– Мельком, издали. Обычный бродяга, каких полно: голова седая, за плечами потрепанная котомка. Его посадили за то, что он исполнял странные танцы на городской площади. Наш шериф – жесткий человек, к тому же очень религиозный. А в его танцах он усмотрел богомерзкие призывы. В таких делах он не церемонится, сразу в тюрьму, сечет плетьми до полусмерти, а если не помогает и человек не думает раскаиваться, вешает без раздумий. А местный священник-настоятель всегда на его стороне в делах подобного рода. Но, конечно, охотникам особого корпуса они не могли противоречить и отпустили бродяжку безо всяких проволочек. Даже странно, для чего он им понадобился?..

Портрет сходился, но, с другой стороны, мало ли бродяг в городе? Вовсе не обязательно, что они забрали именно того, кого искал охотник. Но интуиция подсказывала, что этот вариант следует рассмотреть в первую очередь. Ведь бродяга удивительным образом умудрялся оказываться в центре каждого мало-мальски странного происшествия. А уж ложные охотники – что может быть более необычным? Такими вещами не шутили. Единственная предусмотренная кара тому, кто выдавал себя за охотника особого корпуса – смерть. И уж если сразу несколько человек рискнули собственными жизнями, чтобы вытащить бродягу из тюрьмы, значит, это того стоило. По крайней мере, с их точки зрения.

Тем временем вся компания приблизилась к изящному двухэтажному особняку, двери которого были гостеприимно распахнуты, а на пороге их встречала высокая рыжеволосая женщина в откровенном наряде, состоящем, казалось, только из воздушных, невесомых и очень прозрачных тканей.

– Господа! Какая честь для нашего дома! Добро пожаловать!

Дворяне шумно ввалились внутрь, а Дагос шепнул Себастьяну:

– Потом договорим…

В общем-то, после рассказа Дагоса нужно было лишь уточнить, того ли бродягу забрали ложные охотники, и если того, то следовать за ними. На юг, сказал Дагос. Наверняка в Лодар. Больше на юге нет ничего стоящего. Хотя, если те люди забрали бродягу силой, против его воли, то могли увезти куда угодно…

Себастьян не понимал сущность бродяги. То он уничтожает целые деревни, то наказывает стражника за излишнюю жадность… Что он пытается показать? Какие цели преследует? Мог ли он позволить увезти себя силой? Почему нет, если его сумели посадить в тюрьму!..

С гулянки можно было уже уходить, но Себастьян решил остаться еще на некоторое время. Все равно ночью с шерифом не поговорить. А поговорить с ним стоило, только он мог подтвердить достоверно, нужного ли Себастьяну человека сдал в руки ложных охотников.

Дом госпожи Флави был обставлен с помпезной безвкусной вульгарностью уверенных в себе людей, пробившихся в люди из низших слоев общества. Одной только лепнины было столько, что казалось, она сейчас обвалится и завалит всех присутствующих до пояса. Впрочем, на воспитанницах госпожи Флави это никак не отражалось. Они все, как на подбор, казались юными и свежими. Расценки здесь оказались самыми высокими в городе, но за такую красоту не жалко было и переплатить.

Себастьян, хоть никогда и не чурался радостей жизни, сегодня не чувствовал себя в настроении. Поэтому просто сел в удобное кресло и попросил бокал вина. Дагос подмигнул ему, подхватил на плечо одну из красоток и утащил ее наверх.

Бедные дворяне разделились – кто-то пил внизу, кто-то уже удалился в комнаты по примеру Дагоса с той или иной прелестницей. Охранники, следящие за порядком в доме, благоразумно не показывались на глаза. Себастьян кинул кошелек на стол. Госпожа Флави тут же оказалась рядом и профессиональным жестом взвесила его на ладони.

– Я надеюсь, это возместит любой урон, нанесенный нашей компанией?

– Этого вполне достаточно, господин.

– Вот и славно.

Госпожа Флави с поклоном удалилась. Она сразу почувствовала, что этому человеку лучше не докучать излишним вниманием.

Не все девушки оказались заняты бравыми кавалерами. Две из них сидели на пуфике неподалеку от Себастьяна и, не обращая внимания на шум вокруг, болтали.

– …И, представляешь, ее нашли в комнате задушенной!

Охотник невольно прислушался.

– Да ты что?

– Именно! Она умерла, и госпожа Флави отдала приказ похоронить ее на следующий день.

– Я же видела ее всего две недели назад, незадолго до моего отъезда в Лодар.

– Да, тогда-то она и нашла эти проклятые красные бусы. Она мне все рассказала, как шла поздно вечером одна по городу, как наткнулась на тот труп совсем молоденькой девушки. Как нагнулась, чтобы посмотреть, жива ли она, но лицо бедняги оказалось совсем синим, кто-то задушил ее, а на ее шее блестели бусы. Малька пожадничала, сорвала их и убежала. А что? Все равно той девушке они уже были без надобности! Три дня она терпела, не надевала их. Потом не выдержала. Они ее притягивали, как пьяницу бутылка. Но она их жутко боялась, поэтому в тот день мне все и рассказала. А ночью бусы ее задушили.

– Какой кошмар!

– Да, я думаю, что и ту несчастную, у которой Малька украла бусы, они тоже задушили! Я все пересказала госпоже Флави, она забрала бусы и вроде бы уничтожила их.

– Бедная Малька…

Себастьян легко поднялся на ноги и приблизился к Флави, которая наблюдала за всем происходящим, как адмирал на мостике – из глубокого кресла в другом конце комнаты. Помимо бедных дворян сегодня пришло еще немало гостей.

– Вы что-то хотели? – обнажила она в улыбке два ряда белоснежных зубов.

– Мы можем поговорить? – он незаметно продемонстрировал ей бляху охотника. – Особый корпус.

– Конечно, – Флави легко, как молодая, вспорхнула из кресла. – Пройдемте в мои покои!

Они поднялись на второй этаж, но направились не налево, где в комнатах гуляли гости и веселые девицы, а направо, где за дверью оказался скрытый от взоров коридор с комнатами по обе его стороны.

– Здесь живут девочки, мои покои в самом конце.

Будуар госпожи Флави поразил бы до глубины души любую деревенскую девушку. Чего стоил только темно-бордовый бархат, которым были занавешены стены – или массивное ложе с балдахином и золотыми звездочками по всему контуру. Себастьян постарался не скривиться, а, напротив, улыбнулся хозяйке дома и сказал:

– Отдайте мне красные бусы!

– Что, простите? – госпожа Флави оказалась не готова к этому вопросу.

– Отдайте бусы, они опасны. Я знаю, вы не смогли от них избавиться, хотя очень этого хотели. Вы знаете, что я вправе приказывать вам, вы видели мой жетон.

– Но о каких бусах вы говорите, не пойму?

«Плохая маска при плохой игре», – подумал охотник.

– Не пойму! – повторила Флави, хлопая глазами.

– Просто отдайте их, – устало сказал Себастьян. – И мы навсегда разойдемся.

Несколько мгновений в душе госпожи Флави боролись разные чувства, вникать в которые Себастьян не посчитал нужным. Наконец она подошла к массивному секретеру красного дерева, открыла ключом один из ящиков и вытащила оттуда нечто, завернутое в шелковый платок.