Смотрела ему в спину и сама не понимала, что сейчас произошло. Неужели был еще какой-то конфликт между Янкевичем и Орловым? Шестеренке в бедной моей головушке закрутились с утроенной силой.

— Откуда ты знаешь Янкевича?

Вопрос в лоб, как только мы оказались за пределами здания. Пернатый прищурился и смотрел на свою машину, и мне показалось странным, что не в глаза, хотя обращался ко мне.

— Это не мой знакомый.

— Что тебе нужно было в клубе?

— Я не могу сказать.

Орлов хмыкает и продолжает смотреть, куда угодно, но не на меня. Это задевает. Заставляет усиленно думать о причинах такого поведения, и я должна злиться на него! Но сейчас недоумение берет верх, а еще к нему примешивается гадкое такое чувство. Вины? Хотя… С чего бы? Не я дочка судьи. И не моя совесть запачкана грязными поступками.

— Ну, конечно, — Орлов усмехается, — в тачку садись. Отвезу тебя.

Пикает сигналка, и я еще некоторое время стою, сложив руки на груди. Жду еще слов. Хоть чего-то, что побудит меня к волне злости. Вернет привычное состояние, но он молчит! Черт!

Нервно поворачиваюсь, сажусь на пассажирское и хлопаю дверью. Происходящее кажется бредом, но от шептания разного рода ругательств под нос отвлекает пиканье. Поворачиваю голову и вижу айфон птенчика на панели между нашими сиденьями. Не мое дело, вот только взгляд падает на экран. Зрение отличное. Не жалуюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Завтра в ресторане в 20:00. Встреча с Зауровыми. Ты должен быть.

Сообщение от абонента под именем Кирилл Максимович. Поворачиваю голову и вижу, что птенчик спиной ко мне стоит и небо разглядывает. Очень интересно. Почему именно имя отчество, а не папа, батя или отец? Начинаю рыться в рюкзаке, как только Орлов перестает зависать. Играть. Мне нужно мастерски играть. Вот и все. Остальные вопросы к Арсу, иначе провалюсь. Повторяю раз за разом, чтобы не сдать себя с потрохами нелепым поведением.

Вот только вновь и вновь поведение и слова пернатого сравниваю с информацией, которую мне дал брат. Не сходится. Или я начинаю искать ему оправдания?

Орлов заводит машину и берет телефон в руки. Хмурится, а я выжидаю. Кидает айфон на заднее сиденье и дает по газам. Резко. Я фыркаю.

— Когда мне нужно будет разыграть представление?

— Какое?

Опять хмурится и не смотрит на меня. Движения вроде плавные, но столько в них агрессии, что сжимаю крепче рюкзак.

— Ты хотел, чтобы я пошла с тобой в ресторан.

Мягко напоминаю, стараясь не выдавать лишних эмоций. Кивает. Ни слова не произносит.

— Так когда встреча века состоится?

— Не знаю, — говорит после некоторого молчания, — может, через неделю. Они постоянно ее откладывают.

Замираю. Отвожу глаза с его профиля и фокусирую взгляд на лобовом стекле. Это что сейчас было? Встреча завтра. Тогда за каким чертом он мне врет?

Глава 39

POV Александр

Нет ничего хуже, чем возвращаться прошлое. Именно туда меня окунает память, и чем дольше я нахожусь с сорокой, тем сильнее меня затягивает в воронку собственных эмоций. Они впиваются в каждую клетку, паразитируя по всему организму, и, в конце концов, так дают под дых, что кислород в отраву превращается, плавя легкие, как высокие температуры металл.

Сколько не вдыхаю прохладный воздух, легче не становится. Пленка на повторе крутится, проламывая мой мозг раз за разом. Да, я настолько слаб, что сейчас не могу взять себя в руки, и сорока все ухудшает. Я вижу ее. Чувствую. Пытаюсь понять, а что взамен? Я не могу сказать.

Шутом быть категорически не хочется, и я решаю завершить этот вечер. Закончить на сегодня с необходимостью находиться в ее обществе. Хорошо, что она не задает лишних вопросов. Все сухо и по делу. Мне даже кажется, что Скромная ничего в это мгновение не чувствует. Я отвожу ее к тому же месту, где забирал. Около серого хмурого здания с фонарем. Выходит из тачки и не прощается. Смотрю ей вслед. Сжимаю руль пальцами. Под грудиной буря рождается. И все это из-за девчонки, мотивов которой я понять не могу.

Когда она скрывается за поворотом, отсчитываю пару минут и выбираюсь из машины. Плевать, что райончик так себе. Незнакомая мне местность. Я хочу узнать ее секреты. Должен. Столько вопросов и ни одного ответа. Мало того, что девчонка профессиональная домушница и воровка со стажем, так она еще и Янкевича знает. Подобные связи просто так не появляются, и я, как сын судьи, это прекрасно знаю.

Ветер пробирается под толстовку, в которой я рассекаю по ночным улицам, ориентируясь на кепочку. Вот только через пару пробежек через дворы, сорока просто исчезает. Я по сторонам смотрю, все варианты считаю и просматриваю каждую тропинку, но безрезультатно. Сражаться с ней простыми методами не получается. Все просчитывает, и, наверное, моя слежка была слишком очевидной. Скукоживаясь от холода, бреду обратно к Лексусу. Сажусь за руль, но уезжать не спешу.

Все, что она делает и говорит, не просто так. Есть в каждом слове потаенный смысл. Какая-то загадка. Стучу пальцами по баранке и залипаю на фонарь. Сейчас концентрация внимания на светящемся ярком объекте помогает структурировать мысли в голове. Щурюсь и припоминаю, что именно Скромная назначила встречу. В этом безлюдном месте. Около заброшенного здания, а еще она что-то спрашивала про него. От внезапного озарения поворачиваюсь и хватаю телефон. Включаю геолокацию и пробиваю адрес. Чехова сто двадцать три. Аренда площади. Бла-бла-бла…

Загугливаю и копошусь в каждом источнике, пока не натыкаюсь на название «СтройКомБаза». Знакомое, но память не спешит выдавать результаты в отличие от всемогущей сети. Основатель строительной компании Павел Алексеевич Громов. Компаньоном числился Александр Алексеевич Аристов. Дальше ссылки ведут на статьи о провале Громова и его детища. Махинации и отмывание денег. Вот тут-то сглатываю. По вискам плетью ударяет, когда читаю дальше. Нет, эту информацию я и так знаю, но глаза бегают по строчкам. Черные буквы на мозге следы оставляют, словно на мне какой-то ненормальный маньяк опыты проводит.

Елизавета Громова найдена в бывшем офисе «СтройКомБазы». По данным следствия признана суицидницей. Не выдержала разорения компании мужа и трагедии с сыном. Повесилась. Роман Громов, надежда городского бокса, найден на крыльце здания. Избит до смерти. В крови убойная доза наркоты. Никаких свидетелей. Ничего. Голые факты, которым должен был поверить народ. Гашу экран телефона, потому что вижу имена тех, кто вынес семейке Громовых приговор. Петр Ангел — незаменимый следователь и гордость полиции. Николай Воронов — прокурор со стажем и связями. И вишенка