Я выпрямляюсь, и на глаза мне попадается лист бумаги, свернутый вдвое. Он лежит прямо передо мной – на рабочем столе, придавленный вычурным пресс-папье в виде медведя.

Что это?

Не помню, чтобы оставлял здесь что-то вчера.

Разворачиваю.

Похоже на какое-то послание. Записку. Я поднимаю взгляд на приемную за стеклом, и Хмельницкая спешит отвернуться. Возвращаюсь к изучению письма. Текст рукописный, он на русском, и оттого труднее разобрать буквы. Что же тут написано? «БЕ..БЫ….»

– Хмельницкая, зайдите ко мне. – Требую я, вызывая ее через переговорное устройство.

Через пару секунд девушка уже стоит передо мной, сцепив руки в замок.

– Что это? – Хмурюсь я.

– Это? – Она косится на бумажку в моей руке. – А что это? Что?

– Это я вас спрашиваю. – Отвечаю строго.

– Похоже на… – Диана вытягивает шею, пытаясь рассмотреть, – записку.

– Это вы ее принесли?

– Я? Да, то есть, нет. То есть… – Она нервно дергает плечами. – Не представляю, как она здесь оказалась.

Ее зрачки расширены, грудь высоко вздымается на вдохе и выдохе. Диана кусает губы и кажется взволнованной.

– Прочтите. – Приказываю я, передавая ей листок.

– Да, конечно. – Кивает она. Берет записку, опускает взгляд, и ее лицо вытягивается. – О…

– Читайте, читайте. – Требую я.

Диана опускается в кресло напротив меня. Облизнув губы, она принимается читать.

– БЕС… БЕСЧУВСТВЕННЫЙ МУЖЛАН. – Заикаясь, произносит по-русски.

И поднимает на меня озадаченный взгляд.

– Что это? – Морщусь я. – Что есть «бесчут..». – Трясу головой. – Что есть «мужлан»? Это…

– Это значит… мужественный. – Вдохновенно говорит Диана. – Сильный. И никого не боится. Да.

– Муж-лан? – Уточняю я.

– Да. – Уверенно кивает помощница. – Брутальный. – Поясняет мне по-английски.

– Читайте дальше.

– ТОЛСТОКОЖИЙ ЧУРБАН… – Произносит она с придыханием и бросает на меня удивленный, почти испуганный взгляд. – ЧЕРСТВЫЙ СУХАРЬ…

– Чур-бан? – Я задумчиво свожу брови на переносице. – Сухарь? Это что?

Диана сглатывает прежде, чем ответить.

– Обычно так говорят, когда хотят сделать комплимент… – она снова облизывает губы. – Когда хотят сказать, что мужчина… неуязвимый, крепкий!

– Как засохший хлеб?

– У нас так и говорят. – Активно кивает Хмельницкая. – Это старые слова, так говорили еще наши предки. – Заверяет она.

– Интересно. – Хмыкаю я. – А дальше?

– ДУМАЕШЬ, ТЫ ВАЖНЫЙ ПЕНЬ… А НА ДЕЛЕ ИЗВЕРГ. И ВЫПЕНДРЕЖНИК… – Ошеломленно читает Диана. – Тут еще восклицательные знаки…

– Выпин… выпин… что? – Я едва не ломаю язык, пытаясь повторить за ней.

– О, это… тут говорится о вашей… солидности. – Почесав затылок, поясняет она на английском. – Что вы такой… такой… мощный… как скала!

– А «пень» разве это не…

– Это как гора. – Хрипло говорит Диана. – Больша-а-ая гора.

– А «ис-верк»?

– Это профессионал своего дела. Видите? Тут написано: «На деле». Деловой, значит.

– Я думал, что… – С сомнением произношу я.

– Если надумаете остаться у нас надолго, вам понадобятся курсы углубленного русского. – Неловко улыбается девушка. – А еще вы давно не практиковались, в этом все дело.

– Так, а… тут что? – Я наклоняюсь и через стол указываю на последнее предложение.

Хмельницкая краснеет до состояния спелого помидора.

– Тут… э…

– Ну, читайте же! – Тороплю я.

– ОТШЛЕПАТЬ БЫ ВАС… – неохотно произносит она. – Думаю, это значит, что…

– Кажется, я догадываюсь. – Говорю я.

– Похоже, у вас появилась поклонница, господин Линдер. – С улыбкой заявляет Хмельницкая. – Цветы для сотрудниц журнала сработали. И даже слишком.

Ее глазки бегают, пальцы лихорадочно сминают записку, пытаясь скрыть от меня ее содержание. Кажется, она догадывается, от кого это послание.

– Дайте сюда. – Я протягиваю руку. Забираю послание, прячу в карман пиджака. – Вы видели, чтобы кто-то входил в кабинет в мое отсутствие?

– Возможно, уборщица? – Пожимает плечами Хмельницкая.

Только поклонниц среди технического персонала мне не хватало.

– Ладно. Можете быть свободны. – Выдыхаю я.

Она встает и торопливым шагом удаляется к двери.

– И, Хмельницкая.

– Да? – Оборачивается девушка.

– Не забывайте о кофе. – Напоминаю я.

– Конечно. – Кротко отвечает она и выходит из кабинета.

Я достаю записку, вновь пробегаю по ней глазами и убираю в карман. Интересная ситуация вырисовывается.

Убрав со стола дипломат, открываю лэптоп и застываю, потому что вижу на дисплее следы от губной помады. Кто-то поцеловал экран моего гаджета в мое отсутствие!

И этот кто-то пользуется ярким оттенком сиреневого. Таким же, какой был вчера на губах моей помощницы.

Я поднимаю взгляд на приемную за стеклом.

«Похоже, вы что-то не договариваете, Хмельницкая», – прищуриваюсь я.

Диана

– Вот это ситуевина! – хохочет Катюха в трубку.

– Я думала, ты меня поддержишь.

– Конечно, я тебя поддерживаю! – Ржет она. – Написать боссу, что хочешь его отшлепать? Высший класс!

– Вообще не смешно. – Ворчу я.

– Представляю лицо Мистера Стояка в тот момент, когда он прочитал это!

– Да он не… – я сползаю по креслу, чтобы Линдер не увидел, как я трещу по телефону, пока он изучает бумаги, попивая свой кофе. – Прекрати ржать!

– Как он отреагировал, вообще? Не хочет отшлепать тебя в ответ?

– К счастью, не понял, что это от меня. Пусть думает, что от какой-то другой сумасшедшей.

– Ты не сумасшедшая, ты слегка влюблена, Хмельницкая!

– Чего? – Возмущенно тяну я, приподнимаясь.

– Да брось, я тебя понимаю. Грех не втрескаться в такого шефа!

– Какой «втрескаться»? Да я… я его терпеть не могу!

– Значит, просто влечение? – Не унимается подруга. – Тебя влечет к нему? Да? Скажи-ка тогда, ты уже представляла, как вы с ним…

– Кх-кхм! – Кашляю я, выпрямляясь. По коридору в сторону моего стола движется Жанна. – Да-да, я передам. Конечно.