– Нет… – начала Лиза.

– Цыц! – нахмурился Иван. – Пока я здесь старший, бабы тут не будут гробиться наравне с мужиками. Силы-то не равны, милая. За получку не переживай: зарплата останется та же, что и с одним выходным. Ты же знаешь, когда срочно надо, мы и в свои выходные работаем. Так что в самый раз. И за те дни, что болела, тоже заплатят. Всё.

Лиза вышла на работу. Первое время её ещё старались сильно не нагружать. К тому же так сложилось, что несколько дней было мало работы – так что больше отдыхали, чем трудились. Иван как-то снова дал Лизе немного сахару – для «воробьёв». Другие тоже старались чем-то угостить Лизу, передать что-то для её дочек. У многих ведь тоже были семьи, дети, и знали они, как непросто прокормить семью да поднять детей на ноги, а без мужа-то и подавно.

Когда разгружали уголь, так все понемногу натаскали для Лизы да припрятали. И в один прекрасный день принесли ей домой – получилось вёдер десять-двенадцать. Лиза была просто счастлива – для её маленькой хатёнки такого количества угля, если экономно пользоваться, на всю зиму хватит.

4.

Зима в тот год была ранняя, суровая. Снегу намело по самые окна.

Лиза любила в зимние вечера сидеть с дочками возле печки. За окном ветер завывает, снег метёт, метель – а в доме тепло, в печке потрескивает огонь. Мужики со смычки ей ещё угля принесли, дров накололи – так что топить можно было в полную силу. Сидят они, бывало, возле печки: Лиза что-нибудь вяжет или латает, и песню поёт, а девчата подпевают, кто как умеет; или просто сидят, прижавшись к матери, на огонь смотрят.

В ту зиму снова Матвей к Лизе приходил. Она как раз варила на обед затирку – киселеподобную кашицу, которую Лиза из муки готовила: заваривала муку кипятком (а по хорошим делам пополам с молоком), и растирала, чтобы не было комочков. Получалось что-то вроде жидкого клейстера. Эту затирку можно было ещё кое-как есть, пока она тёплая. А как только остынет – становилась несъедобная, ни одна ложка в горло не лезла. У Лизы теперь очень часто бывало такое блюдо на обед или ужин. Дети её ненавидели, но есть приходилось, потому как ничего другого не было.

Как раз в тот момент, когда Лиза энергично размешивала порцию затирки в кастрюле, в дом вошёл Матвей. Лиза перестала мешать и поставила кастрюлю на стол. Рая тут же схватила большую ложку и на правах старшей сестры стала разливать «обед» по тарелкам.

– Чего тебе здесь надо? – спросила Лиза.

Матвей огляделся вокруг.

– Лиза, я пришёл к тебе. Точнее, за тобой.

– Что? – Лиза подняла брови. – Ты что-то перепутал. Разве я тебя звала?

– Не звала. Я сам пришёл. Собирай вещи. Пойдём.

– Ага, сейчас, разогналась. Никуда я с тобой не пойду.

– Лиза, послушай. Ты посмотри, как ты живёшь, в какой тесноте и бедности.

– В тесноте, зато в своей хате, сама здесь хозяйка. И, кого хочу, того приглашаю к себе в дом, а кого не хочу – не приглашаю. Тебя я не звала. Уходи.

– Лиза, погоди. – Матвей удержал её за руку. – Тебе приходится очень тяжело работать, и твои дети всё равно не наедаются досыта. Тебе одной не прокормить семью. Одной тяжело.

Лиза отдёрнула руку.

– Да, тяжело. Очень тяжело, – спокойно сказала она. – А кто в этом виноват? А?! Кто сделал меня вдовой, оставил моих детей без отца? Кто виноват в том, что я вместе с мужиками разгружаю вагоны с утра до ночи, а мои дети вынуждены есть эту гадость?

Матвей молча смотрел на Лизу, боясь того, что она сейчас произнесёт. А Лиза уже не могла остановиться – слишком много всего накопилось за последнее время.

– Ты виноват. Ты! Это ты убил Гришу. Из-за тебя все мои беды.

– Лиза, что ты такое говоришь? – начал, было, Матвей, но Лиза перебила его.

– Я говорю то, что есть. Я знаю, что это ты вместе с дружками своими утопил моего Гришу. Об этом до сих пор все в Осиновке говорят. Да я и без чужих разговоров знаю, что это так. Я ненавижу тебя. И никогда к тебе не приду. С голоду буду помирать – а к тебе не приду.

Чёрные глаза Матвея потухли. Он снова уходил ни с чем. Он пришёл в надежде, что теперь, когда Лиза осталась одна, без мужа, она согласится переехать к нему, будет вынуждена. Но он ошибся. Он плохо знал Лизу. Всё было напрасно.

– И ещё… – Лиза на секунду запнулась, потом всё же решилась. – Я жалею, что не заявила тогда на тебя. Пусть бы тебя посадили за всё то зло, что ты причинил нашей семье.

Матвей поднял на неё взгляд. Лиза смотрела с ненавистью и без сожалений и страха. Матвей понял, что это конец. Надеяться ему было не на что.

– Я больше не приду к тебе, – сказал Матвей сиплым голосом. – Но знай, мой дом для тебя всегда открыт.

И он ушёл.

Глава 5.

1.

Весной, как только сошёл снег, Лиза вскопала свой огород, подготовила его к засеву. Деньги, что всю зиму копила, все ушли на посадочную картошку. Семян взяла немного у матери, да кое-кто из соседей понемногу дал. Лиза умудрилась даже цветы посеять. Ну а о молодых деревьях оставалось только мечтать. На том участке, где она построила дом, было несколько старых деревьев – пара яблонь да слива, только от них было больше мусора, чем плодов. Но Лиза и тем была довольна – всё ж её девчата хоть яблок и слив наедались вдоволь.

Но была большая проблема – огород её находился в низине, вода была слишком близко к земле. Особенно когда дождливая весна выдавалась или особо снежная зима, то это была просто погибель для её урожая. Вода стояла в огороде всё лето, не сходила с земли, овощи гнили, ещё не дозрев.

Картошка вырастала мелкая, иногда даже мельче, чем посадочная была. Лиза выбирала, какая покрупнее да поцелее, и носила в город на базар – продавала, чтобы купить муку и молоко. А ту, что оставалась, гнилую да порченную, всю сплошь мелкую, как горох, оставляла на еду для семьи.

2.

Осенью Раечку отправили в школу. А в следующем году уже и Шурочка пошла в первый класс.