— И что, вообще даже не жжется? — вырвалось у Миры.

Криспин пожал плечами.

— Можешь сама убедиться.

Собственные творения лесовичку подпаливали не раз, мазь от ожогов теперь в ее корзинке не переводится… Мира шагнула ближе, протягивая руку. Опустив ресницы, Книжник глядел на замершие в нерешительности пальцы девушки.

— Он не опасный, просто теплый. Потрогай.

Голос его звучал негромко, словно Криспин успокаивал испуганное животное.

Или уговаривал коснуться самого себя…

Внезапно вспомнились ожоги на груди и руках Артура после того памятного «дружеского» поединка: не опасный, ага, как же! Мира поспешно отдернула руку и услышала, что преподаватель с досадой выдохнул, чуть ли не зашипел. Раздраженно смахнул с себя тут же исчезнувший огонек.

— А если тебе отрежут руки, — переиначила его слова девушка, — тоже колдовать не сможешь?

Криспин чуть прищурился:

— Если когда-то я не смогу двигаться, просто сам превращусь в пламя.

Это не прозвучало шуткой, да и не слишком-то преподаватель Игнисологии, по совместительству библиотекарь, любил шутить. Дальнейшая тренировка это только доказала: похоже, он испробовал на нерадивой ученице все свои навыки и методы обучения — от детского «зажги свечу» до боевого «отрази огонь огнем». С каждой новой неудачей парень становился все мрачнее; у замотанной лесовички уже слезы просились наружу, когда час мучений наконец-то закончился.

— Можешь идти! — хмуро разрешил препод. Спасибо, еще пинка не придал для скорости! Коротко поклонившись, Мира поспешила к выходу, но в дверях ее настиг вопрос:

— С какой стати ты так огня боишься?

Обернувшаяся лесовичка, уже не скрываясь, шмыгнула носом, блеснула влажными глазами. Поинтересовалась — хоть и ломким голосом, но с вызовом:

— А ты когда-нибудь был в самом центре пожара?!

Криспин молча смотрел на нее.

— А нет — так и не спрашивай! — Мира резко повернулась и потопала по коридору, сжимая кулаки. В игры тут чародеи-недоросли играются! Шариками огненными туда-сюда бросаются! Да еще ругаются при этом, что она то же самое не делает! А вот не хочет она и не будет! И отстаньте все!

Уже некоторое время незаметно наблюдавший за тренировкой (незаметно для лесовички, Криспин и так всегда знает, где он находится) Артур неспешно спустился с верха трибуны.

— Тебе не кажется, что ты с ней слишком резок? Не все же поддаются хлысту и командам…

Криспин раздраженно взлохматил волосы.

— Еще давай ты меня поучи, как с моими студентами обращаться!

— Да я не против поучить, только ты вроде лесовички — никакому обучению не поддаешься!

Криспин наклонился подобрать сброшенную в пылу занятия куртку. Спросил снизу:

— А ты не можешь… хотя б у Марго… узнать, что там с ней случилось?

— С Марго? — невинным тоном осведомился староста. Приятель на подначку не повелся:

— С лесовичкой. И с пожаром.

— А ты попробуй спросить у самой Миры, — посоветовал Артур.

— Она мне точно не скажет!

Друг развел руками.

— Значит, плохо спрашиваешь!

Коротко рыкнув, Криспин вылетел из зала, унося на спине:

— Учись разговаривать с девушками! В жизни пригодится!

Глава 9

День рождения Микси

Деньрожденческая вечеринка, на удивление, проходила не в общежитской комнате, а в небольшой аудитории по соседству с залом для тренировок; Амариллис сказала, Микси «подмазал» кого-то из преподов, а то и даже саму комендантшу.

Переодевшиеся после ужина девушки спустились по черной лестнице, чтобы не привлекать лишнего внимания своими праздничными нарядами. Из близкого тренировочного зала доносились хаканье, топот, ругань игроков, подбадривающие крики и свист болельщиков: да тут хоть пьяные песни хором пой, никто не услышит! Баронесса постучала условным стуком, дверь немедленно отворилась.

— Вот и вы! Заходите скорее! — весело сказал виновник торжества, узколицый кудрявый парень. Поспешно повернул в замке ключ и объявил собравшейся компании: — Это всем известная баронесса Амариллис Шлосская из Эрербурга и ее подруга… — Микси бросил на Миру слегка косящий взгляд, — э-э-э… по имени…

Понятно, он не то чтобы забыл, а попросту не знает ее имени! Баронесса изящно помахала рукой:

— Добрый вечер! Это моя соседка Мира. Она из Пущи. Микси, всех благ, вот тебе подарочек. — Вручив чернильную ручку, украшенную золоченой сеточкой и давно ей надоевшую, Ама чмокнула мгновенно покрасневшего парня в щеку. — Мира, отдай ему свой!

Именинник с недоумением покрутил в пальцах оплетенную кожей палочку из черного ясеня: Мира сбивчиво пояснила, что если он будет ею чистить зубы каждое утро и после каждой еды, доживет до старости со своими здоровыми белыми зубами. Парень сказал рассеянно:

— А. Понятно. Спасибо, — и сунув подарок в карман, устремился за Амариллис к праздничному столу, под который приспособили длинную первую парту. Яств тут было с бору по сосенке. Часть заказана или попросту стырена в столовой (к этим, надоевшим, почти не прикасались); часть, видимо, прислал папа-граф: покромсанный кое-как копченый окорок вепря, разломанный на части печеный гусь, а вон крупный кус шоколада, от которого то и дело кто-нибудь отпиливал кусочек, отчего он походил на сточенный ветрами и непогодами одинокий утес. Еще там-сям виднелись сладости, печенья, сушеные фрукты — наверное, подношения гостей. Говорила же Аме, нужно с собой взять что-нибудь свое!

Но больше всего поражали разнокалиберные бутылки и кувшины, возвышавшиеся на придвинутой вплотную к столу преподавательской кафедре (видела бы это ректор!). Некоторые уже пустые: похоже, с самого начала был взят бодрый разгон, надо же успеть расправиться с угощением до отбоя! Наверно, подарочки того же папы, или старшие — а в собравшейся компании только они с Амой были с первого курса — втихушку натаскали из города. Да-а, похоже, и впрямь без «подмазки» кастелянши не обошлось: ведь Батильда обладает исключительным нюхом на хмельную контрабанду — как утверждают злые языки,