Благодаря предкам Рокса Вианда утратила первоначальный облик. Ядовитые дожди — не главный бич современности, хотя в широтах Тори-Эйл именно они приносили наибольше хлопот.

В каждом регионе хватало забот. Южан накрывали пылевые бури, в горах севера участились оползни, западное побережье и соседний материк страдали от цунами, на востоке отмечался повышенный уровень радиации, да еще и прибрежные низины затопило лет десять назад.

Кроме ошибок предков, у Дилена Рокса были и свои прегрешения. Он активно выступал против культа истинной Вианды — старого учения, пропагандирующего жизнь в гармонии с природой и отказ от благ цивилизации. По мнению Рокса, если это верование распространится, очень скоро планета опустеет.

Организм современного человека, выросшего в комфортных условиях, не привык сражаться с болезнями. Отбросьте медицину — и Вианде конец. Может, с простудой «истинная» сила и справится, но аппендицит магией птицепоклонников не удалить, кардиостимулятор не починить, даже зуб не вылечить!

Рокс добился того, что организациям «чудиков в перьях», как пренебрежительно называли борцов за культ, запретили устраивать собрания в городах с населением свыше десяти тысяч человек. Поскольку иных городов на Вианде не существовало, птицепоклонникам пришлось убраться в горы — подальше от ненавистного им общества.

Их лидерам такое положение вещей пришлось не по вкусу. Рокса предали местному аналогу анафемы, чем он похвалялся при каждом публичном выступлении, и окрестили врагом будущего.

Птицепоклонники проклинали его, однако Азаль Солнцеликая и ее муж, чье имя мало кого интересовало, чувствовали себя в Тори-Эйл как дома. Они крутились перед камерами, смущая гостей нарочито простой и излишне открытой одеждой, с самого утра. Азаль даже предсказание сделала, поглядывая томным взглядом на молоденького оператора и сводку синоптиков на экране за его спиной. Она сообщила, что Вианда отказывается принимать Дилена Рокса, а потому буря помешает его погребению и превратит церемонию в фарс.

Экстрасенсом красотка в полупрозрачной мешковатой робе была аховым. Несмотря на прогнозы (как присланные свыше, так и сделанные в Гидрометцентре), похороны прошли без сучка и задоринки. Даже присутствующие вели себя мирно. Бретт не скандалил, «невидимка» не появлялся (а как ему появиться, если его костюм действительно обнаружился среди доставленных из прачечной вещей Алена?) инспектор Ильс держался в отдалении, Самон Эйт не спешил бросаться на своего неведомого врага… Скукота, как сказала бы Жасмин. Она и сказала, кстати. А потом смотрела прямую трансляцию из похоронного бюро со слезами на глазах.

Флора не понимала эту глупую виандийскую традицию оплакивать мертвых на расстоянии. На ее планете сохранились земные обычаи, и происходящее сейчас казалось кощунством. Но виандийцы жили по правилам, установленным во времена Большой Иночумы, — вирусной инфекции, косившей первых колонистов. Тогда обстоятельства требовали сдержанности, теперь же это стало нормой.

Инфонет исчез через пять минут после того, как на свежую могилу Дилена Рокса установили надгробную плиту. Следом за ним пропало электричество — совсем ненадолго, потому что активировалась аварийная система и включились генераторы Тори-Эйл. Правда, их мощи не хватало, чтобы поддерживать внешнюю климатическую систему, поэтому фильтры вышли из строя и болотно-желтые потоки хлынули на аккуратные дорожки, на белые стены, на пруд с непривычными к такому измывательству карпами, на молодой сад и даже на террасу.

Погода стала главной темой дня, потому что большая часть собравшейся публики не рискнула покинуть усадьбу в преддверии бури. Уехали лишь журналисты — отчаянные парни, считавшие, что их драндулету не страшен ураган. Следом за ними на личном флаере поспешил прочь Аруэль Эспата, бывший президент Вианды, но вернулся очень скоро в весьма потрепанном состоянии.

— Видимость нулевая, — пожаловался, располагаясь в переполненном баре. — Не зря синоптики народ пугают. Помнится, когда я был молод, весной люди неделями на улицы не выходили, хотя в последнее время таких катаклизмов не случалось. Может, и правда чудики в перьях что-то нашаманили в своих горах, э?

Обращался он в пространство — бармен-автомат не предназначался для досужих бесед, а соседи по стойке налегали на выпивку и тоже жаловались на обстоятельства.

Флора не успела подойти к Эспате, чтобы задать вопрос насчет своего «замужества» и подписи экс-президента в брачном свидетельстве, — он залпом опрокинул двойную дозу виски и подсел к Азаль Солнцеликой, которой из-за опасного для жизни ненастья позволили остаться в особняке вместе с остальными гостями. Ее безропотный муж терялся на заднем плане и с мученическим выражением на продолговатом лице потягивал через трубочку мятный коктейль.

— Знакомы с Эспатой? Или подыскиваете себе новую партию, матушка?

Флора подпрыгнула от неожиданности, хотя ранее и предполагала, что Бретт Рокс будет всенепременно ошиваться рядом со спиртным. Прежде, чем обернуться, поискала взглядом Перса и облегченно вздохнула, увидев: он не только слушает инспектора Ильса, но и приглядывает краем глаза за ней.

— Не ваше дело, господин Рокс. — От осознания того, что с Бреттом можно не расшаркиваться, сердце стучало быстрее. — Мы же договорились избегать друг друга, забыли? Хорошего вечера. То есть соболезную.

— Ах, это… — Бретт придержал Флору за рукав. — Приношу извинения за тот маленький инцидент. Я был пьян, что, разумеется, меня не оправдывает. Но проявите снисхождение: в моей семье горе, как-никак.

— Не паясничайте! Как вы можете говорить о горе, если ненавидели своего отца?

— Не лицемерьте. Как вы можете выражать соболезнования, если знаете, что я ненавидел отца?

— Так принято в цивилизованном обществе!

Бретт отступил на шаг и смерил Флору критическим взглядом.

— Не умеете вы скорбеть, матушка, — выдал с хмурой усмешкой. — Лучше бы папаша подобрал настоящую актрису. Посетите курсы какие-нибудь, что ли… Мимика у вас отвратная, на такую никто не поведется.

— Почему же, я повелся, — раздалось за его спиной. — В сторону, Бретт. Несмотря на прошедшие годы, ты так и остался невежественным мальчишкой, что мнит себя центром Вселенной.

Ален появился из коридора и, игнорируя взгляды присутствующих, вежливым жестом подал Флоре руку.

— Прошу, госпожа Даньята. Это место и эта публика вам не подходят.

— А что подходит? — То, что именно этот человек сделал ее «известной» на всю Вианду, не имело шансов когда-либо померкнуть в памяти, и Флора не собиралась верить его приветливой улыбке. — Эпицентр бури или всего-навсего этаж для слуг?

— Наша матушка очень проницательна, — вклинился Бретт. — Хорошо, что ей не нужно объяснять, насколько она тут чужая.

— Так не ходите за мной, господин Рокс! Забудьте обо мне! Притворитесь, что меня не существует!

— И как это сделать, если ты постоянно на глазах, рыжая заноза?!