– Такова жизнь, не правда ли? А мама прожила хорошую жизнь. Вообще-то славно снова оказаться здесь, где все напоминает о ней. Видите тот дуб? – Он указал на дуб слева от меня, с толстыми искривленными ветвями, которые вырисовывались на фоне чистого голубого неба.

– Да. Наверно, на него хорошо забираться.

– Вот именно. Мама залезала на этот дуб вместе с нами. Когда у вас будут дети, они полюбят играть здесь.

Я заметила в траве волан и подобрала его. Он был старый и посеревший, но целый.

– Один из ваших? – спросила я.

Кэллум взял его и улыбнулся.

– Может быть. Правда, прошло немало лет с тех пор, как мы с Элис играли здесь в бадминтон. Вы не поверите, но тогда все выглядело иначе: большая ровная лужайка, ухоженные цветочные клумбы… Как я сказал, бабушка уже много лет ничего тут не делает и не позволяет нам ни к чему притрагиваться.

– Она никому не позволяет помочь?

– Она не любит, чтобы ей помогали. – Кэллум пожал плечами. – Вероятно, вы это уже и сами поняли. Ну вот, мы почти пришли.

Спрятав кисти рук в рукава, я раздвинула заросли ежевики, доходившие до уровня груди. И услышала тихое, умиротворяющее журчание воды по камням.

– Видите? – спросил Кэллум, указывая вперед.

В конце сада – там, где пышно разрослись папоротники и начинались поля, – протекал ручей, с камешками и галькой на берегу.

– Вода поднимается гораздо выше, когда идут сильные дожди.

Солнце отражалось в ручье, по поверхности которого пробегала легкая зыбь.

– Наверно, приятно посидеть здесь в жаркий день, болтая в воде ногами.

– О да. От деревьев тут всегда тень и прохлада. Мама любила здесь посидеть. Когда мы с Элис играли на травке, она могла одним глазком за нами приглядывать, одновременно читая книгу.

– Какое блаженство!

Этим летом у нас не было каникул. Вопреки обыкновению мы даже не смогли съездить на музыкальный фестиваль. Я представила себе, как неторопливо тянется солнечный день, а я сижу у ручья с книгой. Какая идиллия!

– Спасибо за то, что привели меня сюда, – поблагодарила я Кэллума. – Тут чудесно. Надеюсь, мы сможем вернуть саду прежний облик. Хотя как знать, когда у нас дойдут до этого руки: ведь так много нужно сделать в коттедже.

– Я буду счастлив вам помочь, если вам нужен кто-нибудь для работы в саду. Мы со Спенсером любим поработать на свежем воздухе. Или мы могли бы что-нибудь подсказать, если вы хотите заняться садом сами.

– Вы садовник?

Кэллум улыбнулся.

– Я мастер на все руки. Во всяком случае, был им последние несколько лет.

– Вообще-то мастер на все руки – это как раз то, что нам нужно. Когда вы сможете приступить?

– Когда угодно. Может быть, на следующей неделе?

– Прекрасно. Мне только нужно сначала переговорить с Джеком, чтобы уточнить наш бюджет. Мне бы хотелось, чтобы он был неиссякаемым. Но, увы, это не так.

– Конечно. Для начала нужно подстричь траву и слегка навести порядок, и тогда вы сможете решить, каким хотите видеть сад. У вас есть какие-нибудь идеи?

– На самом деле нет. – Я пожала плечами. – Но мне бы хотелось, чтобы он остался немного диким. Пусть он будет не слишком приглаженным, без цветочных клумб. Мне понравились маки и подсолнухи, которые я видела здесь в июле.

– Мы можем проложить дорожку и вымостить ее камнями, – предложил Кэллум. – А слева устроить сад с дикими цветами и ближе к дому установить шпалеры для жимолости.

– Превосходно. Мне не терпится начать. А вам не будет странно видеть, как тут все меняется? И как переоборудуют дом?

– Вы шутите? – возразил Кэллум. – Не могу дождаться, когда все это увижу. Мы годами приставали к бабушке, чтобы она позволила нам сменить кухонные шкафчики и очистить дом от хлама. На самом деле я с радостью присоединюсь к вам с кувалдой в руках.

Кэллум и его кузен Спенсер (его двадцатилетняя копия в мешковатых джинсах и майке) все утро выносили и грузили коробки и сумки, громко переговариваясь и смеясь. Я прошла мимо них на кухню. В саду я набрала целую корзину ежевики и сорвала несколько яблок. В кармане моего передника были пучки лаванды. Я перевязала их бечевкой и повесила над плитой.

Под кружкой у окна я нашла рецепт пирога, оставленный Элинор, и посмотрела, какие требуются ингредиенты. К счастью, все они у меня имелись. Мне нечего было делать в доме, пока его не очистят Кэллум со Спенсером, и я решила испечь пирог. Когда я что-нибудь пеку, это меня успокаивает. Я вымыла фрукты под краном в раковине из нержавеющей стали.

Мой взгляд упал на блокнот со спиралью. На первой странице был список покупок – овощи, мука, масло, – написанный корявым почерком.

Мне стало любопытно, и, вытерев руки, я перевернула страницу.

Тут буквы были крупнее, но почерк такой же корявый.

Я не хотела это делать. Мне пришлось.

Я закрыла блокнот и положила его на место. Это не мое, и я не имею права читать чужие записи.

– Привет, Амелия, – поздоровался Джек, вернувшийся домой. Он положил свою сумку в холле. – Как ты сегодня?

– Хорошо, – ответила я. – Действительно, хорошо.

– Действительно, хорошо? – повторил Джек. – Что на тебя так повлияло?

– Пойдем со мной, и ты увидишь, что я имею в виду. – Я взяла его за руку и повела в гостиную. У него сделалось встревоженное выражение лица.

– Вау! – воскликнул он.

Теперь коттедж походил на чистый холст, на котором нам предстояло писать картину. Пустая комната была залита теплым вечерним светом. Не было ни шаткой старой кровати, ни безделушек, ни вешалок с одеждой. Кэллум и Спенсер за пару часов вывезли все вещи в арендованном грузовике, а затем вернулись и все вымыли и выскребли. Да, половицы были сломаны, а оконные рамы кое-где прогнили, но теперь уже верилось, что в один прекрасный день эта комната станет настоящей гостиной.

– Ого, теперь совсем другое дело, да? – восхитился Джек. – Это сделала ты?

– Господи, конечно, нет, – ответила я, покачав головой. – Тут побывали внук владелицы, Кэллум, и его кузен. Они вывезли все вещи миссис Макгуайр на склад и оставили там на хранение. Кэллум очень извинялся.

– За что? – удивился Джек.

– Она теряет память. Вот в чем причина того, что она не хотела выезжать отсюда.

– О, понятно. Бедная женщина. Ну что же, хорошо, что они смогли все забрать сегодня.

– Они просто молодцы. Пойдем наверх.

Я торжественно распахнула дверь нашей спальни, и медная ручка осталась у меня в руках.

– Вот это да. – Я положила ее на пол и повела Джека в комнату. – Не обращай внимания.