трава. Действительно похоже на стену гаража. Подтянулся, перебросил тело на другую сторону. Спрыгнул. Под ногами захрустела кирпичная крошка. Но среди серых и красных обломков были рассыпаны зеленые стеклянные шарики.

— Смотри, какой! — гордо сказал Эмиль, тыкая рукой в полумрак. — Жалко вывести отсюда нельзя!

— Ха... — я задумчиво почесал нос, разглядывая транспортное средство. — Это и есть краулер?

— Это «Камчатка-12», — сказал Эмиль, шагая к странной желто-черной конструкции. Колес у этой штуки не было. Больше всего это было похоже на багги, которую вместо колес поставили на четыре сложносуставчатые шестипалые лапы. — Он даже по стенам может ходить. Жаль, в серию не запустили...

— А на каком топливе она передвигается? — с любопытством спросил я, становясь рядом с Эмилем.

— Аккумулятор, — Эмиль указал пальцем на черный значок, похожий одновременно и на радиационную опасность, и на биохазард. — Заряд закончится, перестанет работать. А пока пользуемся, когда получается. Вообще непонятно, почему он тут работает. Тут столько техники поломалось само по себе, что...

— Летяга, дышло на три часа! — раздался сверху громкий окрик Лады. — Ты же сказал, тут чисто?!

Эмиль, не рассуждая, отшвырнул меня к кирпичной стене, и сам немедленно упал и откатился в сторону. Что-то темное просвистело над тем местом, где мы только что стояли. Треугольная тень поднималась из пыльного правого угла.

Воздух сгустился, стало темнее, как будто во время солнечного затмения. И похолодало.

Раздался громкий звук, как будто кирпич ударился о металл. Треугольник дернулся в сторону шума, а рядом со мной приземлились высокие ботинки Лады. И сама она немедленно упала на кирпичную крошку.

— Заррраза... — с чувством прошептала она. — Клим. Слушай сюда. Передвигаться только ползком, достань тазер, держи наготове, понял?

— Так точно, — отозвался я и потянулся к креплению шокера.

— Как только скомандую, херачь! — прошептала она, нашаривая рукой обломок кирпича поувесистее.

Глава 12

Ничего не дается сразу, необходим опыт, практика. Теория, собственно говоря, тормозит практику.

Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»

— Давай!!! — заорала, с силой швырнув кирпич в ржавую створку ворот Лада. Я нажал на спуск одновременно с ее криком. Тонкие электроды рванулись вперед, в сторону треугольной тени и, кажется, утонули в этом существе. Раздался раздирающий уши вой пополам с электрическим треском. Да нет, не может же это быть такой мощный тазер... Треугольный силуэт сломался, заклубился грозовым облаком, из него во все стороны полетели крупные искры.

— Не вдыхай это! Не вдыхай! — завопила Лада. О чем она вообще? Я закрутил головой. От бывшей треугольной штуки по полу, покрытому кирпичной крошкой и стеклянными шариками расползались длинные языки черного дыма. Я задержал дыхание и попытался подняться. Но крепкая рука Лады ухватила меня за плечо и ткнула лицом в пол.

И тут началось настоящее светопреставление. Что-то грохотало, что-то свистело над нашими головами, трещало и выло. Казалось, что мы находимся в эпицентре смерча, не меньше. Весь пол заволокло этой черной дрянью, легкие горели огнем, но я стоически терпел. В кирпичную стену прямо надо мной воткнулся покореженный кусок ржавого металла.

Все стихло как-то одним махом. Раздался мелодичный звон. Что-то забарабанило по спине, будто сверху падал крупный град. Я из последних сил держался и не дышал, наблюдая, как последние струйки черного дыма втягиваются в дальний угол.

Рядом зашевелилась Лада.

— Отбой воздушной тревоге... — проворчала она, поднимаясь на ноги. — Клим, ты молодец.

Она протянула мне руку, помогая встать. С моего комбинезона на кирпичную крошку посыпались стеклянные шарики. Такие же, какими тут все и так было усыпано во множестве.

— Что это за штука была? — с шумом выдохнув воздух, спросил я. — Как там ты его назвала? Дышло?

— Летяга, тебя не зацепило? — пророкотала Лада, бросаясь ко все еще лежащему на полу Эмилю. Тот заворочался и застонал. Живой. Ну и то хлеб...

Он приподнялся, опираясь на руки. Из его носа крупными каплями полилась кровь. Эмиль тяжело заперхал, отплевываясь.

— Чуть-чуть, — прохрипел он. — Жить буду...

— Летяга, ты идиот? — зарычала она, ухватив Эмиля за воротник. Приподняла, тряхнула. — Ты чем смотрел вообще?

— Так не было же здесь раньше дышла, — Эмиль снова тяжело закашлялся. — Попрыгунчики были, но откочевали... Я подумал...

— Подумал он, — зло буркнула Лада и сплюнула. Отпустила красно-оранжевый воротник, и Эмиль рухнул обратно на пол. Уперся руками и зашелся в приступе кашля.

— Эмиль, может тебе помощь нужна какая? — тревожно спросил я, глядя как он выплевывает кровь.

— Оклемается, — безжалостно сказала Лада, подходя к краулеру и забираясь на водительское сидение. — Давайте в седло, нечего рассиживаться. Время!

«Ах да, — вспомнил я. — Время... На территории „границы тридцать два“ можно находиться условно без последствий только строго определенное время. И каждый раз оно меняется. Кстати, сколько это?»

Я запрыгнул в открытую кабину краулера и протянул руку пошатнувшемуся Эмилю. Которому на ноги подняться удалось, но выглядел он откровенно так себе. Взгляд такой... Затуманенный. Как будто в шоке. Лицо перемазано кровью, хотя повреждений не видно.

— Это ты вдохнул ту черную дрянь? — спросил я.

— Ага, — прохрипел он, перебираясь через бортик.

В овальной кабине краулера предусматривалось только одно кресло — для водителя. Остальная ее часть явно была рассчитана на груз, а не на людей. Так что никаких сидений там не было, даже банальной скамейки. Сидеть приходилось прямо на полу и держаться за бортики.

Раздался негромкий гул, шестипалые лапы пришли в движение, и странная машина поползла вперед.

— Пригнитесь, — негромко скомандовала Лада, когда мы краулер приблизился к покореженным воротам гаража. Но я и без команды уже видел. Все открытое пространство было затянуто тонкими серебрящимися на свету нитями. Вроде паутины. Желтый корпус машины рвал эту преграду с едва слышным звоном.

— Ты как? — тихо спросил я Эмиля.

— Нормально он, — вместо него ответила Лада. — В следующий раз будет внимательнее. А ты, Клим, тоже запоминай. Здесь нельзя ни к чему привыкать. Как только начинаешь ходить по «тридцать второй» как по бульвару Бехтерева, тебе тут же прилетит ответка. Понял?

— Понял, — хмыкнул я. — Чего же тут непонятного?

Мы все замолчали. Движение краулера больше всего напоминало крокодила. Кабину плавно качало из стороны в сторону,