— Отлично, — обрадовался Каминский, — но о чем будет статья?

— Расскажите о CD-новинках, покупательских пристрастиях, пиратской продукции…

— В нашем магазине только лицензионные диски, — поспешно заметил Каминский. Пожалуй, даже слишком поспешно.

— Вот и замечательно. Можете, кстати, затронуть вопрос о криминальном переделе рынка.

— Это вы о чем? — напрягся мужчина.

— Ну как же, ведь на днях убили директора вашего магазина. Наверняка это убийство имеет прямое отношение к музыкальной мафии.

Каминский нервно забарабанил пальцами по столу.

— Откуда вы знаете про смерть Льва Витальевича?

— Добывать новости — моя профессия… — загадочно промолвила я.

Мужчина поднялся и закружил вокруг стола, словно кот вокруг закрытой банки со сметаной. Потом он остановился и принялся говорить, тщательно подбирая слова:

— Вы что-то путаете. Никакой музыкальной мафии не существует. Во всяком случае, наш магазин с ней не связан. А что касается передела рынка, то он закончился несколько лет назад. Сегодня по этой причине не убьют даже нефтяного магната, не то что обыкновенного владельца магазина — заметьте, не самого крупного в Москве.

— Тогда почему убили вашего начальника?

Каминский пожал плечами:

— Я сам теряюсь в догадках. Насколько я знаю, никаких угроз Лев Витальевич не получал. Наши конкуренты в этом районе — милые люди, собственно, конкурентами их можно назвать с большой натяжкой, мы с ними даже дружим. Отношения с женой у Котика были самые чудесные. — В этом месте Каминский почему-то хмыкнул. — И вообще, судя по тому, что мне рассказал следователь, я думаю, что жертвой должен был стать кто-то другой.

— То есть? — заинтересовалась я.

— Ну, вы ведь знаете, при каких обстоятельствах умер Лев?

На всякий случай я отрицательно покачала головой.

— Все случилось в ресторане. За столом сидело несколько человек, и только в бокале Льва Витальевича был найден яд. Я не исключаю возможность, что отравить хотели кого-то другого, а Котик просто по ошибке взял бокал. Еще раз повторю: врагов у него не было.

Хм, а такая версия мне еще не приходила в голову. Если отравить хотели не Льва, то кого же? Жанна, искательница любовных приключений, отпадает. Аида, безработная учительница музыки, — тоже сомнительная кандидатура. Про остальных участников мероприятия я пока мало что знаю. Тут у меня екнуло сердце: а может быть, яд предназначался мне? А что, между прочим, несколько раз к нам в редакцию приезжали разгневанные мошенники, которых я в своих статьях вывела на чистую воду. Однажды мне даже пришлось сбегать с черного хода, потому что один такой прохиндей мрачно бродил по редакционному коридору с недвусмысленным заявлением набить Люсе Лютиковой морду… Вдруг в ресторане «Гаргантюа» охота шла за мной?

Я чуть было не впала в паническое состояние, но тут, к счастью, мне на помощь пришел здравый смысл. Да я же сама не знала заранее, что окажусь тем вечером в ресторане! Это был абсолютно спонтанный поступок. Если бы кто-то хотел со мной расправиться, то логично предположить, что он подкараулил бы меня около дома или в редакции. Нет, определенно не я должна была стать жертвой.

Я успокоилась и задала Каминскому вопрос:

— А вы что же, со следователем беседовали?

Мужчина зарделся, словно девица на выданье:

— Да, приходил ко мне такой симпатичный дознаватель, на Шона Коннери похож.

Руслан Супроткин! Кто же еще на Петровке является копией лучшего из агентов 007? Значит, капитан все-таки продолжает расследование. Впрочем, он мне так и сказал: опрошу еще нескольких свидетелей и закрою дело. А показания Каминского подтверждают версию, что убийца — Аида: больше-то некому!

— Может быть, Лев Витальевич кого-то несправедливо уволил? — с надеждой спросила я. — Кто-нибудь из подчиненных имел на него зуб?

Но Каминский больше ни слова не сказал о Котике. Мужчина плавно перевел разговор на интервью для «Звуков му», полчаса пел панегирик своему магазину, а потом отправил меня к старшей продавщице Анжеле, чтобы она рассказала о музыкальных новинках.

Анжела оказалась приятной шатенкой со стрижкой «под Мирей Матье». Я сунула ей под нос диктофон, и она принялась вдохновенно вещать про группы, названия которых мне абсолютно ничего не говорили. Время от времени я вставляла «угу» и кивала. Наконец, когда девушка выдохлась, я выключила диктофон и спросила:

— Наверное, тяжело здесь работать?

— Мне нравится, — улыбнулась Анжела, — я люблю музыку.

— А начальство как? Не очень достает?

Продавщица насторожилась:

— Да нет, нормальное начальство.

Я постаралась выжать из своей физиономии максимум проникновенности и стала врать:

— Я почему спрашиваю… К нам в издательство сейчас пришел новый начальник, и работать стало просто невозможно. Половину старых людей он разогнал, привел с собой новый коллектив, все как на подбор идиоты. Я сама держусь на волоске, того и гляди, уволят. А у вас как обстоят дела? Лев Витальевич не придирался к сотрудникам?

— А Лев Витальевич почти не общался с подчиненными, — ответила девушка, — подбором людей всегда занимался Александр Александрович.

Меня поразило, как четко, по буковке Анжела выговорила это имя, которое в устах другого человека звучало бы просто — Сан Саныч. Ничего не скажешь, персонал в магазине был вымуштрованный.

— Это Каминский?

— Ага. И он же решает, кого надо уволить.

— Ну, судя по всему, вам лично увольнение не грозит, о вас Каминский отозвался как о хорошем специалисте… — опять приврала я.

— Рада слышать, — потеплела Анжела, — потому что Александр Александрович человек суровый, если ему кто не понравится, он не станет с ним церемониться.

— И что, уже были прецеденты?

— Да как вам сказать… Недавно он с огромным скандалом уволил одного продавца из отдела классики. Парень очень расстроился, даже грозился отомстить.

Я встрепенулась. Прозвучало кодовое слово — «месть»! И не говорите мне, что увольнение — это слишком мелкий повод для убийства. В жизни бывает по-всякому: ушла жена, умерла любимая канарейка, угнали машину, сгорела квартира, — а последней каплей в чаше терпения стало увольнение с работы. Кто виноват во всех жизненных неприятностях? Конечно же подлый работодатель! Так пусть получит по заслугам!

— Да что вы говорите! — ахнула я. — И как же это произошло?

Мне повезло: Анжела оказалась болтливой девушкой. Стрельнув по сторонам густо подведенными глазками, она убедилась, что поблизости нет руководства, и принялась рассказывать.

Настоящий мужчина на вопрос: «Кого вы больше любите: блондинок или брюнеток?» — должен отвечать: «Да!» Александр Каминский отвечал: «Нет!»