Я убивал всеми возможными способами.

Вырывал глотки, подрубал ноги, отсекал пытающиеся дотянуться до меня руки, вспарывал животы, сносил головы, резал, кромсал, работал, как мясник.

И единственное, что я при этом ощущал, было чувство животной радости и глубочайшего удовлетворения! Я был всепоглощающе счастлив!

Сколько это длилось, я не помню.

Когда закончилось — не знаю.

* * *

Я сидел на земле, с ног до головы залитый желтой, гнойной жижей.

Вокруг было что-то невообразимое. Повсюду валялось то, что осталось от зеленых. Живых видно не было.

Что со мной произошло? Это все сделал я? Где Иван? Неужели я и его?..

— Эй, Ярик, дружище, ты — это уже ты?

Иван осторожно выглядывал из-за угла дома.

Я кивнул.

Иван двумя прыжками подскочил ко мне и пристально посмотрел в глаза:

— Да. Это снова ты. А я, знаешь ли, испугался очень. Веришь? Тварей этих не боялся ни черта, а вот тебя испугался. Да и думаю — что мешаться-то под рукой, зашибешь еще ненароком. Вот и спрятался…

— Это все я сам, один? — Я обвел взглядом растерзанных зеленых. Бойня. Клочки мяса. Оторванные конечности.

— Сам я одного только и уложил, да и то случайно. Все ты, родной, постарался. И даже спрашивать не хочу, как это у тебя вышло…

— Если бы я сам это понимал… — Мне вдруг стало жутко. То, что я сделал, выходило за пределы человеческих возможностей.

— Читал я про берсерков и даже видал парочку современных в действии, но то, что творил ты… Такое бы ни одному берсерку в самом страшном кошмаре не приснилось!

Я молчал.

— Вот смотри, — продолжил Иван. — Берсерк — ты знаешь, откуда это слово пошло? Старонорвежский. Бер — это значит «медведь» или «голый», а серк — «шкура» или «рубашка». То есть получается, либо «медвежья шкура», либо «без рубашки».

Этот лингвистический экскурс меня почему-то вдруг развеселил. Я улыбнулся, сначала краешком губ, а потом не выдержал и расхохотался. Слишком уж это было безумно: сидеть на залитой мерзкой кровью зеленых тварей земле, разглядывать уничтоженных своими руками существ и слушать внешне очень спокойного, жизнерадостного Ивана.

Смех мой стал судорожный, захлебывающийся. Я уже не смеялся, я рыдал, рыдал в полный голос и никак не мог остановиться.

Иван деликатно отвернулся. Пока я пытался справиться с собой, он поднял рюкзак и принялся рыться в нем.

— Где-то тут было… я сунул перед выходом. А вот, выпей-ка! — Он протянул мне флягу.

Я сделал пару глотков. Коньяк. Но я выпил его как обычную воду. Желудок даже не обожгло.

— Пей еще. У тебя истерика. Это нормально. Коньяк поможет. Пей.

Я пил. Дыхание все же перехватило, и по телу прошла волна тепла.

— Спасибо.

Иван серьезно посмотрел мне в глаза.

— Это тебе спасибо. Ты спас себя и меня. Без тебя мы бы сейчас лежали тут вместо этих тварей. И наш вид был бы ничем не краше. Уж не знаю, как это у тебя вышло, но спасибо тебе! Ты просто молодец!

Я улыбнулся.

— А теперь вставай, пора уходить. Мы тут изрядно нашумели. Мало ли кто еще надумает сюда наведаться!

Я тяжело поднялся на ноги. Тело, словно после долгой болезни, слушалось с трудом. Колени едва не подогнулись.

Иван успел поддержать меня, не дав осесть на землю.

— Ничего, дойдем! Упадок сил — это нормально! Ресурсы тела тоже не беспредельны!

* * *

Мы дошли. Точнее, дошел Иван, протащив меня на себе почти всю дорогу. Ноги просто отказывались идти, моих сил хватало только на то, чтобы оставаться в сознании.

Иван умудрился так выбрать маршрут, что затащил меня на небольшую речку, протекавшую через город, и помог смыть с себя всю грязь, насколько это было возможно.

Речка, сколько я помнил, всегда была очень грязной, раньше я бы просто побоялся к ней приблизиться, а сейчас ничего, умывался с удовольствием.

Может, мне показалось, но вода в ней стала чище, хотя до кристальной прозрачности горных ручейков было еще очень далеко.

После водных процедур стало полегче. Я даже начал осмысленно переставлять ноги, чем немало облегчил Ивану задачу.

— Ничего, — бормотал он. — Медсестры в войну на себе таких здоровенных мужиков таскали, а я что, слабее молоденькой девочки с косичками? Допрем тебя, паря, не сумлевайся!

Идти до лагеря оставалось всего ничего, как вдруг Иван остановился.

— Слышишь? — спросил он.

Я прислушался. Ничего особенного слышно не было, только мерный, едва заметный гул. Потом вдалеке что-то грохнуло, и все затихло.

— Бухнуло что-то, — подтвердил Иван. — Уже не первый раз. Не хотел тебе говорить, но давай-ка лучше прибавим шагу!

Это было легче сказать, чем сделать, но, тем не менее, наше продвижение ускорилось.

Мы вышли на довольно широкий пешеходный проспект, который утыкался своим окончанием как раз в лагерь. Где-то тут уже должны появиться патрули.

— Смотри! Ни хрена себе!

Иван так резко остановился, что я уткнулся ему в плечо. Когда я, наконец, обрел возможность обозреть округу, то поначалу не понял, что так удивило моего спутника.

А когда понял, мне захотелось бежать куда глаза глядят.

Если представить себе слона величиной с трехэтажный дом, только закованного вдобавок, как черепаха, в броню с ног до головы, да еще и с передними короткими отростками, заменяющими ему руки, в которых это немыслимое существо держало здоровущее металлическое бревно величиной с телеграфный столб и время от времени со всей дури дубасило им по домам вокруг себя, разваливая их, как карточные домики, то можно понять, что я почувствовал. А когда посмотрел по сторонам более внимательно и увидел еще несколько таких же чудищ, с легкой непринужденностью обращавших остатки города в пыль, то сознание мое озаботилось только одной мыслью — куда бы так спрятаться, чтоб не нашли?

А за этими чудовищными бронированными слонами цепью двигались маленькие непонятные фигуры, которые на таком расстоянии толком разглядеть было невозможно.

— Лагерь! Надо срочно в лагерь! — крикнул Иван.

Он практически подхватил меня на руки и потащил вперед. Я старался изо всех сил хотя бы как-то облегчить ему задачу, но выходило слабовато.

Патрулей не было. Лагерь был пуст. Люди бежали, захватив с собой кто что успел. Бревна, прежде преграждавшие подходы, были сметены в сторону.

— Да уж, — удивился Иван. — Стоило отлучиться на пару часиков, и нате вам…

— Они должны были заметить этих существ раньше нас, — предположил я. — И поняли, что с ними явно не справятся. Так что лучший выход был убраться отсюда куда подальше.