Едва стемнело, бегу в каморку за шубой. Радуюсь, что Михи нет. Одеваюсь, выскакиваю за флигель и бегу прямо к лесу. Снова начинается дождь, дует пронзительный ветер. Совсем скоро, чувствую, как пронизывающий холод заполняет меня от кончиков пальцев, пробирается к голове и груди.

Не уйду далеко. Ох, не уйду. К утру же замерзну в кустах.

Мокрая, холодная, понимаю, что проиграла. Останавливаюсь возле кустарника и медленно оседаю на землю. Снова плачу. Слез много, они никогда не кончаются. Реву навзрыд. Возвращаться совсем не хочу, но и бежать некуда. И вдруг слышу из-за спины:

— Хэй! Не реви мамонтом!

— Каким еще мамонтом?

Голос показался мне ласковым, потому и откликнулась.

— Что ты там делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

Девушка как будто опешила. А я… Всхлипнула и разрыдалась. За спиной послышался шорох, и я закрылась руками. Вдруг легкое касание за плечо. Оглядываюсь и… Невероятно! Голубые глаза в окаймлении темных ресниц, пухлые губы, небольшой нос. Я смотрела на незнакомку, будто смотрелась в зеркало. Не удержалась, протянула руку, чтобы потрогать видение. Горячая-то какая, а! Внутри внезапно растекся жар, голова закружилась и затошнило. На миг потемнело в глазах.

Миг. Какой-то миг и что-то вокруг изменилось. Снег исчез, и стало так жарко, словно Лея летом в зените. При том, что вокруг темнота. Что произошло? Где незнакомка?

— Эй… — тихонько кричу. — Вы где?

Но вокруг лишь тишина. Медленно поднимаюсь, заслышав какой-то шорох. Словно кто-то идет вдалеке, под ногами хрустят сухие прошлогодние ветки. Шум усиливается, и это меня очень пугает. Где я? Кто я? Что делаю здесь? Кто там в кустах приближается?

Не задумываясь, снимаю с себя тяжелую мокрую шубу и шапку и оставляю их возле куста. Почему я в этом, когда такая жаркая ночь? Но без лишних вещей будет легче бежать, если грозит опасность. Потихоньку сдвигаюсь в сторону от шума подальше. Вдруг слышу протяжное:

— Рыбка! Котеночее-к! Ты где? Какого черта, а! Вот куда она подевалась? — уже злится какой-то мужчина. — Евик! Может, хватит так мерзко шутить? Решила меня проучить?

Кого он зовет? Кто это Евик? Он кто такой? Выйти и сказать, что заблудилась и попросить помощи? Но почему-то хочется быстрее отсюда сбежать, куда угодно, лишь бы ни с кем не встречаться.

— Я же найду тебя… И ты себе даже не представляешь, что с тобой сделаю!

Ветерок доносит странный приторный запах чего-то сладкого, и в носу сильно свербит. Я вдруг громко чихаю и замираю, когда совсем рядом раздвигаются ветки.

— Вот ты где, малышка! Решила надо мной подшутить? Хочешь немного развлечься?

Мужское лицо мне совсем незнакомо. Темные волосы и щетина, улыбка и взгляд, в которых читается похоть, не нравятся. Я шагаю назад подальше от рук, которые незнакомец тянет ко мне, и он вдруг удивляется.

— Евик? Что-то не так? Ты обиделась?

— Вы кто?

— В смысле?

Еще шажочек назад.

— Евик! Хорош шутить! А то я тоже шутить умею.

— Простите… Но я вас не знаю.

— Серьезно? Ха-ха, — как-то странно хихикнул мужчина. — Смешно. Ну, давай познакомимся. Я — Эрик. Твой любимый Эрик Лавье. А тебя как зовут?

— Я… Я не знаю, — тихонечко прошептала.

— Как не знаешь?

Кажется, мой ответ его удивил. В мужских глазах вспыхнули искры сомнения, но потом они хитро прищурились.

