и будешь уделять упражнениям больше внимания, то тебе не становилось бы скучно! ‑ возразила её сестра.

Даджа с интересом наблюдала за ними. Ниа была тихой как мышка только при посторонних. У неё ушла неделя на то, чтобы привыкнуть к Фростпайну и Дадже, в то время как Джори бегала по их комнатам в течение часа после их приезда.

— То есть тебе не скучно? ‑ потребовала Джори у Ниа.

— Нет, не скучно! ‑ ответила Ниа. ‑ Ну, или почти не скучно, но мне показалось, что я что-то почувствовала, а ты всё испортила!

Теперь Даджа ткнула их обеих своим посохом. Когда обе перевели на неё свои обвиняющие взгляды, она сказала:

— Я могу работать весь день почти без сна. А вы? Потому что чем дольше вы ссоритесь, тем дольше мы будем тут сидеть. ‑ Ворча, близняшки снова устроились на полу, Джори — на боку, Ниа — скрестив ноги. Они закрыли глаза и начали снова. Даджа впала в собственную медитацию, позволив себе плыть, освободившись от мыслей. Она начала убираться, собирая пряди магии, выскользнувшие из её внутреннего ядра, прибираясь так, будто она убиралась в кузнице в конце рабочего дня. Вдруг её внимание привлёк лёгкий храп. Сёстры уснули.

День у них был трудный; Даджа подумала, что они все справились так хорошо, как только могли. Она тычками посоха разбудила девочек и стёрла часть своего круга, вбирая магию обратно в себя.

— Встретимся здесь, завтра утром, через полчаса после рассвета, ‑ сказала она. ‑ До завтрака.

— Но если мы уже всё сделали этим вечером… ‑ возразила Ниа, прервавшись на то, чтобы зевнуть.

— Нет, ‑ твёрдо сказала Даджа. ‑ Этим вечером вы вертелись и суетились. Мы ничего важного так сегодня и не сделали. Здесь, завтра.

— Но коньки… ‑ устало возразила Джори.

Даджа вздохнула. Только этим утром у неё был миг, когда она будто парила.

— Медитация сейчас важнее, ‑ уведомила она близняшек. ‑ Вам нужно взять свою силу под контроль. Медитация — единственный способ это сделать. Спокойной ночи.

Она посмотрела, как они вываливаются прочь из классной комнаты, хмуро потирая свою латунную рукавицу. У неё были и другие проблемы, помимо отмены уроков катания на коньках. Эта форма медитации не подходила для Джори. Она была слишком активной, слишком привычной к движению.

«Есть два способа заключить сделку», ‑ учил своих детей отец Даджи. Уроки жизни Торговцев проходили на палубе; они все занимались корабельной рутиной — чинили рыболовные сети, зашивали парусину, сматывали верёвки, начищали латунь — и слушали. «Можно заключить её по-твоему, доказывая клиентам, что ты чудесный, мудрый, могучий, и что ты прав. После этого клиенты либо купят один раз, и больше никогда, либо не купят вообще. А можно пригласить клиентов, прислушаться к их проблемам, развеять их опасения, проявить понимание, и они купят. По-твоему или по-ихнему. По-твоему — будешь ощущать своё превосходство всю дорогу обратно в дом твоего клана, держа чашу для подаяний в вытянутой руке. По-ихнему — они в следующий раз и своих детей приведут, чтобы те покупали у тебя».

Она могла заставить Джори медитировать тем способом, который явно годился для Ниа, который годился для Даджи и трёх её друзей. Если она будет на нём настаивать, то может потерять Джори, превратив в нудную работу то, что должно стать для неё наиболее удобным способом обращения с силой. Это как если бы она подрезала крылья птице до того, как та научится летать.

Джори заслуживала лучшего. Её собственные наставники ожидали от неё лучшего.

Внезапно она задумалась, какие именно проекты Фростпайн отложил в сторону ради того, чтобы учить её, когда она вошла в его кузницу. Какие важные заклинания отложили Ларк и Розторн, чтобы присматривать за четвёркой очень разных юных магов? И Нико, который больше всего учил их медитации, чем пожертвовал он? Люди постоянно удивлялись тому, что вольный Никларэн Голдай провёл целых четыре года в одном месте, хотя прежде не задерживался нигде больше года. Он отдал четыре года, чтобы дать Даджа и четырём её друзьям власть над их силой, и чтобы учить Трис. Они всегда считали это чем-то само собой разумеющимся.

Значит, это было уроком для магов-наставников, если Даджа хотела его усвоить. Обучение было важнее личных целей. Обучение было серьёзным долгом, который можно было выплатить лишь правильно обучая новых магов.

Погруженная в раздумья, Даджа задула лампы. Были и другие способы медитации. Может быть, пришло время попробовать один из них.

Она собиралась войти в свою комнату, когда вспомнила, что Коул и Матази хотели с ней поговорить. Всё ещё размышляя, Даджа спустилась вниз.

— Садись, ‑ приказала Матази, когда Даджа присоединилась к ним. ‑ Ты выглядишь вымотанной. Вот. ‑ Она налила Дадже чаю.

Коул отложил свою книгу и наклонился вперёд, упёршись локтями в колени:

— Насколько безопасно в кухне Поткракер?

— Она не находится собственно в трущобах, ‑ сказала Даджа, откидываясь на спинку стула. ‑ Она является частью госпиталя, который от собственно Топи отделяет бревенчатая стена. Я повсюду видела стражников, и здание покрыто охранными чарами и заклинаниями для безопасности, причём качественными.

— Госпиталь мне знаком, ‑ сказала Матази. ‑ Мы жертвуем туда деньги. У Поткракер потрясающая репутация. Просто я всегда слышала, что она не берёт учеников.

«Но она взяла, когда ученица пришла к ней», ‑ осознала Даджа. Как это сделали Фростпайн, Нико, Ларк и Розторн.

— Эта Оленника мне нравится, ‑ сказала она Банканорам. ‑ Если она согласится оставить Джори, то думаю, что это будет очень хорошо. ‑ Даджа помедлила, затем решила быть честной: ‑ Джори меня удивила. Оленника без обиняков заявила, что Джори будет работать не покладая рук, и не над чудесными, волшебными творениями, а над заурядной стряпнёй. И Джори даже не дёрнулась. Это засчитывается в её пользу, хотя против неё говорит то, что она сбросила Поткракер на меня в самый последний момент, когда мы уже объездили весь город.

— А что Оукборн? ‑ поинтересовался Коул. ‑ Наставник Ниа?

Даджа снова задумалась. Ответ, к которому она пришла, был тем, который она обязана была этим людям дать:

— Я не уверена. Она робкая, а он недолюбливает богатых людей. Если бы она училась непосредственно у него, то я бы сказала «нет». Сомневаюсь, что он отнёсся бы к ней с терпением. Но Камок приставил к ней своего старшего подмастерья, Арнэна. Тот может быть и подойдёт.

— Ты присмотришь за Ниа? ‑ спросила Матази, накрыв ладонь Даджи своей. ‑ Я звала её «маленькой Тенью», пока она не выросла в юную леди, слишком благородную для таких прозвищ. Она спрячется в тени и будет молчать, если что-то её беспокоит.

— Я присмотрю за ней, ‑ пообещала Даджа. ‑ По меньшей мере, я по-прежнему буду учить их медитации.

В ответ на их любопытные взгляды она объяснила:

— У Камока и Оленники огромные заведения — полные