– Потому что он был гентхаем.

Это слово означало «человек волка».

– Сейчас в Триге сражаются несколько гентхаев, но Мэт первым из этого народа принял участие в состязаниях, изменив имя, чтобы получить лицензию. Ты жил на юге, близ Майпосина, недалеко от родных земель гентхаев, и наверняка знаешь, сколько у людей предрассудков. Не так ли, мальчик?

Я пожал плечами.

– Там с гентхаями идет большая торговля. Наверное, здесь, в Джиндине, предрассудков у людей куда больше.

Тайрон пристально посмотрел на меня, прежде чем продолжить рассказ:

– Сперва Мэт просто ждал. Даже когда триглад Хоба ринулся в первую атаку и клинок лязгнул о клинок, он не шевельнулся.

– Как Ипсон на состязании тем вечером? – спросил я.

– Да, в точности так. Но потом лак Мэта сделал два быстрых шага вперед, как можно дальше, а Мэт шагнул за ним по пятам и снова слегка согнул ноги, ожидая. Лаки Хоба опять атаковали, но на сей раз двое из них отвлекли лака противника, а третий ринулся сбоку, стараясь достать человека. Мэт крутнулся, встретил его и сам рванулся вперед. Его лак сделал полуповорот и защитил его, но было слишком поздно: в Мэта уже попали. Он избежал первого меча, но второй угодил ему в висок. Удар разнес бы его череп пополам…

– Но его спас волчий шлем, – сказал я. – Где он его достал?

Тайрон не ответил на мой вопрос – наверное, рассердился, что я его перебил.

– Мэт согнулся, приходя в себя после удара по голове, но, к нашему удивлению, внезапно выпрямился и вогнал свой клинок в горловую втулку лака Хоба. Лак опрокинулся на спину, чуть не выдернув меч из руки Мэта, но тот удержал оружие. Это было поразительно. Толпа шумела так, что я едва слышал свои мысли. Боец-человек уложил лака! Такого никогда прежде не бывало, и случившееся изменило все наши представления о боях на арене. Мэт доказал, что такое возможно, и, хотя это нелегко, теперь один-два раза за сезон кому-то удается это проделать. Конечно, еще не все было кончено. Мэт отступил за спину своего лака и держался за ним, а лак, шаблоны которому задал блистательный Гунтер, смог справиться с оставшимися двумя симулакрами Хоба. Бой закончился раньше, чем гонг призвал Хоба и Мэта сражаться, стоя перед своими защитниками. Мэт выиграл, и зрители неистовствовали.

Тайрон помолчал.

– Теперь мы подошли к очень важному моменту. Бой с Хобом всегда был боем насмерть, но раньше всегда погибал человек. Иногда Хоб предъявлял права на тяжело раненных бойцов и забирал их в свою цитадель, после чего они исчезали навсегда. Но теперь победу одержала другая сторона, и над ареной повисла тишина. Что сделает Мэт? Осмелится ли он убить джинна? У Хоба все еще оставались мечи. Будет ли он сопротивляться или смирится с поражением, о котором возвестил «обрыв» его лаков? Вскоре мы получили ответы на эти вопросы. Мэт шагнул вперед, и Хоб не сопротивлялся, когда человек аккуратно перерезал ему горло, отделив голову от туловища. Хоб рухнул на колени – его длинные руки безжизненно свисали по бокам, – а потом осел и упал лицом вниз. Все не сводили глаз с крови, хлынувшей из его шеи: она была алой, гораздо ярче крови любого человека или животного. Люди говорили об этом много дней.

– Значит, Мэт победил! – выдохнул я.

Но Тайрон мрачно покачал головой:

– И ты называешь это победой, Лейф? Единственная победа – вообще не победа! Это было всего одно из тел джинна, одна из множества его личностей. Кончилась лишь первая схватка.

– Значит, на следующий вечер Хоб вернулся на арену? – спросил я.

Мне казалось, он должен был жаждать мести.

