Тамара вдруг увидела, как смешно все это выглядит со стороны, и уголки ее губ дрогнули.

— Нет, — спокойно ответила она. — Просто я, кажется, потеряла свои сигареты.

— Хочешь закурить?

— Да.

Сунув руку в карман пиджака, Росс вынул портсигар с приделанной к нему зажигалкой и бросил его ей на колени.

— Спасибо. — Она улыбнулась, но он никак не отреагировал на это, лишь его глаза слегка сузились.

Она закурила сигарету, глубоко затянулась и снова вздохнула. Портсигар она положила на приборную доску перед собой, чтобы Росс, если ему понадобится, мог достать сигарету. Тамара улыбнулась Люси и сказала:

— Может, хотя бы сегодня мы будем вежливы друг к другу, как предложила ваша мать?

Росс съехал с главной дороги на извилистый проселок, ведший к Дануэрри-Ков.

— Почему ты согласилась поехать? — Он взглянул на нее. — Ты ведь могла отказаться.

— Как вы и хотели.

— Конечно. — Он оглянулся назад, на Люси. — Мы с Люси часами вместе. Больше нам никто не нужен.

Тамара снова ощутила боль. Он просто не замечал, насколько жесток. Она, отвернувшись, стала смотреть в окно. По обеим сторонам дороги ярко зеленели изгороди, а солнце впереди, над морем, слепило глаза. Она не была в Дануэрри-Ков с тех пор, как уехала, не желая возвращаться туда, где они с Россом проводили так много времени. Понимал ли он, что она испытывала сейчас? Приходило ли ему хоть изредка на ум, что это место было для них особенным? Очевидно, нет. Он бывал здесь много раз, и то, что для нее чуть ли не паломничество, для него просто лишь пикник в одном из излюбленных местечек.

Они остановились в дюнах, которые песчаными волнами перетекали к плоскому берегу. Внизу пенилась вода, а песок был сухим и глубоким. Как только Росс выключил двигатель, Люси выскочила из машины и быстро стащила с себя джинсы и свитер, оставшись в полосатом купальном костюме.

Тамара тоже вышла из машины, улыбаясь Люси и глядя на ее наряд. Она думала о том, как же они могли провести целый день в безмолвном обществе друг друга. О, если бы только Росс мог расслабиться и хотя бы на время стать тем мужчиной, которого она когда-то так отчаянно любила!

«Но он не становился таким, — возразил Тамаре внутренний голос. — Ведь потому ты и уехала, не забывай об этом!»

И все же ей трудно было представить Росса легкомысленным соблазнителем, которого увидела в нем Вирджиния. В восемнадцать Тамара была молода, впечатлительна и неопытна, но теперь, спустя семь лет, она уже могла оглянуться и подумать об этом с удивлением…

Когда Росс вылез из машины и открыл багажник, чтобы достать коврики и корзину для пикника, Люси вернулась и взяла свои ведерко и лопатку. Взяв Тамару за руку, она повела ее по дюнам вниз, к воде, где маленькие заводи у скал обещали множество великолепных находок. Тамара сбросила сандалии и последовала за девочкой.

Солнце грело ее плечи сквозь тонкую ткань рубашки. Люси, казалось, не ощущала жары. Озорничая, она брызгала на Тамару водой, словно это была ее подружка-сверстница. Тамара весело отвечала ей тем же и, наконец, с головы до ног мокрая, должна была с позором бежать.

Она оглянулась на Росса, который лежал, растянувшись на песке, словно не замечая их присутствия. Он привез с собой бумагу и несколько толстых книг, похожих на справочники. Тамара подумала, что он, наверное, работает над новой книгой.

Оставив Люси за ее невинными забавами, она поднялась по берегу и остановилась, с любопытством глядя на Росса. Почувствовав ее присутствие, он поднял глаза и насмешливо произнес:

— Ну как, игры закончились?

Тамара погрузила пальцы в песок.

— Ну давай прекратим это, Росс! — попросила она. — Ты работаешь над новой книгой?

Росс сел и снял темные очки, так что теперь она могла видеть его глаза. Сегодня они казались ей желтоватыми, и хотя в них не было дружелюбия, но и той яростной ненависти, к которой она почти привыкла, не было тоже.

— Книгу я закончил, — ответил он неохотно. — Я просто проверяю некоторые записи.

— О! — воскликнула Тамара. — А о чем она?

Глаза Росса сузились.

— А тебе действительно интересно?

Тамаре захотелось встряхнуть его, так он ее рассердил.

— Конечно, мне интересно! — нетерпеливо воскликнула она. — Мне всегда было интересно!

Росс нагнул голову и достал свой портсигар из кармана пиджака, лежавшего рядом на коврике. Он предложил сигарету Тамаре и взял одну себе. Когда они закурили, Росс сказал:

— Может быть, ты сядешь?

Тамара вдруг почувствовала беспокойство:

— Ты предлагаешь мне присесть?

Росс взглянул на нее снизу вверх:

— Да, Тамара, я предлагаю тебе присесть.

Она не могла выдержать этот взгляд. Она боялась. Но не Росса.

Она неловко опустилась на коврик, задев его книги.

— О, прости, — воскликнула она, — я такая неуклюжая!

— И нервная? — добавил он вопросительно.

— Ты же знаешь, что это так. — Она смотрела на пальцы своих ног.

— Почему? Ты что, боишься меня?

Тамара передернула плечами:

— Иногда…

— Тебе стоит меня бояться, — выдавил он, снова ложась на спину и надевая солнцезащитные очки.

Она повернулась и взглянула на него:

— Почему, Росс? Что ты можешь мне сделать?

Он сжал губы.

— Иногда я думал, как бы убить тебя и не оказаться пойманным, — сухо ответил он.

Несмотря на жару, Тамара поежилась. Он так спокойно сказал это, что она была вынуждена поверить ему.

Переменив тему, она попросила:

— Расскажи мне о книге.

— Хорошо. Что тебя интересует? — Тон его снова стал насмешливым.

— О, Росс! — Она вздохнула и, обхватив руками колени, положила на них подбородок.

Он резко поднялся, сел и оглядел согнутую фигурку Тамары. Вдруг он отбросил с ее шеи волосы и посмотрел на нее внезапно потемневшими глазами.

— Это я сделал? — хрипло спросил он.

Все тело Тамары охватил жар, она часто задышала.

— Да, — только и смогла она выдавить из себя.

Он наклонился, разглаживая и раздвигая ее волосы, и Тамара почувствовала тепло его губ, скользящих по ее коже и ласкавших ее шею там, где виднелись следы от впившейся цепочки. Страсть к Россу, давняя, мучительная, слепая, волной захлестнула ее. Это чувство было сильнее Тамары, и она не могла сопротивляться ему. Ей хотелось лишь одного: чтобы Росс как можно дольше оставался нежным к ней. По его неровному дыханию она поняла, что он испытывает то же, и простонала: