был рад. Лаборатория наполнялась оборудованием, а я под видом проверки изучал, где что стоит, кто, чем занимается. Через некоторое время Чжоу сказал:

– Вы быстро вникаете в суть вопроса, скоро от вас ничего не скроешь.

– А есть что скрывать?

– Скрывать всегда есть что, но я в том смысле, что вы хороший бизнесмен, который умеет отслеживать вложенные средства.

– А иначе я работал бы на других, а не они на меня.

Прошло месяца три, и уже наступила осень. Природа действительно была здесь красива. Я вечерами любил ходить по городу, выходить на окраину. Пару раз приезжал в Пекин, проверял работу салона, встречался с Аи, но на связь не выходил, не было у меня информации. Я понимал, что время идет и надо как-то спровоцировать проблему и прикоснуться к реальным разработкам. Все вроде бы на виду, но я не биолог и мне трудно было судить конкретно. Я обратил внимание, что часто проводятся закупки мышей.

– А зачем нам мыши? – поинтересовался я, – тем более в таких количествах? Не слишком ли часто они умирают? Переедают?

– Вы правы, – не моргнув глазом, ответил Чжоу, – переедают. Мы не можем изменить климат, чтобы чаще собирать урожай, поэтому задача увеличить калорийность, так сказать насыщаемость продукта. Норма есть, но они переедают, ну и конечно, влияют добавки, что мы подкладываем при проращивании культур. Вот это и важно, чтобы добавки помогали насытить культуру калорийностью, а не убивали. Видимо это влияет на организм отрицательно.

Он смотрел на меня, пытаясь понять, верю ли я ему, но по моему лицу он ничего не узнал. Мне было трудно ему верить. Прямых доказательств иных исследований у меня не было и согласно задания, надо проверить, может быть это действительно обычные исследования, но что-то подсказывало мне, что это не так, иначе, почему так часто умирают мыши.

Однажды, в одной из комнат лаборатории, которая считалась чистой зоной, и вход в нее был в стерильной одежде и обуви, я подошел к одному из шкафов и как бы, между прочим, открыл дверцу и достал один из пузырьков. На этикетке было написано по-научному, и я не мог понять, что это. Пузырек был из темного стекла, а внутри жидкость. Я решил проверить реакцию помощника профессора, который, как я заметил краем глаза, наблюдал за мной. Я сделал умышленную попытку открыть пузырек, и услышал окрик:

– Стойте! Господин Марше.

Он подбежал ко мне, и осторожно взяв пузырек из моих рук, поставил его на место: – Это нельзя открывать просто так, а только в специальной камере.

– Это ещё почему?

– Там опасный химикат, он быстро испаряется и вы, да и все мы здесь можем отравиться.

В это время в комнату вошел Чжоу. Он быстро оценил ситуацию.

– Что здесь происходит? – и, посмотрев на открытый шкаф, велел. – Закройте шкаф и заприте его. За вашу халатность вы ответите, – обратился он к помощнику.

– А я бы с вами хотел поговорить, профессор, – перебил я его, – пойдемте.

Он метнул гневный взгляд, и мы вышли. Уже в его кабинете я спросил:

– Что это за химикаты такие опасные у нас находятся? Вам не кажется, профессор, что вы что-то утаиваете?

– Пока утаивать нечего, но в любых искусственных добавках присутствуют яды, важна их концентрация.

– Мне не нравится, когда вокруг много тайн, и я при этом выгляжу идиотом, которому не доверяют.

– Я вас не считаю идиотом.

– И на том спасибо, и оставим пока этот разговор, но мы к нему ещё вернемся, а пока скажите, на какой стадии исследований мы находимся.

– Я вам говорил, что процесс не быстрый, но вы сами бываете в нашей теплице и видите.

При лаборатории была теплица, и там росли рис, пшеница, бобовые. Растения все были разные по размерам. Я видел, что их подкармливали, и это влияло на их рост.

– Да, видел, и тем не менее.

– Трудно сказать, – произнес он устало, – но попробуем к следующему лету добиться интересных результатов.

«Уж не я ли буду подопытным в следующем сезоне, – мелькнула мысль, – тогда время у меня ещё есть».

Затем мы обсудили текущие вопросы, и я пошёл к себе. Проходя по коридору, я увидел помощника профессора, который шёл мне навстречу, и лицо его было озабоченным, видимо его вызвал Чжоу. Почти поравнявшись со мной, он прошептал, но я услышал: – Не верьте ему, – и, не останавливаясь, прошёл мимо.

У себя в кабинете, я ещё раз прокрутил в голове услышанную фразу. Видимо здесь есть нечто, что я не знаю, но, значит, должен узнать. Для этого я здесь. Надо переходить к активным действиям.

Через несколько дней, я как бы случайно, возвращаясь с работы, догнал того самого помощника.

– Вы говорили о профессоре? – начал я буднично. На улице было мало народа, поэтому надо было создать видимость беседы двух знакомых.

– Да.

– Работа над урожайностью прикрытие?

– Да.

– Вы не многословны. А какая основная цель?

– Я не знаю, но судя по препаратам и их расходу, должна быть еще комната, где проводят другие исследования.

– В каком направлении, как вы думаете?

– Это связано с бактериями, вирусами, но точно сказать не могу.

– Почему вы решились сказать мне об этом?

– Если мои подозрения верны, то я против таких опытов, они опасны для людей.

– А вдруг ваши подозрения не обоснованы?

– Тогда почему скрывают?

– Это верно. Так почему я? Есть же государственные органы.

– Если все так, то они должны быть причастны. А больше не кому сказать. Вы иностранец, у вас больше возможностей, да и совладелец.

– Я подумаю, но вы рискуете, а вдруг я с ними заодно?

– Не верю. Не хочу верить, – и он взглянул на меня, – да, я рискую, но иного выхода у меня нет, тем более я не знаю точно и могу ошибаться.

– Продолжайте работать над тем, что вам поручено. Я принял вашу информацию к сведению. Считайте, что этого разговора не было. Если что, вы ни при чем. Оставьте это мне.

Мы расстались. Придя на квартиру, я стал размышлять над разговором, над интонацией. Каким мне всё было сказано. Я пытался анализировать. Нельзя исключать, что это провокация. Если предприму явные шаги, то жить мне осталось не долго, а если при условии, что это провокация, я промолчу, то внимание к моей персоне усилиться. А если не провокация? Во всяком случае, нужно проверять её, в любом случае, иначе будет подозрительно моё бездействие. Надо ехать в Пекин, узнать о помощнике. Пора выходить на связь. Поездки не вызывали пока особых осложнений.

13

Столица