«Может, книгу он купил для подарка?» — подумал я. А что? Вполне приемлемое объяснение.

Поблагодарив горничную, я в задумчивости удалился. Возле парадной меня вывел из размышлений мягкий голос:

— Здравствуйте, херр Фриберг.

Я удивленно поднял глаза. Передо мной стояла молодая женщина в глубоком трауре. Изящный черный плащ вызывающе подчеркивал красивую фигуру, а уж более кокетливой траурной шляпки я в жизни не видал, под густой вуалью золотом поблескивала грива белокурых локонов. И к тому же ярко-алый рот, большие серые глаза.

— Не узнаете? — насмешливо спросила дама.

Я быстро взял себя в руки и галантно, причем вполне искренне произнес:

— Мужчина никогда не забудет ваших глаз.

Серые глаза под вуалью сверкнули.

— До свидания. — Мэри Леслер улыбнулась и исчезла.

Слегка ошеломленный, я смотрел на парадную, которая бесшумно закрылась за стройной фигуркой. Откуда ей известно, кто я такой? Нас друг другу не представляли. Хотя, вероятно, узнала от горничной Свена Леслера. Что ж, отрицать не стану: мне было приятно, что она проявила интерес к моей скромной особе.

Я как раз добрался до этой мысли, когда мимо прошагала невысокая щупленькая дама в черном. Несмотря на густую вуаль, я тотчас узнал Клару Денер, старшую из Леслеров. Прямая осанка, решительная поступь — ошибиться невозможно. С этой дамой так просто не справишься, подумал я. Никогда не видел, чтоб такая щуплая женщина так жаждала власти. Судя по всему, она тоже держала путь в квартиру покойного брата. Уже примеряется к вещичкам — что отобрать себе. Нехорошая мысль, но вполне логичная.

Только на залитой солнцем площади Седермальмсторг, глядя на шлюзовую развязку, я вспомнил одно важное обстоятельство. Ведь незнакомец говорил Хильде Таппер, что Свен Леслер назначил ему прийти. Даже если этот человек сказал неправду, он все равно должен был знать, что Свен Леслер в Стокгольме и около половины девятого будет дома. Откуда же он узнал? Сам Свен Леслер окружил свое возвращение глубочайшей тайной.

Может, он встретил Свена Леслера где-нибудь в городе? Например, в бане?

Спустя пять минут грохочущий трамвай уже вез меня в северную часть города. Есть смысл разобраться в этом как следует. С вокзала Свен Леслер поехал прямо в баню и пробыл там до пяти. Вдруг кто-нибудь из банного персонала видел его с человеком, подходящим под описание фрекен Таппер.

Да, банщик отлично помнил директора Леслера — клиент давний, с незапамятных времен ходил сюда париться по-турецки. Но разговоров директор ни с кем не вел, по крайней мере, банщик ничего такого не заметил. Свен Леслер побывал в парилках, потом ему сделали массаж. Он, похоже, был в прекрасном настроении. После массажа искупался в бассейне, отдохнул в своей кабинке, а уж тогда начал одеваться. И около пяти ушел.

Я поблагодарил и распрощался. Единственная новость — Свен Леслер был в прекрасном настроении. Однако с неизвестным в бане определенно не встречался.

Но куда же он отправился потом? Вероятно, в книжный, ведь из двух магазинов, где он точно побывал, до того ближе. А если он ненароком обмолвился о чем-то при продавце? Может, ниточка появится.

Лавируя среди машин и трамваев, я перешел Стуреплан, свернул на Библиотексгатан, вошел в книжный магазин и вскоре уже беседовал с молодым человеком, который обслуживал Свена Леслера.

Директор пересмотрел много разных книг по музыке и, в конце концов, остановился на «Музыке в веках», заплатил и ушел. Нет-нет, разговор касался только книг. Ни о чем другом речи не было. И о том, куда он собирался идти, клиент не упоминал.

Продавщица из магазина галстуков на Норрмальмсторг тоже меня не порадовала. Рассказала только, что Свен Леслер пришел в магазин примерно без четверти шесть и долго выбирал. Когда продавщица показала ему неброский коричневый галстук, он сказал: «Расцветка слишком стариковская». Ушел он всего за несколько минут до закрытия.

Оставив Норрмальмсторг, я пересек по-весеннему зеленый Королевский парк и вошел в «Оперный погребок». Здесь Свен Леслер был дорогим гостем. Один из официантов рассказал, что миллионер появился сразу после шести и сделал заказ лично ему: маринованный лосось и хорошее белое вино, свежая земляника со сливками и изысканный херес, сыр и, наконец, кофе с рюмочкой «Реми Мартена». Еще директор попросил средство от головной боли и стакан воды. Дескать, в бане голова разболелась.

— О поездке в Лапландию он ничего не говорил?

— Я отметил его красивый загар, а он сказал, что превосходно отдохнул в горах.

— А что он там делал, не говорил?

Официант покачал головой.

— Как я понял, на лыжах катался.

Я кивнул.

— Вы уверены, что к его столику никто не подходил?

— Я не видел. Но думаю, нет. Вообще-то я почти все время держал столик директора в поле зрения. Он наш старинный клиент, так что мы старались обслужить его как можно лучше.

Из ресторана Свен Леслер вышел около восьми, расплачиваясь, заказал такси и обронил, что надо, мол, забрать в гараже машину из ремонта.

Ничего больше официант сообщить не мог, да и у меня вопросы кончились. Время шло к полудню, поэтому я решил остаться в «Погребке» пообедать.

Пока я, глядя на сверкающие воды Стреммена, наслаждался изысканным обедом, мысли мои опять вернулись к Свену Леслеру, к его поступкам вечером в понедельник. Мои попытки доказать, что миллионер встречался с неизвестным, потерпели неудачу. Может, они случайно столкнулись на улице, и миллионер пригласил его зайти в полдевятого. А может, вообще не встречались. Не исключено, что незнакомец узнал о приезде Свена Леслера иным путем и явился незваным. Хильде Таппер он вполне мог соврать.

Над всем этим я раздумывал за кофе, и вдруг меня поразило странное совпадение. Случайно ли глуховатый и немузыкальный бизнесмен в один и тот же день — даже в один и тот же час — покупает книгу по истории музыки и записывается на прием к врачу, чтобы тот попытался восстановить ему слух?

Нет, не похоже это на случайность. Поступки стыковались друг с другом, как винт и гайка. Правда, он едва ли рассчитывал подковаться в музыке, чтобы подправить слух. Наоборот, хотел подлечить слух, чтобы заняться музыкой!

Но откуда вдруг такой интерес к музыке? На пустом месте он возникнуть не мог. Вообще сомнительно, чтобы он был непроизвольным и искренним. Если человек пятьдесят с лишним лет обходился без музыки, коренных перемен ждать не приходится. Чем дольше я об этом думал, тем больше крепла во мне уверенность, что историю музыки Свен Леслер решил изучать не ради собственного удовольствия, а чтобы доставить радость кому-то другому.

Когда я платил по счету, у меня уже созрела версия. Я даже прикинул возможности ее проверить. Представляю мину Веспера Юнсона, если она подтвердится.

Я двинулся обратно через Королевский парк и замедлил шаги только у книжного магазина. По моим расчетам, в понедельник, самое позднее в четверть шестого вечера, Свен Леслер вышел из книжного. Без четверти шесть он покупал галстуки. Пешком от одного магазина до другого максимум минуты три. Чем же миллионер занимался остальные двадцать пять минут?