— Ну… Придется тогда заставить тебя все вспомнить, милашка.

Когда он внезапно кинулся на меня с распахнутыми объятьями, я испугалась до жути. Что-то глубинное, непонятное вдруг полыхнуло, обожгло болью и ужасом. Настолько, что отпрянула в сторону, спускаясь чуть ниже. Пригорок? Я нахожусь на холме?

— Ева! Мать твою! — выругался некий Эрик Лавье. — Не заставляй меня бегать за тобой! Ты меня злишь. Я устал.

Пришлось снова отступить на шаг. Его угрозы не вселяли доверие, да и взгляд у мужчины недобрый. Внутри будто что-то зудело, напевая об опасности. Нельзя никому доверять. Нельзя ему доверять. Одна и та же мысль билась в голове вместе с пульсом. Вдруг это насильник? Что мы делаем ночью в этом лесу? Куда-то идем? Почему этот странный Эрик Лавье меня искал и так обрадовался, когда нашел?

— Дура! — рявкнул он и совершил еще одну попытку меня схватить. — Я же тебя щаз поймаю!

Пожалуй, этого было достаточно. Я рванула вниз, побежала туда, где светились огни. Там наверняка люди. Захотелось выгадать время и осмотреться. Где я нахожусь? Быстро, как можно дальше от непонятного злого мужчины. Что он хочет от меня? Почему называет малышкой, милашкой, котеночком… Прозвища-то какие дурацкие. Почему они мне ужасно не нравятся?

Сзади послышался топот. Кажется, за мной погнались. Пришлось ускоряться. И вот я лечу не разбирая дороги, слыша позади глухой шум.

— Ты — дура, да! Ева, стой! Стой, тебе говорю! — летело вдогонку и еще какая-то брань, что постепенно заглохла.

Я так быстро бежала и даже не поняла, когда выскочила на незнакомую дорогу, покрытую чем-то черным и твердым. Показалось, раньше такой я не видела. А потом… Потом взвизгнула, когда из темноты на меня полетели два больших фонаря. Желтых, как большие чьи-то глаза, быстрых. Они меня ослепили. Я закрылась, закричала от непонятного скрежета, свиста. И… вдруг тишина.

— Черт тебя дери, девка! — спустя несколько секунд тишины кто-то выругался. — Ты кто такая? Ты что тут делаешь? Ты, бестолочь, хоть понимаешь, что я мог тебя не увидеть?

Поток ругательств был таким сильным, что я не разбирала, о чем еще говорили. Просто закрыла уши и плакала. Где я? Что вообще происходит? Как меня зовут?

— Ты кто?

— Не знаю.

— Черт тебя дери, — еще раз сказал незнакомец, вдруг схватил меня и потащил.

Попробовала вырваться, но силы вдруг испарились, ноги-руки обмякли, превратились в мягкую вату. Я затихла и уже просто смирилась с тем, что оказалась в какой-то железной клетке с прозрачным окном. Сюда же сел незнакомец. Клетка взревела, затряслась, а затем сдвинулась с места. Все быстрее, быстрее, пока не стало страшно. Я вскрикнула и закрыла глаза руками, лишь бы не видеть мелькание за окошками.

- Странная ты какая-то, — рядом буркнул тот, кто меня увез. — Надо тебя в полицию сдать.

Ну и пусть странная! И в какую-то полицию пусть! Главное, что тот, который грозился, на горе и остался.

Полиция оказалась чудным зданием с зарешеченными окнами. Необычные разрисованные кареты с мигающими синими и красными огнями, снующие туда-сюда люди в одинаковой одежде, шум, из-за которого хотелось зажать уши посильнее. Что я и сделала, и тихонько сидела все время, пока незнакомец разговаривал с лысым, внушительного вида мужчиной. Они что-то живо обсуждали, потом оба писали на тончайшей белой бумаге, посматривая на меня. В конце концов возничий железной кареты ушел, а я осталась сидеть на скамейке.