– Нет, Хоб пришел куда позже – в следующем сезоне. На сей раз главный распорядитель даже не потрудился принести лотерейный барабан. Он встретился глазами с Мэтом, и тот коротким кивком вызвался драться. Тем, кто осмелился прийти на балкон понаблюдать, показалось, что Хоб стал еще страшнее, чем раньше. Когда Мэт атаковал, никто из триглада не стал рисковать своей глоткой: вместо этого они сосредоточились на вражеском лаке, наседая так, что тому с трудом удалось удержаться в центре арены. Но Мэт бился потрясающе сосредоточенно. На этот раз сражение длилось почти двадцать минут, Лейф: оба бойца дрались, стоя перед лаками и открывшись клинкам противника. Но Мэт снова победил, и вновь ярко-красная кровь Хоба залила доски арены.

– Сколько же было сражений? – спросил я. – Палм говорил, что Мэт победил Хоба пятнадцать раз.

– Да, именно пятнадцать. Это длилось неделями. Но как долго может продолжаться нечто подобное, мальчик? Иногда приходится уступить.

– О чем вы? – спросил я.

– Подумай сам. Сколько личностей джинн готов был потерять на арене? И помни: Мэт имел всего одно тело и одну жизнь. Это не могло длиться вечно, правда? Подтверждение тому мы увидели в канун летнего солнцестояния. Весь день назревала гроза, и рано вечером небеса внезапно расщепила гигантская белая молния, вслед за которой раздался такой гром, будто приближался конец света. Вскоре над нашими головами уже бушевала гроза, словно сами боги швыряли молнии вниз. Но не это беспокоило толпу, которая вливалась в Колесо, направляясь на Арену 13. Людей было слишком много, чтобы они поместились на балконе, и возбужденная толпа собралась вокруг Оси над аренами, отчаянно ожидая новостей о появлении Хоба. Игорные агенты прекрасно провели время, верно? Каких только тогда не заключалось пари: появится Хоб или нет; когда именно будет нанесен решающий удар; повторит ли Мэт свой подвиг, собственноручно уложив лака; спорили даже о том, когда Мэта прикончит триглад Хоба или как поведет себя боец, если его победят и живым заберут с арены.

Тайрон снова пригубил вино.

– На этот раз судьба Мэта, можно сказать, висела на волоске. Одно время казалось, что он должен пасть во время свирепой атаки Хоба, но потом прозвучал сигнальный гонг, и оба бойца встали перед своими лаками. Как ты знаешь, обычно с этого момента бойцы действуют осмотрительней, но Мэт отбросил всякую осторожность. Передвигаясь слишком быстро, чтобы его шаги мог уловить неопытный взгляд, сверкая мечами, он оказался прямо посреди триглада противника. Некоторые говорят, что Мэт собственноручно зарубил весь триглад, другие – что он зарубил только одного лака, а его длиннорукий лак дотянулся поверх его плеч и головы, чтобы расправиться с остальными двумя. Я был там, но все произошло слишком быстро, чтобы рассмотреть, что именно случилось, и даже сейчас я сомневаюсь. В любом случае та победа многое изменила. С тех пор Хоб чаще посещал арену, хотя с каждым разом побеждать его становилось все легче. Но когда ставки, которые предлагали игорные агенты, начали склоняться в пользу Мэта, людей охватил страх. Потом страх перешел в темный безрассудный ужас, и жители стали покидать город.

– Сколько же личностей у Хоба? – спросил я. – Это известно? Сколько раз Мэту пришлось бы его сразить, чтобы одержать окончательную победу?

– Хоб – джинн, созданный величайшими из когда-либо живших механиков, такие технологии лежат за пределами наших познаний. Неизвестно, сколько личностей вписано в словы, которые им управляют, и неизвестно, сколько раз надо его убить, чтобы полностью уничтожить, – объяснил Тайрон. – Как я уже говорил, люди бежали из города. Сперва раньше обычного вернулись в свои далекие дома фермеры и торговцы, после начали уезжать и исконные обитатели Джиндина.