Чтобы мое внезапное исчезновение не выглядело подозрительным, я, улучив момент, отправила Анатолию Борисовичу сообщение с просьбой вызвать меня к себе в контору. Надо отдать должное бывшему директору Фирузова, он с полуслова понимал, какого рода помощь от него требуется. Мы едва успели приняться за работу, как на столе секретарши зазвонил телефон. Подняв трубку, Анастасия Юрьевна выслушала собеседника и произнесла:

– Не беспокойтесь, я все передам.

После этого она вернула трубку на место и, с сожалением глядя на меня, выложила:

– Ваш начальник требует, чтобы вы немедленно возвращались в контору. Похоже, время стажировки закончилось. Я не совсем поняла, но, кажется, его секретарь то ли увольняется, то ли временно отсутствует, и он решил, что вы вполне готовы его заменить.

– Странно, я думала, что время обучения продлится не меньше месяца, – озабоченно протянула я.

– Не переживайте. Может, это и к лучшему. Чем быстрее вы приступите к выполнению секретарских обязанностей у своего непосредственного начальника, тем скорее адаптируетесь к работе. Жаль, что наше общение продлилось так недолго. Ну в любом случае я рада, что была вам полезна, – искренне проговорила Анастасия Юрьевна.

– Вы даже не представляете, как помогли мне, – так же искренне ответила я, имея в виду помощь в получении сведений по делу Фирузова.

Мы тепло простились. Анастасия Юрьевна взялась за работу, а я отправилась домой переваривать новости, полученные от секретарши.

Из ее рассказа я сделала вывод, что единственно возможным объектом для шантажа является помощник управляющего фирмы «Самострой» Виктор Ущепов. Во время совместного обеда Анастасия Юрьевна призналась, что хорошо помнит Дениса Фирузова. Он проработал в фирме примерно шесть месяцев. И почти все это время он был кем-то вроде правой руки у Ущепова. Причем на должность эту его назначил сам Ущепов. По документам Фирузов числился помощником начальника снабженцев. Но пробыл на этом месте около месяца, а потом Ущепов подтянул его к себе. За какие такие особые заслуги? Подобной информацией Анастасия Юрьевна не владела. Зато точно знала, что Ущепов и Фирузов встречались не только на объекте, но и в непринужденной обстановке. Та же Людочка из отдела кадров не раз упоминала о том, что видела мужчин вместе в кафе и даже в каком-то ночном клубе. Эта же информация доходила до Анастасии Юрьевны и из других источников. Любопытно то, что последнее упоминание о Фирузове было совсем свежим.

Три месяца назад ее начальник вызвал к себе Ущепова для беседы. Разговор происходил при открытых дверях, поэтому Анастасия Юрьевна слышала его дословно. «Самострой» получил большой заказ на строительство нового коттеджного поселка, и мужчины обсуждали технические детали предстоящей работы. Управляющий обсуждал с Ущеповым кадровые вопросы. Последнее время дела фирмы шли не ахти, и кое-кто из сотрудников уволился. Прежде чем начинать работу по новому объекту, необходимо было пополнить ряды сотрудников. В числе прочих управляющий предложил пригласить Фирузова снова поработать на «Самострой». К великому удивлению Анастасии Юрьевны, Ущепов был категорически против этой идеи. Она полагала, что Ущепов и Фирузов приятельствуют, и ей было непонятно, почему помощник управляющего не желает приглашать своего друга. Именно поэтому она и запомнила этот разговор. Чем закончилась беседа в тот раз, секретарша не знала. Спешные дела не дали возможности дослушать разговор до конца. Но в чем она была точно уверена, так это в том, что на новом объекте Фирузов не появлялся.

Понятное дело, только по этим данным я не могла с уверенностью утверждать, что Ущепов попался Фирузову на крючок. Но это было уже кое-что. Теперь оставалось вытащить всю подноготную Ущепова, и можно будет отправляться к нему для более подробной беседы. Все в тот же обеденный перерыв Анастасия Юрьевна под большим секретом сообщила, что в прошлом у Ущепова были проблемы с законом. В чем точно они состояли, никто на фирме не знал, включая директора, но слухов ходило много. Поговаривали даже, что Ущепов судимый. Анастасия Юрьевна выразила сомнение на этот счет. Не верилось ей, что управляющий «Самостроя» возьмет себе в помощники хоть и бывшего, но все же уголовника. А вот я была готова поверить такому раскладу.

Я решила воспользоваться помощью моего давнего приятеля, Андрюхи Мельникова, и проверить, насколько сильно отличаются вымышленные факты от реальности. Андрюха трудился в рядах доблестных правоохранительных органов. Его рабочий день был ненормированным. По его собственному высказыванию, у полицейского неделя вмещала в себя не семь, а девять дней, и сутки его состояли из сорока восьми часов. По крайней мере, если мерить не часами, отсчитывающими минуты обычного среднестатистического гражданина, а количеством запланированных и выполненных за определенный период дел.

Мне повезло: Мельников оказался на месте, а не на выезде, дома у какого-нибудь алкаша, порезавшего соседа. И голос его звучал бодро и даже приветливо. Честно говоря, мне было немного боязно услышать в трубке знакомое «Мельников у телефона», сказанное хоть и официальным, но участливым голосом. А потом следить за сменой этого самого тона на ледяное равнодушие. Дело в том, что мы с Мельниковым находились в контрах. Вернее, это он объявил, что знать меня не хочет и чтобы я напрочь забыла все его координаты и больше никогда, ни под каким предлогом не смела давать о себе знать. В подобном положении беспрецедентного остракизма я оказалась впервые. И если уж быть до конца честной с самой собой, то попала я в это положение исключительно по своей вине. Я бы даже сказала – глупости. Андрюхин бойкот длился ни много ни мало две недели. За это время я звонила ему всего лишь третий раз, но, судя по тому, как прошли две предыдущие беседы, рассчитывать на то, что Андрюха внезапно сменил гнев на милость, было верхом самоуверенности.

А виной всему был мой безудержный язык. Две недели назад мне, как это частенько случается, понадобилась Андрюхина помощь. Профессиональная, естественно. Я пришла к нему в кабинет и выложила суть своих затруднений, на что получила ответ, вернее, не ответ, а совет: не мешать серьезным людям работать и не путаться у них под ногами, отвлекая от дел действительно глобальных. Мне бы промолчать, ведь видела, насколько Мельников измотан. И о сложностях по последнему делу тоже знала. А вот, поди ж ты, не сдержалась. Подвел меня язык мой, ох как подвел. С невинным видом глядя на Мельникова, я вежливо так спросила:

– Что, сложное дело? Висяк?

Мельников подозрительно посмотрел на меня, ожидая в ответ чего угодно, только не вежливости.

– Да уж, не из легких, – продолжая смотреть на меня с опаской, согласился он.

– Ничего, вам любое дело под силу. Вы ведь команда. Глобальные дела для специалистов вашего уровня – это раз плюнуть, верно? Это же не вы в прошлом году упустили маньяка, терроризировавшего весь город на протяжении четырех месяцев. И не вы сорвали тщательно спланированную операцию работникам отдела по борьбе с организованной преступностью. И конечно же, не вы буквально месяц назад, пытаясь задержать вора-рецидивиста, подстрелили ни в чем не повинную девушку. Это были какие-то другие полицейские, правда? Нет! Это была глупая, несерьезная девочка, путающаяся у солидных людей под ногами.