Мне протянули бронзовую чащу, украшенную витиеватой росписью с дымящимся содержимым, и ободряюще улыбнулись. Запах у жидкости показался сомнительным. А я ведь даже не видела, когда её наполнили. Может какой-то дурманящий отвар? А что, я бы не отказалась. И ведь понимаю, что дальнейшее неизбежно, но успокоиться не получается.

— А теперь смотри мне в глаза, — забрав чащу и удерживая мой подбородок мягко, но непреклонно заявил Акайо. — Расслабь попку, девочка, Атсуши тебя немного растянет.

В этот момент поясницы коснулась тонкая холодная струйка, стекая по ягодицам и нервируя ещё больше. Я дёрнулась.

— Так не пойдёт, Цветочек, — подал голос Кэйташи. Неслышно приблизился и нежно погладил по спине. Но только для того, чтобы в следующую секунду опустить большую горячую ладонь мне на левую грудь и сжать её. Правая, судя по тому, что ладонь была меньше и немного шершавая попала в плен Норайо.

В голове загудело, и тело потихоньку становилось ватным. Кажется, этот факт устраивал всех братьев, потому что Атсуши погладил колечко ануса и немного надавил. Совсем чуть-чуть, где-то на половину фаланги пальца. И этого хватило, чтобы я отвела взгляд от Акайо, сжалась и приготовилась к худшему.

— Не отводи взгляда, — резко приказал Акайо. — Девочка, мы же не хотим, чтобы ты билась в истерике, правда? Печать рода проявится только в случае консуммации брака в течение часа после озвученных клятв.

Палец, так остро ощущающийся моей попой вызывал скорее дискомфорт, чем боль и я снова попыталась расслабиться. Сконцентрироваться на Акайо и если получится — отрешиться. Без разницы куда смотреть, хоть в глаза, хоть на стену в одну точку. Только вот я не учла одного: взгляд старшего из братьев действительно был странным. Как и тогда на подмостке или же ранним утром в лесу, когда мы проснулись вместе, нагаасур словно гипнотизировал, подчинял и не давал противиться своей воли. Меня неуловимо затягивало вглубь медленно чернеющих глаз. В памяти всплыл разговор про безопасность мужчин и то, что Акайо в принципе магией не владеет. Но если это не она, то что? Единственный из моих мужчин без рожек на голове с длинными ядовитыми клыками. И если его демоническая половина спит, то, что будет, если она, не приведи богиня Мать, проснётся? Не знаю, что отразилось на моем лице, но Акайо сбился, разорвал контакт и, моргнув посмотрел на меня совершенно растерянно и недоуменно.

Что-то мягкое и влажное коснулось внутренней стороны бедра, оставив мокрую дорожку, продвинулось вглубь и медленно раздвинуло мои складочки.

Язык! Осознание было мгновенным, стоило ему сделать круговое движение вокруг клитора, а после один из братьев втянул чувствительный бугорок в рот. Острое удовольствие, заставившее прогнуть спину и глухо застонать, лишило последних мыслей. Ощущение оказалось настолько приятным, что стало без разницы, кто из братьев расположил голову у меня между ног и сколько пальцев Атсуши движется внутри меня. Меня накрывало волнами, и стоять на коленях становилось всё труднее. Я извивалась, поддавалась навстречу и стонала всё громче, уже не заботясь о том, насколько грязной и порочной кажусь со стороны. В какой-то момент язык пропал, а пальцы заменил твёрдый член. Боли не было, и испугаться я не успела. Сильные руки приподняли меня с алтаря, но лишь за тем, чтобы Атсуши смог сесть вместе со мной, не выходя, и широко развести мои ноги, словно приглашая брата. Я успела заметить краем глаза Кэйташи и Норайо, которые неспешно водили рукой по напряжённой плоти и застонать ещё громче. Настолько развратной я себя не представляла. Но, тем не менее, мне нравилось. Представшая перед глазами картина возбуждала и дразнила будущим удовольствием.

«Всё-таки дурманящий отвар», — мелькнула мысль и тут же пропала.

Акайо вошёл одним резким сильным движением, наполняя меня до предела, и заглушил мой вскрик жадным, жгучим поцелуем. И наша поза, словно танец, заставляющий держать единый ритм. Я словно качаюсь на волнах удовольствия, зажатая между двумя мужчинами. Прикрыла глаза, перед которыми все плыло, и полностью отдалась во власть мужчинам. Приближающийся оргазм показался настоящим взрывом. Я словно растворилась в пространстве, позабыв себя. Только прийти в себя мне не дали. Братья сменились, и Кэйташи плавно толкнулся сзади внутрь меня. Спереди встал Норайо и медленно склонился к моим губам, шее, обрисовал поцелуями грудь.

— Я немного крупноват, — проговорил младший из мужей, словно извиняясь.

И я бы удивилась искренне, если бы успела. Предупреждение его оценила в полном объёме, когда он приставил головку к моему лону и начал медленно входить. Кэйташи даже остановился, покрывая мелкими поцелуями мою спину. Только это все равно не помогло. Он был непросто крупноват, он был огромным. И я, быть может, не ощутила бы это так ярко, если бы не второй напряжённый член внутри меня. Он вошёл и замер, давая возможность привыкнуть к его размеру. Почему-то в этот момент испытала искреннюю благодарность, что младший из братьев даже не пытался меня соблазнить первым, никогда не переходил границу, потому что привыкнуть к такому размеру практически невозможно. По крайней не сразу… и не со второго раза и даже не с третьего. Я кончила с первым же его движением, забившись между мужчинами и громко закричав. Тело сотрясалось от оргазма, внутри всё пульсировало и, по всей видимости, мужчин я зажала очень сильно, потому что Кэйташи глухо застонал мне в спину. Перед глазами не просто периодически темнело. Нет. Все вокруг словно взрывалось радужными искрами. Новое движение и чёткое ощущение скольжения внутри меня. Дыхание окончательно сбилось, во рту пересохло. И новый вскрик при очередном толчке.  Если кто-нибудь когда-нибудь спросит у меня: «Действительно ли вторая половина брачного обряда длится всего лишь час?», я рассмеюсь и скажу, что это ложь. Потому что время, когда перед глазами расцветает целая вселенная кажется бесконечным.

Кажется, я снова теряла связь с реальностью, потому что момент моего перемещения с алтаря в маленькую комнатку, предназначенную для купания, выпал из памяти. Осознала себя частично живой уже по пояс в воде. Под попой чувствовался гладкий хвост, готовый поддержать в любую секунду, а его владелец нервировал меня пристальным взглядом, расположившись напротив. Сил не было даже на то, чтобы покраснеть. Руку от запястья до локтя жгло так, словно я её кипятком ошпарила. Сначала я рефлекторно засунула её в прохладную воду и только потом догадалась посмотреть, что с ней не так.

И на этом, собственно, всё.

Когда братья заикались про печать рода, то не один из них не догадался упомянуть, что это не маленькое пятнышко и даже не тоненькая полосочка, которую я видела на запястьях мужчин в городе и которую можно легко прикрыть браслетом. Это была широкая вязь чёрного цвета с золотой окантовкой. И не просто непрерывный орнамент из линий, а буквы, переплетающиеся между собой, словно письмо на коже. С трудом сглотнула вставший ком в горле и перевела осоловелый взгляд на нагаасура. На руке которого, к слову, красовался такой же «браслет».

— Печать рода, — без труда понял меня Акайо. — Завтра болеть уже не будет, но сегодня придётся потерпеть. Мазать обезболивающими бесполезно.