать.

Поклонская рывком встала со скамейки.

— Я не собираюсь выслушивать твой бред.

— Скажи мне кое-что, — попросил я. — Для тебя это было всего лишь игрой? По крайней мере так задумывалось с самого начала… Но что ты чувствовала в конце, перед тем как я… — выдал себя с потрохами. — Перед тем, как узнала всю правду обо мне. Ответь честно, прошу тебя.

Лолита пристально посмотрела на меня.

— Что бы ты ни думал, для меня это давным-давно перестало быть игрой. Все было по-настоящему.

От нее захватывало дух. Ее губы кривились, темные глаза метали молнии. Богиня возмездия. Я долго всматривался в ее злое лицо и чувствовал, как мой гнев стремительно улетучивался.

— По-настоящему со мной, Лолита, — я поднялся на ноги и медленно сделал шаг вперед, нуждаясь в том, чтобы стать чуточку ближе к ней. — Мне очень жаль. Я бы хотел быть для тебя кем-то другим. Лучшей версией самого себя.

Она не ответила, а я понятия не имел, что творилось у нее в голове. На лице Поклонской прочно держалась бесстрастная маска, поэтому почти невозможно было догадаться, стала ли она желать моей смерти чуточку меньше, чем пару минут назад.

— Скажи, что я должен сделать, — как же сильно мне хотелось взять ее за руку и притянуть к себе. Лолита не отступила ни на шаг. — Что должен сказать, чтобы ты вновь начала мне верить.