Надежда Ивановна сняла с головы нарядный платочек, опустилась на ступеньку крыльца, села рядом с мальчиком.

— Утомился, бедненький?

Мальчик смотрел на нее, обиженно молчал.

— Давай мне кетмень, я помогу.

Мальчик не двинулся с места, молча сидел. И вдруг он порывисто кинулся к женщине, заглянул в глаза, спросил ее:

— Почему они сказали, что я чужой? Это правда?

Она обняла мальчика.

— Ну что ты выдумал? Ты же мой сынок. Мой. Чей же еще?

Юра успокоился, взял кетмень и пошел в сад, с новой силой начал пробивать канавку в твердой земле.

Надежда Ивановна стояла на крылечке и грустно смотрела на Юру.

В воскресенье днем Юра вбежал с улицы во двор, помчался к дому.

На веранде за столиком сидели Надежда Ивановна в новом платье и доктор в парадном костюме. На столе стоял торт и бутылка шампанского. Доктор разливал вино в бокалы.

Надежда Ивановна смутилась, усадила мальчика за стол, сказала ему:

— Выпей за наше счастье, сынок. Дядя Кира останется у нас и будет жить с нами.

— Я люблю твою маму, — сказал Кирилл Николаевич. — И буду твоим отцом. Ты хочешь, чтобы у тебя был отец?

Мальчик растерянно смотрел на мать и на Кирилла Николаевича. Он не сразу понял, что произошло в их доме. И вдруг страшная догадка осенила его: мать выходит замуж! Он порывисто выскочил из-за стола, бокал опрокинулся, на скатерть разлилось вино.

Поздно вечером мальчик лежал в постели в своей комнатке, а Надежда Ивановна сидела на краю его кровати, ласково говорила:

— Ты на меня сердишься, Юра?

Юра молчал.

— Довольно нам жить сиротами. Кирилл Николаевич хороший человек. Он тебя любит и станет твоим отцом. У всех мальчиков есть отцы, теперь и у тебя будет папа. Ты любишь Кирилла Николаевича?

— Не выходи замуж, мама. Жили с тобой одни и проживем, никого нам не нужно.

Надежда Ивановна горько улыбнулась.

— Глупенький ты мой! Я тебя всегда буду любить, что бы ни случилось. Слышишь, сынок?

Юра отвернулся к стенке, затих.

Мать заплакала, прижалась к нему.

Утром Юра шел в школу. Грустно было у него на душе, он все еще думал о том, что произошло в эти дни в его семье.

В переулке навстречу ему вышла та женщина, которая спорила с Кириллом Николаевичем у калитки.

— Подойди ко мне, мальчик, — поманила она пальцем.

Юра остановился, удивленно смотрел на женщину.

Женщина таинственно оглянулась по сторонам и, наклонившись к мальчику, зашептала в лицо:

— Тебя жестоко обманывают, Юрочка. Надежда Ивановна для тебя совсем чужой человек. Тебе, миленький, грех называть ее матерью.

— А ну вас! — крикнул мальчик. — Пустите!

Женщина крепко держалась за его рукав и продолжала шептать:

— И Кирилл Николаевич не может быть твоим отцом, все это обман, не верь им. Твоя настоящая мать умерла, а Надежда Ивановна — ее сестра, взяла тебя маленьким на воспитание и незаконно назвала своим сыном.

— Пустите меня! — вырвался Юра.

Но женщина крепко держала его:

— А твой отец живет в Москве. Геолог он, много путешествовал. Зовут его Семерихин Герман Агапович. Он приезжал за тобой, когда ты был маленький, а его обманули и не дали тебя.

Пораженный страшной новостью, мальчик с ужасом смотрел на женщину, не знал, что сказать. Наконец он затопал ногами и закричал:

— Это неправда! Зачем придумываете? Неправда!

— Все правда, мальчик. Запомни, как родного отца зовут: Семерихин Герман Агапович. И живет он в Москве. Ступай себе с миром.

Но мальчик теперь не убегал, стоял на месте, как пораженный громом. И вдруг истерическим голосом завизжал:

— Вранье собачье! Неправда! Неправда!

От этого крика проснулся Димка.

— Ты что, чудик? Боишься темноты?

Юра соскочил с койки, ошалело смотрел на товарищей.

— Бежать отсюда надо, — наконец сказал он ребятам.

— На кой ляд? — спросил Мишка.

— Отца искать. Я знаю фамилию и имя с отчеством.

— А мне и с отцом не сладко живется, — тяжело вздохнул Мишка. — Пьяный на улице валяется, вечно в милицию попадает, с матерью дерется и всякими словами обзывает. Стыдно мне жить с таким, третий раз убегаю из дома.

— Ты большой, мог бы за мать заступиться, — сказал Юрка.

— Подрасту еще малость и дам батьке сдачи. А что, если он дерется?

— Тише вы, психи, — зашипел на них Димка. — Спать мешаете.

Мальчики пошептались и замолкли, Потом Юра встал, пошел на цыпочках к окну. Кто-то тоже зашлепал босыми ногами, встал рядом с Юрой. Это был Димка. Оба легли грудью на подоконник, стали смотреть вниз.

— Высоко, — сказал Димка. — Враз голову расшибешь об камни.

— А как ищут людей, если знают фамилию? — спросил Юра.

— Очень даже просто. Подойдешь к справочному бюро и спросишь, где, мол, такой-то живет. Там сразу скажут, какая улица и номер дома с квартирой. А кто такой твой батька?

— Не знаю, — пожал плечами беглец.

Утром после физкультурной зарядки беглец подошел к воспитателю Григорию Романовичу.

— Как тебе спалось, Сережа? — спросил Григорий Романович. — Я правильно тебя назвал? Не ошибся?

Мальчик опустил голову, насупился.

— Неправильно, — сказал он. — Я неправду вам написал в записке.

Григорий Романович не выразил никакого удивления, спокойно спросил:

— Историю про верующего отца сам сочинил?

— В поезде слышал, один дяденька рассказывал.

— Как же тебя на самом деле зовут?

— Юра, — сказал мальчик, поколебавшись.

— Хорошее имя. Ну, что же, Юра, пойдем к Людмиле Васильевне. Там и расскажешь всю правду.

Людмила Васильевна и Григорий Романович сидели в кабинете в непринужденной обстановке, слушали признание мальчика.

— Эта женщина сказала мне, как зовут отца, — сказал Юра. — Семерихин Герман Агапович. Помогите узнать его адрес.

— Да, может, она все выдумала? Вздорные люди наболтали, а ты и поверил?

— Разве нельзя верить людям? — буркнул мальчик.

— Нужно верить, если говорят правду.

— А как узнать, где правда, а где обман?

— Ты прав, Юра, можно и ошибиться. И все-таки я предпочитаю верить людям.

— Вот и я поверил.

— Если ты вспомнил имя отца, наверное теперь вспомнишь, из какого города приехал?

— Разве не все равно, — насторожился мальчик. — Мне нужно искать отца, а вы про город.

— Не хочешь поверить нам до конца? — спросил Григорий Романович. — Сам же сказал, что людям надо верить.

— Не хотите искать, я сам найду, убегу от вас.

Людмила Васильевна дружелюбно улыбнулась мальчику.

— Ладненько, Юра, мы поищем твоего отца. Только это дело не одного дня, придется тебе пожить у нас. Иди в группу.

Когда Юра вышел, Людмила Васильевна сказала Григорию Романовичу:

— Попробуем, поищем этого Семерихина Германа Агаповича.

— А не врет мальчишка?

— Не думаю.

— Почему же он так упорно не хочет сказать,