заключения. Если в домах дисциплины Гента, Брюгге, Антверпена или Брюсселя насчитывается около сотни мест, то в новых пространствах тюремного заключения конца XVIII века (в исправительных домах) количество заключенных варьируется около цифры 400. Так, в мужском доме города Брюгге (Rasphuis) в 1739 году было около двадцати мужчин, а в 1772 году их уже 90270. То же самое в двух исправительных домах в XVIII веке, особенно после 1750 года.

Получается, что исправительные учреждения не сразу заменили городские дома дисциплины, но какое-то время сосуществовали с ними. Провинциальные исправительные дома полностью заполняются в 1770‐х и 1780‐х годах, затем их население снижается в 1790‐х годах, во время революционных волнений к концу Старого режима.

Заключенные под стражу становятся таковыми по решению властей в соответствии с двумя принципами: либо по запросам, поступающим от отдельных лиц, чаще всего семей, к городским властям (bottom-up: снизу вверх), либо через прямые указания политических или судебных властей (top-down: сверху вниз). Можно констатировать, что количество заключенных, содержащихся под стражей по просьбе частных лиц, в новых исправительных учреждениях постепенно снижается: идет переход от более чем 50% запросов в дисциплинарных домах Гента и Брюсселя в первые две трети XVIII века к меньшей цифре, до около 20–30%, в исправительных домах (correctiehuizen) Гента и Вильворде между 1772 и 1795 годами271.

В действительности их население было гораздо более многочисленным, а прирост в основном связан с заключением в них девиантных личностей и злоумышленников по решению властей. Преобразование этих пространств позволяет увеличить улов девиантного населения, при этом полностью посвятив систему заключения под стражу запросам от частных лиц. Другими словами, в 1770‐х годах процесс «дисциплинаризации» снизу сопровождается процессом «дисциплинаризации» сверху. Новые исправительные дома позволют властям сажать в тюрьму больше осужденных. Эти новые пространства тюремного заключения сочетают в себе традиционные дисциплинарные ограничения свободы и новые формы заточения под стражу.

Распределение заключенных в зависимости от их пола также дает информацию об эволюции практик тюремного заключения. Снижение количества женщин, содержащихся в новых исправительных домах, связано с заметным увеличением числа лиц, осужденных судами, в основном мужчин. Что же касается распределения по возрасту, то разрозненные данные, собранные для различных институций272, выявляют два феномена. Во-первых, в домах дисциплины очень велико присутствие молодежи273. Половина задержанных моложе 20 лет, а треть – от 20 до 30 лет. Там, где, согласно данным, имеет место разделение по полу, заключенные мужчины оказываются моложе (60% из них менее 20 лет), в то время как многим женщинам уже от 20 до 30 лет (40%). В исправительных же учреждениях зато средний возраст заключенных увеличивается, доминирующей категорией становится возраст от 20 до 30 лет, а средний возраст мужчин, как правило, приравнивается к возрасту женщин. Это еще раз указывает на то, что судебные репрессии в основном нацелены на взрослых мужчин (в возрасте от 20 до 39 лет) и вызывают старение населения узников из‐за более длительных сроков заключения, чем в домах tuchthuizen. Следует также отметить, что как в домах дисциплины, так и в исправительных учреждениях большинство заключенных как мужчин, так и женщин происходят из текстильного и сельскохозяйственного секторов, то есть тех, которые доминировали и затем находились в кризисном состоянии274 в двух провинциях Фландрии и Брабанта в XVIII веке.

Официальные причины тюремного заключения сложны. Тем не менее сравнение четырех домов дисциплины и двух исправительных домов позволяет выявить основные формы поведения, на которые направлено заключение под стражу. Случаи Брюгге и Брюсселя подтверждают, таким образом, два классических вывода о гендерном разделении среди девиантных форм поведения, ведущих к лишению свободы275. Первой причиной задержания среди мужчин были кражи, а среди женщин – сексуальные преступления, в качестве следующих причин затем добавятся общественные беспорядки, дезертирство и отказ от работы. Как показал Спиренбург, говоря о городах Республики Соединенных провинций, или северной Германии, несмотря на то что дома дисциплины были учреждены городскими властями, не руководствуясь уголовной логикой (не преследуя цель покарать преступников. – Примеч. пер.), они, однако, функционировали затем как учреждения в распоряжении правосудия для наказания других правонарушений276. Возведение исправительных учреждений в Генте и Вильворде не меняет распределения заключенных по гендерному типу. Нарушения морального порядка (сексуальные девиантности, проституция) участились, так же как и содержание в тюрьме бродяг277. Появляются также заключения в тюрьму политических оппонентов в рамках беспорядков в конце Старого режима (Брабантская революция 1787–1789 годов, Французская революция 1789–1795 годов).

На продолжительность содержания под стражей могут влиять многие факторы. В XVII веке длительность заключения может не уточняться, в частности, для случаев содержания под стражей по просьбе частных лиц, которое может продолжаться до момента полного исправления заключенного, когда его сочтут достаточным. Указанные же сроки едва ли превышают 5 лет. Однако в XVIII веке приговоры уже удлиняются. В дисциплинарных домах Гента и Брюсселя можно найти приговоры сроком до 25 лет или даже пожизненно. Только лишь с указом от 10 октября 1774 года австрийским правительством во время открытия исправительного дома в Генте власти наконец обязали каждую уголовную юрисдикцию уточнять срок предписанного приговором наказания. Становится ясно, что дома дисциплины обычно подразумевают короткие наказания или же тюремное заключение неопределенного срока, в то время как исправительные дома расширяют палитру наказаний, даже если последние длятся в среднем от одного до шести лет. На практике же различные причины могли ускорить освобождение заключенных: хорошее поведение, болезнь, вступление в брак или в армию, прошение о помиловании278. Эти меры, изначально оставленные на усмотрение директоров или городской администрации, все больше контролируются затем центральным правительством посредством практик помилования от лица на уровне власти суверена279.

Наконец, что касается пространственной организации этих мест, наблюдается перемещение институций. Если дома дисциплины были вписаны в самое сердце городских центров, то исправительные дома нуждаются в земельном участке вокруг них или же в больших зданиях и поэтому располагаются в пригородах или даже на городских окраинах. Дом в Генте построен по новаторскому280 плану на юге города, а дом в Вилворде расположен в 15 км от Брюсселя, в бывшем дворце, подаренном правительством. Оба дома расположены недалеко от развитой водной артерии.

2. СМЕНА ПЕРСПЕКТИВЫ: ПРАКТИКА ИНТЕРНИРОВАНИЯ В ГОРОДСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ (СЛУЧАЙ БРЮГГЕ)

Создание специализированных институций тюремного заключения не устраняет тем не менее разнообразия мест и структур индивидуального заточения. Мы показали, что, как и в других регионах281, власти городов в Нидерландах рассматривают запросы об индивидуальном интернировании по просьбе частных лиц